========== раз. серсея ==========
Комментарий к раз. серсея
Для всех женщин мира существует одно главное правило — надо рожать мальчиков. Не важно, кто ты — крестьянка, зажиточная леди, аристократка, придворная дама или королева. Ты должна производить на свет мальчиков своему мужчине; девочек тоже можно, но сначала — наследники. Это должны быть сильные, крепкие дети, которые в будущем могут стать великими воинами и обогатить свою семью или, на худой конец, быть хорошими помощниками в отцовском деле, и с честью перенять в будущем борозды управления семьёй. А если он хорош собой — то мало ли, какой знатной девушке приглянется.
Мальчики — основа всего. Это вклад в будущее женщины. Особенно когда ты являешься любовницей короля.
Диана де Пуатье, возлюбленная и официальная фаворитка короля Генриха II Французского, была невероятно горда тем, что родила королю сына поперед своей соперницы королевы Екатерины. Медичи вообще не везло в плане рождения детей: рождение в 1537 году внебрачного ребёнка — как раз сына Дианы, Себастьяна де Пуатье — подтвердило слухи о бесплодии Екатерины. Многие советовали королю аннулировать брак. Под давлением мужа, желавшего закрепить своё положение рождением наследника, Екатерина долго и тщетно лечилась у всевозможных магов и целителей с одной-единственной целью — забеременеть. Были использованы всевозможные средства для удачного зачатия, в том числе питьё мочи мула и ношение навоза коровы и оленьих рогов на нижней части живота.
Потом всё-таки Медичи забеременела, и всё внимание двора, включая внимание Генриха, перешло на законную королеву. Вокруг неё крутились все, исполняя малейшее желание, даже сам король позабыл о своей любимице. И Диане это очень не нравилось. Если бы Екатерина долго не рожала бы, то вполне вероятно, что Генриху пришлось признать Баша законным сыном, и тогда бы…
Диана де Пуатье была невероятно счастлива, когда узнала, что снова беременна. Екатерина была на шестом месяце, когда выяснилось, что Диана ровно такой же срок носит своего второго ребенка. Это явно пришлось не по душе Медичи, и та затаила обиду, а фаворитка короля мечтала о том, чтобы снова родить сына. А если Екатерине суждено родить, то пусть это будет девочка. Тогда положение любовницы короля невероятно укрепится, и, возможно, навсегда отвратит его от женщины, не способной родить наследника.
Надежды де Пуатье не оправдались ни разу. 20 января 1541 года Екатерина родила сына. Мальчика назвали Франциском в честь деда, правящего короля; тот даже прослезился от счастья, узнав об этом. После первой беременности у Екатерины, казалось, больше не было проблем с зачатием.
Екатерина родила мальчика, а у Дианы родилась дочь. Не мальчик. Маленькая, хрупкая, своим рождением она огорчила мать. Огорчила настолько, что Диана отказалась даже брать новорожденную на руки, — не то, чтобы кормить. Не нравилось фаворитке и то, что редкие волосы на голове малышки были светлыми, как у проклятой Медичи, а не темные, как у Дианы или даже Генриха. Девочка, не получившая от своей матери имя, родилась 12 января того же года, что и первенец Екатерины, и своим появлением осчастливила отца. Генрих любил Баша, но к дочери тут же воспылал особой, трепетной любовью. А потом у него ещё родился законный сын, и Франция не умолкала три недели, веселясь и поднимая стаканы за здоровье сначала Франциска, а потом уже незаконнорожденной, появление на свет которой стало началом праздников.
Но на деле, всё было не так радостно, и в королевской семье ситуация была тяжелее, чем у веселившихся подданных.
Никто не знал, что делать с бастардом-девочкой. С одной стороны, матери совсем плевать на судьбу дочери, все видели, насколько фаворитка разочарована; а с другой стороны — дочь короля, первая и горячо любимая, и Генрих вряд ли одобрит, если с его дочерью что-то случится.
Екатерина Медичи узнала о рождении девочки едва ли не одной из первых. Конечно, она волновалась, что не родит мальчика, а если бы у Дианы был ещё один сын, — её и так непростое положение пошатнулось бы ещё сильнее. Разумеется, королеве Франции не понравилось, что её сын, её первенец, её дорогой мальчик родился на восемь дней позже дочери какой-то фаворитки, и пусть и очень любимой мужем. Это напрягало, и почему-то внушало смутную тревогу, но ещё больше Екатерина удивилась, когда узнала, что Диана не хочет и видеть свою дочь.
Это поражало королеву, которая, долгое время не становившаяся матерью, была рада даже маленькой принцессе. Екатерина видела, как сложившаяся с незаконнорожденной дочерью ситуация печалит Генриха. В их отношениях с Дианой появился временный разлад, вызванный тем, что никакими угрозами, уговорами или подарками король не мог заставить мать взять на руки дочь. Девочка была на попечении нянек, кормилиц, и по просьбе Дианы спрятана в такой далекий конец замка, что даже детского плача фаворитка не слышала.
«Вот если бы родила мальчика, — со злобой думала Екатерина, — мчалась бы быстрее прочих на его плач…»
Екатерина попросила принести ей малышку, которой исполнилась вторая неделя, и когда она смотрела на новорожденную, та, уже открывшая глазки, смотрела на королеву в ответ своими большими, зелёными очами. Потом Екатерина посмотрела на дремлющего в своей кроватки принца, а потом — снова на малышку.
— Невероятно, — пробормотала королева. — Они так похожи… Как близнецы.
Девочка была худой, будто недоношенной. Кожа у неё была бледная, мягкая, а глаза — по-детски сощуренные, зелёненькие, на головке редкие светлые волоски.
Королева сказала служанкам, чтобы в детской комнате Франциска обустроили место и для малышки. Поскольку принца сразу отдали лучшим кормилицам, а молока у Екатерины было предостаточно, она сама кормила маленькую бастарду. Королева, не терпящая фаворитку, быстро и неумолимо прониклась самыми нежными чувствами к единокровной сестре своего сына.
Узнав о том, что её дочь приютила на своей груди Екатерина, Диана тут же потребовала вернуть ей девочку, но было уже поздно. Генрих, окрыленный рождением законного сына, был готов исполнить любое желание своей законной жены и хотел уколоть чем-то фаворитку, на которую был обижен, а потому разрешил оставить девочку Медичи.
— Как её зовут? — поинтересовалась Екатерина. Внутри себя она ликовала: упрямство Генриха и гордость, которую своим поведением уязвила любовница — были причиной, по которой девочку позволили забрать королеве.
— Диана так и не дала ей имя, — коротко ответил Генрих. Он всё ещё злился на фаворитку, намеренно не встречаясь с ней, и всё свободное время проводя либо с супругой и младенцами, либо с Башем, который с трудом осознавал происходящее вокруг него напряжение и нежелание матери видеть маленькую, миленькую сестру; Себастьян встречался с ней только когда Генрих приводил его в детскую, обустроенную рядом с комнатой Екатериной. И хотя королева не возражала против появление семилетнего мальчика, общество бастарда именно «терпела», хотя и не могла быть резка с ребенком.
— Она даже не прикасалась к ней после того, как ей объявили о рождении дочери.
— Ужасно, — пробормотала Екатерина, укачивая Франциска. — Тогда… Я назову её Серсея.
— Как тебе угодно, — пожал плечами Генрих.
Итак Диана де Пуатье знала, что самое важное для женщины — родить своему мужчине мальчика, причем не одного, а как можно больше, больше, обогнав свою соперницу. Поэтому она была невероятно разочарована тем, что за восемь дней до рождения принца Франциска, произвела на свет не очередного сына, а маленькую хрупкую девочку. Новорожденная имела светлые волосы, не как мать, старший брат Себастьян или отец Генрих, а совсем как Екатерина Медичи. Впрочем, вскоре именно королева Франции взяла на себя воспитание незаконнорожденный принцессы Генриха, которая поразила мягкое женское материнское сердце, и не была намерена его отпускать. Так незаконнорожденная потеряла родную мать, но вместе с тем обрела мачеху в лице королевы Франции, и фамилии ди Медичи.
