Ева где-то читала, как морские пираты захватили корабль-плавучий женский монастырь. Само собой, хотели многое поиметь с монашек. Но те, как оказалось, умели лишать себя жизни при первом же покушении на их невинность. Некрофилией пираты не страдали, поэтому одели контингент в одежду уличных женщин, захваченную на другом корабле, и отвели в просторную пещеру. Даже еду приносили, для монастыря вполне приличную. И вино.

     И что же? Постоянно глазея на чужие полуголые тела, монашенка не могла заинтересоваться собственным, пусть, по её представлениям, грешным, а времени-то свободного навалом, на одни молитвы не истратишь. Пресная еда побуждала искать "специи" в виде острых ощущений. Пробовали даже пить вино, но грешные тела пересиливали. В общем, не успели пираты вернуться из очередного рейса, как появились первые желающие свести с ними знакомство покороче, а там подтянулись и остальные. Что интересно — все приобрели манеры и лексикон продажных женщин, хотя учиться-то было вроде не у кого. Одежда всё это, не иначе!

     Конечно, в вузе ситуация другая, и если студентка увлечена учёбой, то может и пренебрегать телесным. Надо только, чтобы мальчишки не ошибались, не обращались к легко одетой как к доступной. Такие клевки любую задолбают и либо начнёт девочка одеваться прилично, либо… либо начнёт откликаться на запросы и в конце концов станет лёгкого поведения.

     В конце концов, должны же как-то парни отличать тех, кто, мягко говоря, не требует долгого ухаживания! Легче и естественнее всего — по одёжке. А если ты неприступна, зачем подаёшь раздеждой не те сигналы?

     С Кирой общаться легче, тут такой раздвоенности нет. Распущенной её не назовёт подруга, конечно, но — смелой, бесшабашной, без комплексов. Коммуникабельной назовёт после семинара по психологии. Жить с которой, в общем, легче.

     Ева подумала, что, может, записать кое-кого из раздетых, но серьёзных, и посмотреть, что с ними станет к окончанию вуза. Но сейчас не до того, потом уж.

     Нет, не выходили у Евы из головы девочки с задних парт. Шуршали много, неужели совсем разделись? Ну хоть что-то на себе оставили?

     Размышлениям мешали оставшиеся за партами "белые вороны" — они то и дело нагибались, чиркали ручками в тетрадках, потом разгибались и смотрели на экран. Морщились, когда там было не то, но нашей героине это видно не было. Зато бросалось в глаза другое.

     Наискосок от неё стояла и усердно трудилась Марьяха, невысокая, но очень полная студентка, из породы "кубышек". Такие часто бывают прилежными, но не всегда правильно одеваются, по Евиному мнению. Вечно им узки свитерочки, в которые телеса свои приходится втискивать. Может, и не очень их жмёт тоненький трикотажик, но вот облегание, видок… Мало того, что лифчик заметен лучше, чем без свитера, так ещё и жирные оплывы в глаза бросаются. Ну, возьми ты бюстгальтер послабже, чтоб не давил из тебя сало, и свитер пошире да поплотнее — нет, надо по минимуму обязательно. Тогда хотя бы корсет, он-то фигуру стройнее да привлекательнее сделает, сформует, загонит твоё сальцо в приличные рамки.

     Кира как-то заинтересовалась корсетами, и из этого вышел целый рассказ. Но, вообще-то, эта женская одежда чересчур дисциплинирует, не терпит расхлябанности нашего века. Ну вот, к примеру. Нынешним девушкам настолько противно первобытное состояние, что они в пику тогдашним набедренным повязкам "носят" набедренную наготу. А корсет должен плотно сидеть на тазу, облегать верха живота и попки. А как же пупок? Нет уж, обойдёмся без корсетов.

     Талия у Марьяхи была скромная, более чем. По правде говоря, практически незаметна была она. Но, несмотря на бочкообразность, джинсы всё же носила. На чём держались? Спросите Еву о чём-нибудь попроще. За счёт трения, наверное, и ещё из-за жёсткости штанин сползти не могли.

     И вот сейчас, когда кубышка нагибалась, Ева видела мощную обтянутую джинсами задницу, норовящую вылезти елико возможно наружу. И верх трусиков вытягивала. Разрыв между джинсами и коротким обтягивающим свитерочком был внушительным. Правда, когда хозяйка стояла прямо и тихо, она могла натянуть одёжку по пояс джинсов, на несколько секунд обрести целостность помогало. Потом снова всё расползалось в разные стороны.

     Иногда Марьяха, стоя прямо, приседала, чтобы поймать просвет в столпившихся спереди и увидеть-таки экран. Надпопье тогда тоже вылезало, даже выныривало, поясничная нагота уширялась. Поднялась с приседу — и снова поуже у неё.

     Ева догадывалась, что Марьяха знает, кто стоит позади неё и тем самым прикрывает от чужих глаз. Потому и не стесняется. Наоборот, ведёт себя естественно, не рисуется, вправду хочет получше разглядеть экран. А когда и хочется, рассмотреть, и колется… парни сзади взглядами колют — это разве учение? Нет уж, встала спереди однокурсницы-скромняшки, и делай, что хошь.

     Ева тоже держала внимание на экране, поэтому кубышкина фигурка была на периферии её зрения и, казалось, делает какую-то гимнастику: наклон-присед, наклон-присед… Нерегулярно, не под счёт. Прыгает набедренная нагота, и в голову постепенно закралась мысль: а что, если одновременно?

     Как будто нарочно Марьяха вышла из-за парты, стала под углом — а то совсем обзор ей закрыли. Её зад стал виден Еве весь. Кубышка поглядела на экран, нагнулась, чтобы зарисовать. Верно, с одного взгляда не схватила всё, подняла голову, не разгибаясь. Заслонили, блин! Ага, вот там просвет. И, так и не разгибаясь, присела.

     Хр-рясь!

     Какой-то потрескивающий, пошуршивающий звук, с щелчочками даже. Из-под джинсов, не выдержав, вывернулась вся попа! Ева увидела в полутьме огромное светлое пятно, само оно в глаза бросилось. Не сразу и разобрала, а есть ли трусики, они ведь кремоватые, невидные. Но через секунду, когда Евины глазёнки мимо воли хозяйки впурились в задницу, проявились и трусы, темноватый треугольничек в окружении белой кожи.

     Треугольник, заметьте — не трапеция!

     Сходящиеся в одну точку кромки будто нарочно крикнули, немо, что наружу вылезла вся попа, не часть там какая-то. Будто в туалете по надобности определённой.

     У Евы перехватило дыхание. Ну и ну! Где она? В голове какая-то муть. Жест-то до боли знакомый. Так приседали на лесных прогулках её спутницы, чтобы облегчиться, попа стремительно вылетала из-под джинсов голая, "боеготовая". Только большие аккуратистки сначала оглядывались, потом спускали джинсы, трусы, и только после всего этого приседали, остальные объединяли эти движения в одно. Но всегда перед этим расстёгивались пояс и гульфик.

     А тут что? Неужто Марьяхе так приспичило, что она прямо вот тут готова того… Бред! Она же не расстёгивалась. Тело ладони на две само вылезло из застёгнутых джинсов, талии-то нема. И потом, попа-то без расщелинки, трусы, стало быть, верны телу, соблазну сползти вслед за джинсами не поддались, хотя трение было, как не быть.

     Всё же непонятно было, чего ожидать. Кто опростоволосился, тот сразу реагирует, исправляется. А эта ещё и елозит влево-вправо, выискивая просвет, не поднимается сразу. Так елозили те, "лесные" девчонки, выбирая позу, чтоб ножки не испоганить исторгаемым.