— Готов? — спросил он, поднимая их так, что они сверкнули серебром. Ремус закусил губу, но кивнул.

— Ага.

И понеслась. Большую часть времени они молчали, что для них было необычно — обычно они не могли перестать разговаривать. Но это было приятно; комфортно. Умиротворенно. Сириус усиленно старался, как никогда раньше, во время экзаменов. Он должен был сделать все правильно, все должно быть идеально.

Он не смог бы себе позволить отрезать все кудряшки Ремуса, поэтому решил оставить верхнюю часть длинной, переходящей в короткую сзади и сбоку так, чтобы волосы не закрывали полностью его лицо, но все же могли упасть ему в глаза, когда он наклонял голову.

В конце концов, ножниц оказалось недостаточно, и он осторожно потянулся за машинкой. Он поймал взгляд Ремуса, чтобы убедиться, что все в порядке. Ремус прикоснулся к задней части шеи, накрыв ее всей рукой, как будто хотел прикрыть ее в последний раз. Затем он снова кивнул, и Сириус начал.

Шрам вовсе не был уродливым. Это была просто часть его тела, вроде родинки на груди или мозолей на пальцах. Он был длинным, выходил из-под его воротника и исчезал под линией волос, едва заметный сквозь тонкий ряд волос, оставленный Сириусом. Сириус погладил его большим пальцем, затем отложил свои инструменты и отступил назад.

— Ну как?

Ремус встал, стянул фартук и поднял руку, чтобы коснуться головы. Сириус использовал немного геля сверху там, где волосы были длинным, и это все изменило — кудри стали упругими и густыми. Ремус потянул один из них и увидел, как он мгновенно отскочил назад. Он прикоснулся к волосам по бокам. Они были как каштановый бархат. Он улыбнулся:

— Эй, я выгляжу так, как будто я в группе.

— Тебе нравится?

— Мне… Мне нравится, но… — он развернулся спиной, чтобы взглянуть на шею сзади. Сириус схватил ручное зеркало и быстро шагнул вперед. Он направил его так, чтобы Ремус смог увидеть.

Некоторое время он смотрел, его пальцы неуверенно танцевали по черепу.

— О, — сказал он, прищурившись, — он… Я думал, что будет хуже.

— Ты выглядишь невероятно, — сказал Сириус. Ремус перестал смотреть в зеркало и вместо этого посмотрел на Сириуса. Теперь его глаза казались намного больше, с неприкрытыми ничем линиями скул и элегантным изгибом шеи.

— Спасибо, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать Сириуса.

Они долго целовались, и это было более значимым, чем любое другое прощание, которое они могли бы сказать.

Через какое-то время они поняли, что уже довольно поздно, и Сириус быстро подмел пол. Им уже пора было идти на день рождения Доркас. Ремус с изумлением смотрел на то, как все его волосы исчезают, и периодически посматривал в зеркало, очарованный своей трансформацией.

— Как бы я хотел тебе заплатить, — усмехнулся он, — если ты хочешь мои последние три фунта…

— Ха, оставь себе, — покачал головой Сириус. Он должен был оставить это там. Им с Ремусом нужно было просто собраться и выйти из магазина, счастливыми, дружелюбными и влюбленными быстрее, чем они рассчитывали с самого начала.

Но легкомысленное замечание Ремуса его только разозлило. Не иметь вообще никаких денег, быть полностью уязвимым и вести себя так, будто это не имеет значения. То, как Ремус всегда вел себя, будто он сам не имел значения — его здоровье или его счастье; то, как Фенрир обращался с ним, и как он относился к себе. Он собирается уехать из страны, он будет вне досягаемости Сириуса, это его очень сильно пугало. Что, если случится что-то ужасное? Что, если он заболеет или получит травму? Новый поток тревог наполнил голову Сириуса, и он поддался ему.

— Я не знаю, как можно быть таким спокойным из-за отсутствия денег, — удивился он, — я бы взбесился.

— У меня так было много раз, — пожал плечами Ремус. — Когда я впервые переехал в Лондон, я неделями ел одну пустую лапшу, прежде чем получил работу в больнице. Это сложно, но ты справляешься. В любом случае, на этот раз у меня есть богатый парень бьюти-магнат, — он толкнул Сириуса, поддразнивая его, — Ты все делаешь слишком легко, это похоже на читерство.

Сириус рассердился, его сердце заколотилось в ушах. Он был вне себя. Он ненавидел, когда Ремус так говорил, когда обращал внимание на различия между ними таким печальным образом.

— Нет ничего плохого в том, чтобы немного облегчить себе жизнь, — ответил он.

— Нет, — сказал Ремус, — но для меня важно, чтобы я много работал над тем, что у меня есть.

— Должен ли упорный труд означать страдание?

— О, теперь ты просто драматизируешь. Борьба — часть жизни.

— Это то, что говорит Фенрир? — пробормотал Сириус, наполовину заводясь. Он пожалел об этом, и тут же атмосфера полностью изменилась, глаза Ремуса вспыхнули.

— Может, и говорит. А может, он прав, потому что он лучше это понимает. Никто никогда ему ничего не давал, ему приходилось бороться на каждом шагу, как и мне.

— Верно, и так лучше, не так ли? Постоянно бороться со всем, вместо того, чтобы принимать помощь от людей, которые о тебе заботятся?

— Я не это говорю.

— А похоже на то. Ты и так уже сказал, что предпочитаешь жить с ним, чем со мной, так что…

Ремус прижал пальцы к глазам, выдыхая:

— Только не это, Сириус, я тебя умоляю.

— Что?! — Сириус удивленно отступил.

— Я не вывожу то, что ты постоянно ревнуешь.

— Я не… я не это имел в виду…

— Я миллион раз говорил тебе, что тебе не о чем беспокоиться.

— Я просто хочу помочь.

— Ты не можешь помогать мне во всем! И ты не можешь знать обо мне всего, по крайней мере, сразу. Я же говорил тебе, не так ли? Разве я не просил тебя проявить терпение? Идти медленно?

— Да, но…

— Это слишком большое давление!

— Что?

— Ты! Все это! Слушай, может быть, я сам виноват, что продолжил с тобой… Я знал, что не готов к отношениям, мне нужно время, мне нужно пространство. Если ты не можешь… Я имею в виду, что пока меня не будет, будет только хуже, не так ли? Может, нам стоит положить этому конец.

Сириус ощутил, как кровь отхлынула от лица — он почувствовал головокружение, тошноту:

— Нет, я не хочу все прекращать…

— Я тоже, но ты все усложняешь.

— Ремус…

— Мне все равно нужно идти, мне еще нужно разобраться с некоторыми вещами. Спасибо за стрижку, — он смущенно потер затылок и поднял сумку.

— Подожди, ты идешь на вечеринку сегодня вечером?

— Я не знаю. Мне нужно время.

— Сколько?

— Ох блять, черт возьми, да не знаю я!

— Нет, пожалуйста, не уходи, по крайней мере, не сказав мне…

— Я не знаю, что тебе сказать, я просто знаю, что это не может так продолжаться. Прощай, — Ремус встал со стула и направился к двери.

— Прощай?! — Сириус в отчаянии сказал, преследуя его, — что ты имеешь в виду под «прощай»?! Ремус?

Но он вышел за дверь и пошел вверх по улице удивительно быстрым шагом.

*

Сириус закрыл магазин и поехал в ресторан. Он не знал, что еще делать, он чувствовал, как внутри все скручивается, задыхается, как будто все процессы в организме сильно замедлились. Ему нужен был Джеймс, ему нужно было поговорить с ним, ему нужны были чертовы объятия. Поэтому он поехал, сменив две линии метро в странном, полуслепом оцепенении. Он совершенно не помнил, как добрался.

Джеймс ждал возле ресторана, что было странно, но Сириус тогда этого не заметил. Узел внутри него сжимался все туже и туже, пока он не почувствовал, что вот-вот задохнется от боли.

— И что это? Ты опоздал! — Джеймс ухмыльнулся, помахав рукой.

— Извини, — пробормотал Сириус. В горле пересохло, слова выходили слишком тихо.

— Без Ремуса? Надеюсь, не еще одна мигрень?

Сириус моргнул, посмотрел вниз и покачал головой. Джеймс коснулся его плеча:

— Ты в порядке, Бродяга?

Сириус посмотрел на него. Он не мог этого сделать. Он не знал, что сказать.

— Нормально, — прохрипел он, — ага.

— Уверен? Я действительно хочу тебе кое-что сказать, но ты выглядишь немного…?