А потом Мария поняла ― они все ждали, когда она родит, потому что после этого Франциск мог больше не быть с ней, как супруг. Она родила ребёнка, и только после этого ребёнка могла вернуть его в её постель, за ещё одним законным наследником. Наученный образом своей матери и сестры, он в девочке видел будущую наследницу, и ему уже не нужен был сын. Да и зачем ― когда можно с благословения Рима, которому не терпелось прибрать Англию к рукам и «вернуть её в лоно церкви», обвенчать дочь-наследницу и узаконенного бастарда.

Сначала Мария думала, что дочь станет её опорой и поддержкой, что Ромола ― чёрт с ним, с именем Медичи ― будет всегда на стороне матери, унаследует хитрый и коварный ум Гизов, и как минимум сделает так, чтобы Серсея и её семья исчезли со двора, а Лола впала в немилость вместе со своими бастардами. Она надеялась на это так же, как в свое время Диана де Пуатье надеялась на рождение второго мальчика. И как бывшая фаворитка короля Генриха, она обманулась.

Ромола росла спокойной и тихой, хотя в красоте ей нельзя было отказать. Любила слушать музыку и сочинять песни, любила носить мягкий бархат, играть в кухне замка возле поваров, вдыхая аромат лимонного пирога или черничного торта. Она отдавал своё сердце книгам, котятам и даже танцам. Очаровательная принцесса, маленький ангел. И Сезар вместе с Жан-Филиппом, старшие её на три года, стали её лучшими друзьями и настоящими братьями. А Жан-Филипп теперь ещё и женихом. Они первые заметили, что под робостью принцессы Франции и Шотландии прячется нечто иное ― не раз оказавшись в критической ситуации, Ромола ни разу не запаниковала, не ударилась в бегство, не бросила товарища в беде, наоборот — все её действия были осмысленны и соответствовали обстановке. Ромола умна, добра, верный товарищ и надежный друг, она обладает высоким чувством долга, бескорыстна, и её отличает тяга к знаниям и любовь к чтению.

Вообще, все дети Франциска и Серсеи были невероятно дружны и сплочены, даже сейчас, когда самым старшим было уже по восемнадцать лет, а младшим ― пять и три. И тем фактом, что старшие участвовали в безумие на ровне с младшими, они часто доводили не только своих родителей, но и сводили с ума весь французский двор. Даже Мадлен Ромола росла, привязываясь к строгой, но любящей её тети, привязываясь к женщине, которую любил её отец, и даже к Нострадамусу она испытывала больше симпатии, чем к собственной матери.

Лола и Серсея что-то обсуждали с Франциском и Нострадамусом, принцесса периодически поглаживала свой круглый животик. Нострадамус кидал на жену взгляды, полные любви и нежности, а Лола и Франциск стояли, крепко сцепив пальцы. Изабелла Карла утащила танцевать кузена Андре, Анна и Лоренцо тоже пытались изобразить что-то, похожее на танец. Близнецы Екатерина и Шарль уже отчаянно зевали, но продолжала стоять рядом с родителями. Камила стояли в стороне, готовая в любой момент увести детей обратно в детскую. Но поскольку сегодня был праздник, им разрешили задержаться до последнего. Новый наследник танцевал с Мадлен Ромолой и что-то периодически шептал ей на ухо, наклонившись. Мадлен Ромола громко смеялась от этого, вызывая восторг не только семьи, но и окружающих подданных. Магдалина стояла в стороне ото всех и разговаривала с Габриелем Монморанси, который ласково поглаживал возлюбленную невесту по коже рук.

Сезар выскользнул на балкон. Магдалина заметила это первой несмотря на то, что разговаривала с Габриелем де Монморанси. Её жених увидел, что девушка его почти не слушает, и с легкой улыбкой прервал свою речь. Леди Нострдам тут же обернулась к нему.

― Прости, ― вежливо и слегка виновато улыбнулась она, беря его за запястье. ― Я пойду, узнаю, что с братом, а потом вернусь к тебе.

― Конечно, ― кивнул он с полуулыбкой, поцеловав её в висок.

Габриель вздохнул. Сколько всего было за эти восемнадцать лет, и страшно, и радостно вспомнить. Судьба так и не отвела его от французского двора, где ему было суждено выполнять приказы королевской кобры. Он уже и не надеялся вернуть своё имя, как внезапно после смерти короля Генриха так же быстро скончался и его отец. За пять лет умерла почти вся его семья, и Габриелю было возвращено имя Монморанси ― молодой король Франциск объявил, что преступление против его семьи наёмник выплатил и теперь снова может быть свободным человеком. Его король прощает его.

Габриель жил спокойной жизнью, не беря себе жены. А потом в один день ему сообщили, что первая леди Франции, сестра короля хочет его видеть. Серсея приехала к нему и предложила жениться на её дочери Магдалине де Нострдам. Габриелю Монморанси тогда было уже тридцать один, а Магдалине всего тринадцать, и по какой-то причине он согласился. Возможно, понимал, что ничего другого в этой жизни уже не получит. Каким-то загадочным образом вся она вертелась вокруг принцессы Серсеи ― которая спасла его жизнь, давала ему смысл продолжать её и наконец-то позволила обрести семью.

Это дорогого стоило.

― Сезар, ― позвала Магдалина, выходя на балкон к брату. ― Что-то не так?

― Я счастлив, Магдалина, ― рассмеялся он, и смех его уносился в звёздное небо. Магдалина улыбнулась. ― Я счастлив, ― повторил он.

Пожалуй, в этот вечер был счастлив каждый член его семьи. Так и должно было быть.

― Ты говоришь со звёздами?

Одно время Нострадамус думал, что никто из его детей не унаследовал мистического дара. Сезар был умным, в некоторых отношениях даже слишком умным, был талантливым. Андре увлекался языками, Анна искусством, а Шарлю отец пророчил судьбу церковного служителя. Екатерине было только три, Нострадамус не видел её судьбу так ярко, но девочка обожала слушать истории.

И только одна Магдалина была полностью его дочерью. В детстве она часто убегала из комнаты, забираясь на высокие башни и смотря оттуда на звёзды. Этим она часто доводила до паники свою мать, волновала отца, да и весь двор заставляла нервничать. Нострадамус и Серсея как могли её отучали от этой дурной привычки. Отец думал, что у дочери лунатизм.

А потом она начала говорить странные вещи. Точнее, странные для всех, кроме её семьи. Один раз она сказала, что леди Лоле стоит опасаться кораблей ― и через неделю корабль, на котором Лола должна была плыть в Шотландию, чтобы навестить родителей, потопила буря. В другой раз она молча принесла на обед настойку, вызывающую рвоту, и в тот же раз её брат Жан-Филипп отравился.

Тогда Нострадамус всё и понял. Да и все всё поняли. Франциск велел лучшим архитекторам создать прочный балкон на самой высокой точке замка, чтобы принцесса была в безопасности.

― Иногда говорю, ― призналась Магдалина, накрывая холодные перила своими тёплыми руками. ― А иногда ― они со мной.

Иногда из-за этого она могла вести себя очень странно. Она могла на целый день забираться на подоконник в своей комнате, сидеть и смотреть в даль, на небо, и ни с кем не говорить. Когда Сезар впервые увидел её такой, то она медленно повернула на брата голову и в глазах её было пусто. Она лишь измученно улыбнулась и повернулась снова к окну. Как Магдалина потом объяснила, так она набирается неясной энергии. Судя по всему, Нострадамус тогда понял, о какой энергии говорила его дочь, и Серсея тоже понимала. Потом она объяснила сыну, что люди с необычным даром тратят очень много сил на этот дар, и им надо откуда-то брать эти силы в ответ. Нострадамус брал их от жены, от детей, от любви, что испытывала к нему семья. Магдалина брала их из тишины.

― И что звёзды говорят сейчас? ― спросил Сезар, запрокинув голову.

Магдалина какое-то время молчала, а потом ответила.

― Что мы будем счастливы, брат.

Звёзды в эту ночь сияли ослепительно ярко.