Сражение героя с аждаха, освобождение захваченной чудовищем воды и спасение дочери падишаха – миф, который встречается у многих народов. Этот сюжет очень популярен в крымской сказке. Остановимся на нем подробнее.
Во всех сказках нашего сборника перед схваткой между героем и аждаха завязывается стереотипный диалог: «Ах ты, сукин сын! Как тебе угодно сражаться: оружием или в рукопашном бою?» «Пусть родина твоего отца попадет под обстрел! Сразимся врукопашную». Сначала нужно отметить, что взаимные оскорбления героев характерны для богатырских сказок. Необходимо также пояснить вопрос о выборе оружия и неизменный ответ: «Сразимся врукопашную». Нет сомнений, что здесь речь идет о традиционном у тюркских народов состязании. Куреш – вид борьбы у тюркских народов, заключающийся в единоборстве двух противников с целью положить соперника на лопатки. Такие схватки могли длиться днями, поэтому в сказке «Младший сын падишаха» аждаха просит передохнуть. Этим же объясняется победа после сытной еды (слоеный пирог и стакан жира), которая придает герою силы. Этот мотив встречается и в башкирских сказках: «Вы будете бороться друг с другом; когда мой муж устанет, то позовет меня и скажет: “Принеси пищу”, и я принесу. Тебе дам такую пищу, которая прибавляет силы, а мужу своему дам пищу, которая убавляет силы» (Дмитриев, 1941: 39).
Необходимо также пояснить мотив «второго удара». Убийство дракона одним ударом меча и его оживление от второго – распространенный сюжетный ход сказки (Thompson, 1955–1958; 1989–2001). Когда герой рубит головы аждаха (в нашем сборнике их семь, сорок и сорок одна), он всегда одну оставляет. Чудовище умоляет героя срубить последнюю голову, но герой отказывается, используя шаблонную фразу: «Ты не пара быков моего отца». В других сборниках крымскотатарских сказок вместо словосочетания «пара быков» («чифт огюз») используется «пара глаз» («чифт козь») (Джаманыкълы, 2008: 49; Mahmut, 1991: 18). Возможно, второй вариант появился в связи с тем, что слова «огюз» и «козь» близки по звучанию. Чтобы объяснить символическое значение быков, привлечем ответ на просьбу срубить последнюю голову в сказках христиан Турабдина: «Мой отец лишь один раз пахал» (Meier, 1992: 571) и стереотипную фразу турецкой сказки: «Нечего мне бить два раза! Мать меня один раз родила» (Kunoś, 1887: 280). Можно предположить, что «пахать» здесь используется метафорически, что отсылает нас к рождению героя. В любом случае во всех ответах присутствует бинарность (дважды рожать, дважды пахать), которая намекает на второй удар.
Шахмеран (Змеиный Шах) – благосклонный к людям персонаж, также заимствованный из ирано-персидской мифологии. Это получеловеческое (верхняя часть туловища), полузмеиное (змеиный хвост, заканчивающийся головой змеи) существо женского пола, обладающее вечной молодостью.
У Радлова нетрадиционное представление о Шахмеран: в сказке «Джамисап» это персонаж мужского рода. В варианте этой сказки, собранной у живущих в Румынии крымских татар, падишах всех змей Шамран Йылан превращается в белобородого старика (Ekrem, 1985: 274–277).
Нужно также отметить, что в турецком фольклоре змеиная принцесса встречается чаще в легендах, чем в сказках. Легендами эти тексты делает привязка к определенному месту – городу Тарсусу, где находится пещера, в которой она якобы жила, и баня, где она была убита (людям все еще показывают следы ее крови, которые считаются целебными). По легенде, Шахмеран позволила себя убить, чтобы помочь вылечить тяжелобольную принцессу (Toroslu, 2002: 24).
Отождествление змей с божествами земли является причиной их сакрализации. Место обитания Шахмеран – пещера или колодец – связано с хтонической природой змеиного образа и чем-то напоминает подземное жилище змеиной богини Меритсегер в фиванском некрополе в Египте (Иванов, 1991: 470).
В образе Шахмеран также проявляются черты земли-целительницы. Не случайно греческий бог врачевания Асклепий представлялся в виде змея. Согласно турецкой легенде, известный праведник и мудрец Лохман Хеким узнал секрет бессмертия от Шахмеран (Toroslu, 2002: 20). Легенда «Шахмеран и Лохман Хеким» начинается почти так же, как и сказка «Джамисап». Отец Лохмана был врачом, и он хотел, чтобы сын продолжил его дело, но мальчик не хотел учиться и стал дровосеком. Его жизнь поменялась, когда он встретил Шахмеран.
Типичной фигурой крымскотатарских сказок являются дэвы (на южном берегу – дивы, однако в переводе всюду принята единая форма «дэв»). Это образ и слово иранского происхождения, которое в переводе значит «гигант».
Дэв – антропоморфное существо колоссальных размеров, живущее в диких местах, горах и лесах. В целом для тюркских сказок характерно неразличение аждаха и дэва. Нередко дэв многоголовый, охраняет источник воды или живет в колодце, не дает воду людям и требует себе в жертву девушек.
Иногда сказка изображает дэва как глупое существо (№ 48). Тогда он выступает в роли «глупого черта», и рассказ приобретает комические черты.
Совершенно исключительную роль играет в крымских сказках фигура ведьмы, названная в оригинале джады (слово и образ иранского происхождения). В нашем сборнике слово джады также используется как синоним злой хитрой старухи, мастерицы обделывать темные дела (сказки № 4, 32, 45, 86, 88).
В волшебных сказках это безобразная старуха, которая живет на окраине города, в диком лесу или в степи. Ведьма, как правило, вредит человеку, она ест людей или сосет у них кровь (Джаманакълы, 2008: 59–61). Иногда в сказках выделены три такие сестры (сказка № 42). Чтобы ведьма помогла герою, ее предварительно нужно задобрить. Старуха любит почтение, поэтому герой обязательно должен с ней поздороваться. В сборнике у Радлова пропущен ответ ведьмы на приветствие героя: «Если бы ты не назвал меня матушкой и не поздоровался, я бы тебя съела».
Турецкий фольклорист П.Боратав писал, что в народных поверьях джады – это умерший человек, покинувший могилу, чтобы творить зло (Boratav, 2012: 46). Существует также вера в то, что ведьмы разрывают свежие могилы, чтобы съесть легкие и печень покойников (Boratav, 2012: 47). Именно такой изображена ведьма в сказке «Жена старьевщика» (№ 59).
Ведьма Кёкче Обур из сказки «Младший сын падишаха» – необычный персонаж, который заслуживает отдельного рассмотрения.
В крымскотатарском языке обур переводится как «обжора, ведьма, колдунья, водяной, черт, вампир», а кёкче значит «голубовато-серый». Голубой цвет связан с двумя стихиями: водой и небом. В начале сказки ведьма сидит в колодце, однако у нее есть дворец на горе Баба-Даг (Отец-Гора). Это отсылка к самой главной горе. В Крыму это реальное географическое место. Там расположен средневековый город-крепость Мангуп6.
Н.К.Эмирсуинова исследовала миф о Кёкче Обур (2012: 11–14). Исследовательница объяснила бессмертие ведьмы. Кёкче Обур прикована к этому свету Железным Колом (Демир Къазыкъ): «так называли в древности Полярную Звезду представители кочевых племен» (2012: 13). Не нужно забывать и о связи ведьмы с аждаха. Обычно, чтобы убить бессмертного дракона, герой вынужден отправляться на поиски его души, в этой сказке душа ведьмы спрятана в драконе.
В сказках крымских татар, живущих в Румынии, ведьму называют Албасты (Ekrem, 1985: 113; Mahmut, 1991: 195). У Радлова Албасты упоминается в другом контексте. Эпический герой Копланды делает топор из носа Албасты (№ 49). Необходимо объяснить этот мифологический персонаж.
В тюркской мифологии Албасты – злой демон, связанный с водной стихией. «Албасты обычно представлялась в облике уродливой женщины с длинными распущенными светлыми волосами и такими длинными грудями, что она закидывает их за спину» (Басилов, 1991: 58). Казанские татары считали, что Албасты пьет кровь своей жертвы (Басилов, 1991: 58). Согласно тувинским мифам, Албасты имеет нос из камня (или красной меди) (Басилов, 1991: 58).
