Так на свет появилась Серсея Хелен ди Медичи.
========== два. её называют любимицей королевы ==========
Серсея действительно была невероятно похожа на Франциска. Разве что глаза она с братом Башем делила на двоих — зелёные. И то, у девушки они были ярче, сияли, как изумруды, как звезды в ночи.
С годами она превратилась из милого младенца в очаровательную девочку, которую Екатерина наряжала в самые пёстрые и милые платьица. Потом в девочку-подростка, у которой проблемы и непонимания собственного тела, но к которой постепенно приходило осознание собственной красоты. А теперь она была прекрасной юной девушкой. Как и Франциску, ей было семнадцать, и все на её пути, стоило Серсее появиться в коридоре, с почтением и благоговением замирали, смотря ей вслед, а потом говоря только о ней.
У Серсеи была светлая кожа, поминутно казавшаяся слишком бледной, тонкой и грубой, как будто пергамент бумаги, но на деле же мягкая. Одетая по настоянию мачехи в лучшие платья, носящая лучшие украшения — она казалась эфемерным и слишком прекрасным видением, чтобы быть настоящей. Её светлые волосы, как тонкие нити золота, спадали ей на спину. Её губы, пухлые, нежно-персикового цвета, всегда были растянуты в вежливой, немного хитрой улыбке, которой она, без сомнения, научилась у своей мачехи.
Екатерина не могла ответить, почему когда-то взяла на себя заботу об этой девочки, которая даже не была ей родной. Возможно, сыграла роль то, что Диана чуть не умерла при родах. Они дались Диане невероятно тяжело, и врачи говорили, что она больше никогда не сможет иметь детей. Королева помнила, в какой ужас её, тогда беременную, приводили крики фаворитки короля, когда ребенок тяжело выходил из её тела. Как служанки бегали туда-сюда с ворохом кроваво-красной простыни, как Генрих, словно раненный зверь, носился по коридорам замка, едва ли не круша всё на своём пути.
День, в которой родилась Серсея, был страшен для всех. Не только для её матери.
Это было ещё одной причиной, почему Диана возненавидела свою дочь; с годами это чувство превратилось в лёгкую неприязнь, с которой фаворитка смотрела на дочь каждый день с момента её рождения.
Королева представить не могла, какова была бы жизнь незаконнорожденной девочки, которую не любила даже собственная мать. А Екатерина… У неё тогда у самой только родился сын, и ей хотелось дарить любовь всему миру. И именно девочка, похожая на Франциска, стояла рядом с королевой. Она была ещё молода и не так мастерски вплетена в интриги двора и короны, поэтому ей просто хотелось…
Узнав о рождение внучки, Жан де Пуатье, сеньор де Сен-Валье и Жанна де Батарне попробовали забрать её у Екатерины. Они-то понимали, что любой ребёнок важен фаворитке, а особенно ― горячо любимая королём девочка, маленькая принцесса, папина дочка. Поступок Дианы оскорбил её родителей, и они попытались образумить дочь, которая и так поняла, что совершила ошибку. Свободное время Генрих посвящал детям, в том числе ― маленькой Серсее, и одаривал Екатерину подарками только за то, что та взяла к себе незаконнорождённую. Если бы Диана полюбила дочь или хотя бы терпела её, внимание Генриха было бы так же приковано к ней, а так король надолго забыл про свою фаворитку.
Малышке тогда было полтора года, и она неплохо произносила такие слова, как: «мама», «папа, «Франциск» (пусть и немного коверкая имя брата). Катерине пришлось через Ватикан добиваться позволения оставить Серсею себе, предоставляя свидетелю то, как холодна была Диана к дочери, и на вопрос «Как нам её успокоить?» от нянек, говорила: «Бросьте в колодец», а также и то, как отказывалась кормить и даже видеть её. Потом она указала на невероятное сходство Франциска и Серсеи, говорила о том, что это Господь Бог велел ей взять малышку под свою опеку.
Не обошлось без некоторых более убедительных доводов из-за золотых доходов Екатерины, но в итоге Папа согласился оставить право растить Серсею королеве Франции, и вместо де Пуатье её назвали ди Медичи. Родственники Екатерины восторга по этому поводу не выразили, но и возражать не стали. Екатерина подкрепила положение своей приёмной дочери подарками в виде некоторых имений, земель, и всё пошло хорошо, — её одаривали самыми прекрасными украшениям, ласково называя «Моя звезда».
Диана была в ярости, когда Екатерина победила в споре. Особенно когда Генрих внезапно подарил их дочери замок Шенонсо, на который претендовала Диана, и публично заявил о том, что Бог послал ему лучшую жену из Медичи. Сделано это было, естественно, чтобы уколоть Диану. Серсея была первой дочерью короля, он её безумно обожал и испытал смешанное чувство преданности, любви и даже восторга, когда Екатерина взяла малышку под свою опеку.
Диана поплатилась за свою ошибку почти сразу, и король на полгода забыл о своей фаворитке, отдавая всё внимание жене, Франциску, Серсеи и даже Башу. Пускай всё это продлилось лишь до новой беременности королевы, которая заставила Генриха вернуться к любовнице. Тогда Екатерина была счастлива, как никогда. И дальше ей приносило огромное удовольствие видеть, как Диана исходила ядом от того, что потеряла часть любви из-за отказа от дочери. Она была бы куда удачливее, оставь Серсею себе, но тут Пуатье проиграла.
Баш оставался единственным де Пуатье, который какое-то время любил свою сестру. В детстве их не часто, но можно было увидеть играющих втроем: Себастьян, Франциск и Серсея. Старший брат поочередно носил то брата, то сестру на спине, тщательно следил за тем, чтобы те не замерзли или не поранились, и при любом волнение вёл их обратно в покои, вызывая лекарей. Он был самостоятельным мальчиком.
А потом они выросли. И детская любовь пропала.
Хотя Екатерина рожала детей и потом, — как принцев, так и принцесс — эта троица оставалась неразлучной, и королева, несмотря на то, что недолюбливала Себастьяна из-за явного предпочтения бастарда Генрихом, она не была против совместных игр, даже когда со временем в эти игры стали вплетаться остальные её дети.
Сегодня весь дворец всполошился, и эта суматоха в первую очередь затронула королевскую семью и даже фаворитку. Екатерине, несмотря на громкую и скандальную историю с Серсеей, всё ещё приходилось терпеть возлюбленную мужа. В 1556 году, при очередных родах, Екатерину спасли от смерти хирурги, обломав ножки одной из двойняшек — Жанне, которая пролежала в утробе матери мёртвой шесть часов. Впрочем, и второй девочке — Виктории суждено было прожить всего лишь шесть недель. В связи с этими родами, которые прошли очень сложно и едва не стали причиной смерти Екатерины, врачи посоветовали королевской чете больше не думать о рождении новых детей; после этого совета Генрих прекратил посещать спальню своей супруги, проводя всё свободное время со своей фавориткой Дианой де Пуатье. Утешало только то, что Диана не могла родить ребенка, а значит у Екатерины, как у влиятельной, богатой королевы-матери Франции было весьма и весьма устойчивое положение.
За годы она научилась мириться с любовницей мужа, понимая, что теперь с ней ничего не может произойти. Диана была в какой-то мере сильна, однако именно Екатерина была матерью дофина, будущего наследника. Именно Екатерина владела силой семьи Медичи и именно Екатерина была королевой, чьё имя произносили, содрогаясь от страха и почтения.
Екатерина шла по коридору, надеясь, что для нее уже подготовили ванну. Мария приезжала, судя по донесению, ближе к обеду, у королевы было время подготовиться самой, и перепроверить несколько маленьких, но важных деталей. Но на очередном повороте на неё внезапно наткнулась девушка.
— Серсея, — произнесла Екатерина, признав в светловолосой, растерянной девушке свою воспитанницу. Впрочем, растерянность в глазах Серсеи мгновенно сменилось лёгким чувством раздражения, а потом, поняв, в кого она врезалась, её взгляд сделался немного виноватым, и при этом в нем отразилась та гордость, с которой всегда учила смотреть Екатерина.
Серсея присела в вежливом, идеальном реверансе.
— Моя королева.
