Красноречиво, и слова не потрачены. Да она и без этого — что, не помогла бы?

     — Да что с тобой, Эвочка? Сердце? Как тебе помочь?

     Эвелина некоторое время крепилась.

     — В туалет хочу… умираю… весь день…

     — Весь день? — изумилась Ева. — Все пять пар??? А утром ходила?

     Отрицательное мотание головой.

     — Бедняжка, — прошептала Ева.

     По своему опыту она знала, что если напьёшься и в пузырь ухнет первая порция, она кавалерийским наскоком, мощным порывом, попытается пробиться наружу, создавая впечатление полного пузыря. Эту атаку можно отбить, позыв перетерпеть, тогда он сникнет и жидкость начнёт расселяться в объёме, искать, в какую сторону легче всего расширяться, тормозить лезущее вслед. При таком первом зажатии посторонняя помощь очень кстати, особенно если объяснишь механизм. Потом, конечно, всё заполнится и атаки станут неостановимыми, неудержимыми, со своим "девятым валом", против которого не устоишь.

     Но если моча скапливается в пузыре медленно, постепенно, когда стараешься особо не пить, то первой атаки не будет, все постепенно будет заполняться. Кажется, что легко и просто. Зато потом скопившийся объём несжимаемой жидкости, подпираемый осмосом почек, начнёт медленно, но верно наваливаться, ломать "дверь", выламывать сфинктер, да ещё и жечь химически, ведь густо и едко там. Тут нечего и считать "девятый вал", тут следи за сжатием сфинктера, как он всё слабеет и слабеет. Как тут помочь со стороны, как утешить? Слова только отвлекут внимание, помешают бросить последние силы на удержание. Помогать надо делом — защитить от внешних влияний, проводить в туалет или принести посудину.

     Ева сама несколько раз попадала в такие ситуации и хорошо знала, что на последних стадиях терпежа страдает дыхание. Вдох-то сдвигает диафрагму вниз, а та давит на пузырь, которому деваться некуда, во все стороны уже лез. Но это на последних стадиях, ведь дыхание у женщин грудное. Неужели Эва "дозрела"?

     Надо побольше спрашивать так, чтобы можно было дакать и некать лёгкими движениями головы, в этом будет понимание и милосердие.

     — Зайди… сбоку, — попросила мученица.

     Ева обошла ряд парт, стараясь не стучать каблучками. Если стадия последняя, то и лёгкое сотрясение может оказаться роковым. А в этой толстухе… то есть полной студентке литра полтора сидеть может — запросто. Не расплескать!

     Ева вспомнила, как Эвелина когда-то терпела — ещё на первом курсе, перед летней сессией. Тогда она появилась в муслиновом платьице, словно девочка невеликая, верх безбожно затянут, лопается, а юбочка коротковато смотрится при толстых ногах. Или это нормальные ноги выглядят толстыми на фоне одёжки детского покроя. Материя тонкая, на подкладке бледно-кремового цвета, сзади "молния" до шеи… Так актрисы-травести могли играть малышек — то ко не с такими формами.

     Общительная Кира узнала от Эвелины, что так. Они ведь телами были (да и остаются) одинаково объёмные, вот и сошлись на почве одежды. Эва объяснила, что купила это платьице на распродаже в секонд-хенде, оно почти как новые. По иностранному у неё плохо, что там на этикетке, не разобрала, но схватила. Прельстила её юбочная часть. Мини-юбки у неё были, но тесные, монолитящие таз и сковывающие бёдра, а тут попросторнее, как раз для лета. И потом — это платье "замуровывает" бюст, так что ругать за обнажение ног не должны. Дома выяснилось, что одёжка маловата. Вернее, как: надевая, хозяйка машинально подбирала всё тело, чтоб натянуть и застегнуть. Получалось. А потом, тоже как всегда, начала тело расслаблять, распускать, раз уж оделась. Тогда-то платьице и стало давить, жать. Эвелина даже испугалась, что лопнет, настолько оно тонкое, а она мощная. Подобралась, напряглась даже — так ничего. Потихоньку стала расслабляться, прочуяла, как нарастает сжатие.

     Походила дома подобранной — нет, то и дело забываешься. Рано или поздно не выдержит платье. И не наставишь, не умеет, да и тонкое слишком. На фабрике как-то сшили, а самострочно — ну никак. Что делать?

     Ну, надела спортивный жёсткий бюстгальтер, и сверху проблема снялась. То есть перешла на гальтер, он-то не лопнет, да и всю дорогу ощущаешь мощь своих форм. Но оставался живот, довольно жирный, как наляжет, и лопнет в поясе. Пробовала подпоясываться изнутри — видно под тонюсиной, да и только у талии уже становилось, а живот ещё больше выпухал. Трусов, чтоб его прессовать, нет, пробовала натягивать мелкие размеры — трескаются, не успев надеться. Но выход Эвелина всё же нашла. Заметила, что когда хочешь по-маленькому, зажимаешь сфинктер, то одновременно поджимаются и мускулы живота. Значит, надо так устроить, чтобы всё время хотеть — в меру, конечно. Тут уж не забудешь и не расслабишься. Прижмёт посильнее — отлей, но не до конца, оставь на развод.

     Кира, помнится, тогда ещё сама попробовала перманентный терпёж, хотя и без облегающего платьица. Утомительно это. Силы выматывает. А остановить струю преднамеренно и вообще тухляк. Лучше уж пододеть под слабую юбку покрепче какую, типа обтягивающей бёдра мини-юбки "широкий пояс". Оригинально! В былые времена женщины носили массу нижних юбок… вместо трусов, и сейчас вот мода может вернуться, хотя цель и другая.

     Эвелина попробовала так, платье на мини-юбку, даже трусы отменила — и всё равно было видно, что исподу лишнее выпирает. Специально, что ли, сшить нижнюю юбку, тонкую, но прочную, завести моду? А трусы… да эта нижняя юбёшка так ноги обляжет, спеленует, захочешь — ни развести, ни показать свои входы-выходы. Не сняв, не изнасилуешь, а вот нужду справить… если хорошо сшить, то и получится — брызнуть-заколбасить прямо из-под. Типа пояса целомудрия прямо!

     Но только Эвелина приступила к чертежу выкройки, как ей предложили обменять муслиновое платье на водолазку — хозяйке великовата. Как свитер подходит, но бюст не монолитит. Так одежда нашла своих подходящих хозяек, а у Эвелины, кроме того, остался опыт умеренного терпежа и подбирания живота.

     И вот теперь она терпит по-настоящему, по-боевому. Переполненно. Тренировалась ли? Тот опыт — просто тьфу по сравнению с экстрим-писсингом.

     Мученица сидела на скамейке в очень напряжённой позе. На ней были джинсы и просторная блузка, причём немыслимой длины — закрывала не только пупок, но даже и пояс джинсов! Кира, кстати, обратила на это внимание в середине дня, на перемене, но Ева сразу же об этом забыла.

     Блузка была свободной в плечах и в груди, а вот на талии она переставала быть таковой, там выпирал живот. Хозяйка, морщась, поддёрнула её вверх, и Ева с ужасом узрела огромную выпучиваемость. Живот высовывался из-под низкого пояса джинсов и громоздился горой. Пузырь обозначался уже выше пупка. Да, это действительно последняя стадия, сама знаю.

     Эвелина отпустила было блузку, но, видать, нижний кант у той был ощутим, а сейчас даже малейшая тяжесть… Как там напрягались мышцы, не стоит и говорить, иначе сухой просто не останешься.

     — Помоги… снять… — и медленно подняла руки вверх.