Рыжеволосая девушка обвела взглядом гостиную, заострив внимание на статуэтке со сломанными руками, как у богинь Древней Греции, выставленные на обозрение в музеях. При этом ни один мускул не дернулся, во взгляде не пронеслась неоновая строчка об отвращении к обстановке. Эффектная девушка, с вычерненными ресницами, придающие ей экстравагантность, спокойно присела на край дивана, продолжая разглядывать вещицу на комоде в углу комнату.
― Откуда у вас такая статуэтка? ― поинтересовалась Грейс, не отрываясь глазами, будто окутываясь в сети грациозности мраморной девушки, вверх которой был оголен.
Пожала плечами.
― Мама сказала, досталось от родственников. А что?
― Просто она так похожа на одну миниабстракцию из коллекции известного скульптора. Я недавно рассматривала журналы современных деятелей искусства прошлого века, такая стоит немало денег.
― Ого, ты во многих вещах разбираешься, Грейс, ― без тени ехидства сказала, присаживаясь между ними. ― Я раньше бы не догадалась, что это поддельная вещица схожа с известными статуэтками.
― Просто зубрить надо, ― хихикнула она, повернувшись к нам. ― А вообще мы к тебе для поддержания настроения.
― Точно, ― оживилась Ким и подсела ко мне ближе. ― Я понимаю, что ты все еще не в восторге от всей этой…неразберихи, только мы не намерены тебя бросать. Ты же не собиралась сидеть целые выходные в одиночестве?
Облизнула пересохшие губы, заправив прядь волос за ухо.
― Все-таки собиралась, ― подтвердила мой ответ за счет тишины шатенка. ― А ты с мамой разговаривала?
В тот день, после того как ко мне пришла Джонсон, я все же смогла подавить в себе адскую боль, не позволяющая довериться собственной матери и рассказала ей обо всем, что случилось ночью в конце октября. Не знаю, каких мне усилий хватило выдержать свои намерения, рассказать в мельчайших подробностях об Эрике Россе, обмолвившись, что он с самого детства был помолвлен на Лизи Бофорт. Даже сейчас я могу вспомнить картину моей жалостливой сцены с мамой, когда стараешься объясниться и попробовать через слова освободить свою душу от угнетения. Это помогало с одной стороны, с другой, я боялась реакции родного человека.
Но она смотрела холодно на эту ситуацию, я не смогла прочитать ее мыслей, как будто этот случай напомнил время ее молодости.
Я не стала расспрашивать или умолять о подробностях, так как сама носила ношу под сердцем. И просто давилась всем переизбытком сожаления к себе, расположившись рядом с ней и уткнувшись в грудь, предоставленной ею. Знак поддержки был велик. Она была со мной всю ночь, позабыв о своих обязательствах.
А на следующий день облегчение окатило, стоило открыть глаза.
― Разговаривала.
Сейчас я чувствовала себя более увереннее, хоть и на моем лице читалось совсем другое.
― Супер. Ох, запах кексов не дает мне соображать четко…
― Вот и кексы, девочки! ― В комнату зашла женщина с убранными волосами на затылке в пучок и завязанным фартуком на поясе, неся в руках посыпанную сахарной пудрой выпечку. ― Не бойтесь брать, я все равно вторую партию еще делать собралась.
― Спасибо большое, ― любезно поблагодарив ее, она тут же скрылась снова на кухне.
― У тебя хорошая мама, ― вслух высказала мысль Фейн, оглядывая содержимое тарелки. ― Где я не была, везде эти мамочки только и умели угождать своему господству. Ставить правила, которые гость должен придерживаться. Твоя мама другая, такая же ухоженная, но домашняя.
― Да, с ней мне повезло. От одной мысли о мачехе Эрика у меня сердце замирает. Язык не поворачивается называть ее «мамой»! Не завидую я никому.
Ким посмеялась с набитым ртом, Грейс усмехнулась и все же взяла аккуратненький кексик в руки.
― Насчет всей заварухи, что устроил Росс, ― серьезно уже высказалась она, откинув волосы на спину. ― Ты прости меня.
― За что мне тебя прощать? ― с трепетом спросила, приобнимая ее. ― Мне не за что на тебя обижаться или того хуже, таить злобу, Грейс. Ты же не виновата в том, что была там.
― Я виновата в том, что не пошла за тобой. Я так испугалась за тебя. В состоянии аффекта ты могла пострадать…
― Но я же цела…
― И все же. Прости меня, Ханна. Ты нуждалась в опоре, за которой смогла пойти и не оглядываться назад. Я не понимала тогда, что делать в данную минуту, так как вокруг началась такая суета. Эрик…
Она замолкла, понимая, что немного натянула резину.
― Что Эрик? ― не дыша выговорила едкое имя, твердя себе, что не должна была вообще ни о чем спрашивать.
― Он устроил погром в пиццерии. Ударил Аарена, наорал на Лизи, которая все пыталась за него уцепиться и увести в свое логово. Потом…он побежал за тобой. ― Вертя в руках кекс, она погрязла в своих мыслях, будто возвращаясь в то время для определения вещей, окружавшие ее в тот момент. Взгляд потускнел, стал стеклянным, никакие эмоции не сквозили в рамках обретения бездыханности. Ей было отвратительно присутствовать и видеть картину мировой премьеры в театре. ― Как же я ненавижу Лизи. Ее умение манипулировать людьми доводит порой до моральных жертв.
― Не будем о ней. Главное, ты здесь. Я так рада твоему присутствию здесь, со мной, с нами.
― Я сейчас расплачусь, девочки, ― шмыгнув носом, Ким навалилась на нас сзади. Заставляя уголки губ дернуться. Странно. Еще вчера я могла ходить, как зомби, угрюмо поникнув голову, и смотрела бы на мир, как на злодея шуток, коварных виселиц, подзывающих своей пугающей тишиной.
― Ну-у, в последнее время Аарон плохо действует на тебя, ― заприметив на горизонте подымающуюся атмосферу, решила немного задеть нашу страстную Джонсон.
― Ты стала какой-то сентиментальной, Ким. Особенно странно ведешь себя ― у тебя появился нрав.
― Это плохо? Я этого даже не заметида, ― прищурившись, оглядела нас. ― Мне хорошо с ним, девочки. Очень.
― О-о, ― Грейс искривила миниатюрные губки без помады и загадочно посмотрела на Ким, ― подруга, ты по уши влюбилась в него. Интересно, мой брат, разгильдяй, тоже весь такой романтик.
― Он и романтика? ― сдерживая смех, воскликнула я. ― Ой, не могу. Я больше рассчитываю на красивое свидание с алкоголем, чем волнующее отправление с настоящей девушкой на настоящий вечер.
― Да ну вас!
Джонсон ткнула нас смеющихся, сдвинув широкие брови на переносице. Ее обиженный вид был поистине детским недолгим огорчением. Хотя и прекрасно понимала, что мы лишь от сердца говорим правдивые вещи. Серьезно, поверить очень сложно, наконец, в том вердикте, что парень, заядлый охотник за шалавами и вечно отдыхающий в известных клубах, смог остепениться. Ким понимала, на что идет, и, конечно, сама должна была принимать между тем знаменитый статус своего первого парня. Но влияние Аарена оказалось удивительным: подруга расцвела на глазах. Ее зажатость и неуверенность в себе позабылись по одному щелчку, как только позабылся комплекс страха.
― Не обижайся, для нас ваше сближение очень неожиданное и крайне интересное. И мы рады, если у вас все хорошо, ― поспешила успокоить нервную мисс Джонсон.
― Правда, Ким. Постарайтесь друг друга не поубивать, ибо Аарен не может быть паинькой.
Щеки шатенки покраснели.
― Оу. Теперь нам еще яснее стало.
Все разом разразились хохотом.
― Точнее некуда, ― улыбнулась и положила голову на руку стеснительной подруги. ― Мне с вами повезло. Спасибо, что пришли.
― И не вздумай без нас зарываться в песок. Чтобы не случилось, мы будем рядом. Ты замечательная девушка, Ханна.
Грейс взяла мои ладони и сжала их. По мне пробежалась волнительная дрожь, переворошив все органы, отвечающие за чувства.
― А вы замечательные подруги…
И это чистейшая правда.
Хоть нам и пришлось столкнуться в потоке времени на разных стадиях, нас сплотила неизученная учеными нить судьбы. Столько времени я могла сталкиваться с людьми, которые могли лишь брать и ничего не отдавать, быть вместе ради какой-то защиты или прикрытия, дружить из-за вынужденной меры. И только одна случайная встреча с Ким все изменила. Одно маленькое недоразумение, перетекающее в нечто большее, чем просто «знакомы».
