Реже в сказках нашего сборника упоминается пери (слово и образ иранского происхождения) – дух женского рода. Боратав считал, что пери и джинн – это синонимы, и определял их как хорошие или плохие сверхъестественные существа (Boratav, 2012: 48). В сказке пери могут принимать человеческий облик, однако существуют и в образе различных животных: змей, рыб, лошадей, голубей. В книге Радлова пери встречаются только в литературных по происхождению текстах (№ 73, 84).

Заимствованные из арабской мифологии джинны обрисованы слабо. В сказке «Три одаренных юноши» (№ 50) джинн похищает дочь падишаха, однако в этой роли могло быть любое другое чудовище. Часто джинны появляются группами (№ 24, 82).

Арап – огромное чернокожее существо, выполняющее функции джинна. Арап чаще помогает герою, нежели вредит. Иногда он выполняет функцию слуги (№ 36, 73, 85, 87). В дестане «Шах Исмаил и Гюлизар» есть необычный персонаж – Арап Юзеньги. Это слово и образ иранского происхождения: Arab-i Zengi значит «чернокожий арап». В нашем сборнике это страшное существо, «одна губа которого лежала на земле, вторая же украшала гору Кешиш». Это маска, под которой скрывается прекрасная девушка-воин. Похожий мотив находим в сказке «Девица Зюльбюяр» (№ 42), где прекрасная волшебница ассоциируется с необычным сказочным существом «ростом в две пяди с бородой в четыре пяди».

Человек, борода которого больше его в несколько раз – обычно негативный персонаж в тюркских сказках, выступающий в роли противника героя наравне с дэвом или аждаха (Дмитриев, 1941: 107; Дмитриев, 1941: 208; Тансель, 2019: 33). У Радллова это волшебница Зюльбюяр. В турецких вариантах этой сказки это самая прекрасная девушка в мире Дильрукеш или Дильалем, что, по мнению Гордлевского, переводится как «дэва-сердцеедка» (Гордлевский, 1961: 190). Дмитриев писал, что это иранское имя сверхъестественной сказочной красавицы, которое переводится как «привлекающая сердце и лицо» (Дмитриев, 1967: 435). Однако она не просто красавица, но и искусная чародейка, вроде русской Василисы Премудрой.

Традиционным для тюркских сказок является волшебная птица Чан-Кушу. Это громадная птица (часто орлица), которая противостоит большой змее. Герой сказки, убив змею и защитив птенцов, заслуживает благодарность птицы, которая выносит его с того света на этот (№ 32).

Птица Зюмранка восходит к иранскому Симургу (встречается еще в «Авесте»). Этот персонаж присутствует в религиозных сказках (№ 16, 20, 24). Там она выступает в паре с пророком Сулейманом, о котором будет сказано ниже.

К числу волшебных персонажей принадлежит также дюльдюль – летающий конь. В крымскотатарских сказках конь – средство перемещения по воздуху, но в описании у него нет крыльев. Сказка также часто вводит образ «морского жеребца», который выглядит как обычный конь, но живет в море. Интересна сказка «Буланый конь с золотой головой», в которой конь выступает советчиком и помощником героини, как это часто бывает в богатырских сказках.

Помимо указанных выше мифологических персонажей в крымских сказках встречаются и другие, вполне традиционные для фольклора мусульманских стран.

Сулейман – исламский пророк, сын пророка Давуда (Давида), который отождествляется с библейским царем Соломоном. Это один из наиболее популярных персонажей мусульманских преданий (№ 16, 20, 24, 61). Считалось, что пророк понимал язык животных и птиц, которые ему подчинялись (отсюда постоянное присутствие птиц в сюжете сказок). По легенде, Сулейману служили джинны, которые ныряли для него за жемчугом и строили дворцы (№ 24). Этот сюжет пересекается с легендой о строительстве Святого Храма царем Соломоном в иудейской традиции (№ 82).

Соломон – третий еврейский царь, правитель Израильского царства в период 965–928 до н. э., герой многих легенд. Самые известные из них – о противостоянии Соломона и Асмодея.

Асмодей – в иудаистических легендах демоническое существо, по-видимому заимствованное из иранской мифологии. В его отношениях с Соломоном известны два главных мотива: сверхъестественный помощник царя-строителя и двойник царя, подменяющего его на престоле до истечения срока наказания. В этих легендах Асмодей выступает как амбивалентный персонаж, что ближе к сюжету сказки. Он – опасная для человека стихийная сила, однако не злобен (мотивы «захваченного опьяненного чудовища», «чудовище на человеческой службе»). В славянских легендах противником Соломона является Китоврас (Аверинцев, 1991: 114–115).

Дервиш (с персидского языка переводится как «нищий, ходящий от дома к дому») – еще один персонаж народной исламской мифологии. Дервиш вбирает в себя функции святого: он помогает людям в трудные моменты.

Хыдыр (другие имена аль-Хадир, Хидр, Хидир, Хизр) – легендарный персонаж тюркских сказок. В Коране он не встречается, но очень популярен в устной традиции. Считается, что культ святого (по другой версии – пророка) имеет домусульманское происхождение. Согласно самым распространенным легендам, святой (иногда его путают с пророком Ильясом) приходит к людям в виде странника, чтобы проверить их гостеприимство (№ 27), а также всегда помогает людям, попавшим в беду (№ 72).

В мусульманской традиции Али – мифологизированный образ зятя пророка Мухаммада. Али приписываются многочисленные подвиги, которые он совершил с помощью коня Дюльдюля и меча Зульфикара. Эти названия перешли в сказочную традицию. Теперь дюльдюль и зульфикар – атрибуты героя волшебной сказки, уже без упоминания имени Али.

Во многих странах популярны местные легенды об убийстве святым Али дракона, что отразилось в одной из сказок сборника Радлова (№ 19). В сказке № 22 повествуется о героических поступках сына Али – черта, присущая богатырским сказкам.

Переходное положение между волшебными существами и людьми занимают такие персонажи, как плешак и безбородый.

Кельоглан, плешивый, паршивый – излюбленный герой тюркских сказок. Это образ бедняка и глупца, который всегда находит выход из трудного положения с помощью хитрости или благодаря удаче. Сказка «Сын бедняка» по сюжету очень похожа на сказки о Кельоглане, но в нашем сборнике у парня нет плеши, сказано просто, что ему не хватало ума (№ 54).

В сказке «Три зятя падишаха» присутствует фигура мнимого плешивца (№ 31). Это типичный для волшебной сказки образ «не подающего надежд» героя. Е.Мелетинский видел в сознательном стремлении героя скрыться под «низкой» личиной традицию брачных испытаний, которые были засвидетельствованы этнографами в разное время у большинства народов. Однако исследователь рассмотрел этот сюжет и с эстетической точки зрения: «Основа эстетики “низкого” героя – идеализация социального обездоленного» (Мелетинский, 2005: 212).

Безбородый, кёсе (в переводе с тюркских языков «жидкобородый») отличается от фигуры плешивца. Гордлевский писал, что «человек с жидкой растительностью на лице, как говорят турки, – меченый раб, и таких нужно бояться» (1968: 221). Опасным и жестоким изображает кёсе сказки «Безбородый» и «Безбородый и чабан» (№ 30, 39). Однако хитрец и глупец не всегда четко персонифицированы, поэтому в одной из сказок нашего сборника все персонажи называются безбородыми, но девять безбородых – глупцы, а один – хитрец (№ 40).

Мелетинский писал, что «герой анекдотической и новеллистической сказки – не только глупец, «дурак набитый», но и хитрец, плут, который прикидывается «простачком»» (Мелетинский, 2015: 201). Ярким примером является Ахмет Ахай озенбашский (№ 43) – крымский родственник Ходжы Насреддина. М.Коцюбинский считал, что анекдоты о Ходже Насреддине попали в Крым через лубочную литературу. Однако «чуждые слуху географические названия, которые мешали запоминанию, иногда придавали анекдотам оттенок чего-то чужеродного. Именно таким образом от Насреддина отпочковался полностью на него похожий, но целиком местный вариант» (Коцюбинский, 1937: 5). Сказки о глупцах и хитрецах приобретают отчетливо выраженный сатирический характер и больше похожи на анекдоты.