— Ничего нет. Сами, значит, будут улаживать свои отношения. Так что ваши услуги не понадобятся. Э-э, да вы тут уже всё приготовили, ну, даёте! А зря. О-о, а это тут кто красненький весь?

     Жертва всем телом, и особенно растревоженной попкой, почуяла на себе взгляды.

     — Мы думали… значит, клиентка в туалете… понимаете, мы думали, что это она и есть.

     — Да вы что, Эвелину не знаете? Это же кобыла с вот та-акой задницей, в ней литр мочи затеряется, а то и полтора. Чемпионка же всего их факультета! А это какая-то козочка худющая.

     "Сам ты козёл", — подумала Ева, но бубнить сквозь резину не стала. Портить себе ещё настроение!

     — Откуда же нам знать, мы же не с ней, а с клиентом договаривались. То-то она затвердила, как попугай, что не Эвелина, не Эвелина, а мы думали — лукавит.

     — Ну, в общем, вы тут разбирайтесь сами и сматывайте удочки побыстрее, а мы пошли.

     Хлопнула дверь. Лишние проблемы секундантам были ни к чему. Особенно связанные с насилием.

     Воцарилась недоумённая тишина. Ева просто изнывала от незавершённости, а тут ещё лобком почуяла мокрое. Оказывается, в пылу сечки она не заметила, как обдулась горячим. Поддон неплох, всё стекло по канавкам, а вот полежала минутку без движений, моча, что осталась чуть-чуть, остыла и кожа её чувствует. Чёрт, чтобы им постучать через две… нет, три… нет, пять минут. А у Эвки, видать, "молнию" на джинсах заело. Интересно, Кира справилась или мокрые обе?

     Тихие звуки: "Что ж теперь делать-то?", "Это ж подсудное дело", "Ну, залетели".

     Вдруг девушка почувствовала, что с неё снимают противогаз. Зажмурилась, но зря: снимали очень осторожно, извиняюще, будто с принцессы какой. Открыла глаза. Виктор сидел на корточках и смотрел на неё снизу вверх.

     — Мы напялили на тебя эту штуку, — он хлопнул резиной, та наполнилась воздухом и на миг раздулась, — потому что ты слишком громко твердила: "Я не Ипполит…" то есть "не Эвелина, я не Эвелина". Так вот, теперь талдычить не нужно, мы и так это знаем. А о том, что нам теперь в связи с этим делать, ты можешь сказать тихонько, на ушко. — И повернул голову ухом к ней.

     Андрей сзади закричал:

     — Осторожнее, она тебе ухо куснёт, — хотя Ева открыла рот, чтобы шепнуть "Дальше!". — Они всегда кусают, когда иначе не могут, а ты её так отделал! Погляди, попа аж светится и дальше по телу пошло!

     Виктор покачал головой, ухо заходило туда-сюда.

     — Да хоть все уши нам пооткусывает, а мы будем только довольны, что не что ещё нам откусила, и просить, чтоб не заявляла. Не заявишь? — Он лукаво скосил на неё глаза и подмигнул, опять подставил ухо.

     Ева уже просто не могла. Она напрягла мышцы и "встала" на растяжках, оторвала лобок от мокрого. Голос её зазвучал сильно и звонко:

     — Если вы сию же минуту не доведёте меня до полного… удовлетворения (она постеснялась назвать его по-настоящему) — заявлю обязательно!</p>