Ева осторожно стащила с неё блузку. Лифчик был приличным, от бикини, похоже, хозяйка предвидела что-то в этом роде. Некоторые вот в таком виде и ходили, когда было потеплее. А сейчас прохладно, испарение воды понижено, пот пузырю не помощник. Но почему же она все пять пар…
— Людей… много?
Ага, понятно, в коридоре.
— Есть люди, Эвочка. Нас же раньше отпустили, сейчас другие побегут.
Неслыханное дело — она сэкономила на слове "блин"! Только шевельнулись губы да воздух вобрал злой шип. Ева, чтобы смягчить дурную весть, приобняла голые плечи сокурсницы. Пожалуй, в таком виде прохладненько, но пузырь важнее.
— Горшок… никак?
Но это ведь был не родной их корпус, да и в том, пожалуй, помучишься, пока подберёшь подходящую посудину, интерес ещё нездоровый не возбуди.
— Тут же туалет недалеко, почти по соседству, Эвочка. Пойдём, а? Провожу тебя.
— Знаю… не встать… мне…
Еву разбирало любопытство, как же дошла ушлая девица до прорухи такой, ведь ещё перед пятой парой должно было быть невтерпёж, но она не решилась расспрашивать — сейчас, по крайней мере.
— Давай я тебе помогу.
Подхватила ладошкой под подмышку, никак иначе не взять, но не щекотать, ни в коем случае не щекотнуть! Другой рукой взяла Эвелинину ближнюю руку и напрягла мышцы, поднимая отягчённую дурной водой тушу с лавки.
— О-ох!
Стоять за такой партой могла только очень стройная фигурка, упираясь бёдрами в крышку, более толстые выпрямиться уже не могли, пробирались на место полусидя. А у Эвелины к тому же — пузырь, в который так и норовит врезаться крышка парты.
— Бэ-эк!
Евиных силёнок хватило, чтобы толстуха не брякнулась попой об лавку, а села сравнительно мягко. Всё ясно — на ноги её не поставишь, выбираться из-за парты придётся в полусогнутом состоянии, а такое напряжение мышц может привести к катастрофе, раз привстать проблема. Надо помочь, чтоб ножки сильно у страждущей не напрягались, но одной ей это не под силу, с двух сторон надо. Не позвать ли Киру?
Тем временем Эвелина как-то безнадёжно вздохнула, но сдаваться не стала, а просто расстегнула пояс джинсов, и даже часть "молнии" разъехалась, обозначив трусы.
— Последний… шанс… — пробормотала она.
Да, и использовать его можно только в расчёте на чужую помощь. Кто-то должен идти впереди неё, вплотную, вплоть до самого до туалета женского.
Эвелина осторожно пошарила за поясом джинсов, будто делая себе полегче, и что-то выковырнула, выбросила через ремень. Ясно дело, и малый предмет жмёт там. Даже такой крохотный, как… свинцовая пломба.
— Как? — только и проговорила Ева.
Наверное, Эвелине полегчало чуток от расстёжки, она смогла пояснить:
— Пари… день не ходить… Кешка с физфака… он тоже в пломбе… пил… терпел… прийти должен… не могу… сдаюсь…
Вон оно что! Значит, это не случайная незадача, а преднамеренный писсинг с опломбированными трусами. Еве вспомнилось, как во время перемен она мельком видела Эвелину в окружении каких-то парней-чужаков, но тогда она не обратила внимания, как заботливо поили они участницу жестокого пари, тщательно следя, чтобы допивала до дна и во рту не оставляла.
Такой вот пари-писсинг межфакультетский. Опломбировываем друг дружке трусы и посылаем секундантов поить противника на переменках равным объёмом воды. Под финал сходимся и завершаем пари очно. Вот только почему состязание разнополое, разная же и анатомия, и физиология!
Интересно, на что спорили? Но раз сдаётся, дело хозяйское.
— Может, расстегнуть джинсы до конца и спустить чуток, на бёдра, а выберешься из-за парты — наденешь?
— Нет… не натяну потом… чую — всё…
Тогда как же? Тогда без Киры никуда.
Она, лёгкая на помине, как раз заглянула в аудиторию:
— Ев, ты скоро? А-а, с кем это ты?
Подружка подбежала и наскоро объяснила ситуацию.
— Давай поможем, она же в пиковом положении.
— Змея и в пиковом положении змея, куснуть может.
— Тише, Кир, тише, не надо, ей же плохо очень. Надо быть благородными.
— Ну, давай, командуй, благородная ты моя. Но попомни мои слова — аукнется твоя помощь тебе чёрной неблагодарностью, и очень скоро.
— Ну, как ты можешь!
Может, Эвелина и боялась, что Кира не сдержится и нажмёт ей на живот, но выбирать вторую помощницу не приходилось. Подружки стали поднимать её за руки с боков и толкать в нужную сторону, оставалось, вися на их руках, легонько перебирать ногами, не сводя внимания со сфинктеров.
Выбрались, поставили мученицу на негнущиеся ноги. Она обхватила руками их плечи, и её медленно, мелкими шажками повели вниз по ступенькам. Как хорошо, что они не очень крутые! Да здравствуют пологоярусные аудитории!
Так, наверное, сапёры транспортируют готовую взорваться мину или снаряд. Здесь это писс-бомба, так что помощницам проще — надо только быстро отскочить, как начнёт взрываться пузырик.
— Блин, мне тоже в сортир надо, — ворчала Кира. — Ты что, не можешь скорее? Ну, раз не можешь, значит, не можешь.
Спустились. Ну, по ровному-то бодрее пойдёт дело. Нет, шаги по-прежнему мелкие.
Перед дверью Эвелина остановилась совсем.
— Ева… меня Кира… доведёт… останься… объясни… сдалась, но не сбежала… проверь… сухой он…
Ну да, неизвестно, может, он того уже… первым не сдюжил. А Кира сильнее, находчивее и тоже в ту сторону идёт, так что Еве и оставаться.
— Хорошо. — Хотя чего проверять — описавшийся не придёт, тем более из другого корпуса. Да и как проверить мальчика… разве что пломбу только, но лезть ему в брюки… фи, просто объяснимся как-нибудь на словах.
Одна надежда, что Эвелина скоро прольётся, выбулькнет все свои мучения и сама вернётся улаживать свои дела пикантные.
Ждать пришлось недолго. За дверью послышались шаги. Так скоро? Ева улыбнулась, но тут же согнала улыбку — шаги явно мужские. Ну ничего, она просто скажет, в чём дело, и уйдёт. Пущай сам сидит здесь и ждёт соперницу.
Дверь распахнулась. Вошли двое — атлетичный высокий блондин с короткой стрижкой и парень потемнее, пониже, волосы подлиннее, вид поинтеллигентнее. Вошли уверенно, не похоже, чтобы кто-то жаждал в туалет. Блондин нёс чемодан, второй — спортивную сумку.
