Отойдя от окна, он прошёл на террасу и подошёл к ветвям дикого винограда. Как он и предполагал, Хэнк сидел в кустах мимозы, сдвинув шляпу себе на лоб. По его неподвижной фигуре Том понял, что Хэнк спит. Тогда он спустился на первый этаж и, воспользовавшись главным выходом, минующим сад и ведущим сразу на подъездную дорожку, вышел из дома. Тяжелый раскалённый молот солнца мгновенно придавил его к земле. Том поправил свою поношенную, полную дыр шляпу на голове и посмотрел на безлюдную улицу. Никто не хотел оказаться под палящим солнцем без крайней на то необходимости, но Тома жара не сильно пугала. Он опять поднял голову и, прищурившись, проследил за лениво плывущими пушистыми и почти прозрачными облаками. Никто, кроме старика, даже не подумал бы, что за этими облаками может следовать настоящий ураган. Том точно бы не подумал об этом. Как и Денни.
Убедившись, что его никто не видит, Том пустился бегом к виднеющемуся вдалеке серой дымкой лесу, за которым и раскинулась Кендастинг.
ГАРЕТ
Перед ним простирались высушенные на солнце поля, а в зеркало заднего вида он видел столб красновато-жёлтой пыли, который поднимали задние колёса его «форда». Иногда с одной из сторон пролегала лесополоса, но деревья выглядели немногим лучше, чем поля. Чахлые выгоревшие листья вдоль дороги покрывал толстый слой пыли, и Гарету было больно смотреть на это. Растениям и земли так не хватало дождя, и Гарет, который не знал, по каким законам формируется погода, пришёл к выводу, что эти законы могли быть и получше.
Раскалённый воздух летел ему навстречу через открытое окно, будто насмехаясь над ним. Он как будто говорил, какой дождь, ты что, шутишь? Стрелка температуры двигателя опасно приблизилась к красной отметке, и Гарету, который уже давно обеспокоенно следил за ней, оставалось только надеяться, что двигатель выдержит до ручья. А дело, которое ожидало его в Денбре, не улучшало его настроения. Он не знал, что ожидает его в деревеньке, возможно, старик Уоллес, кто один на всю округу имел радио и сообщил о происшествии, немного преувеличил события, но нехорошее внутреннее чувство говорило Гарету, что старик нисколько не преувеличивал. В Денбре всё было очень плохо, и он рисковал застрять там надолго.
Давно Гарет не бывал в такой глуши. Насколько он помнил, Денбра насчитывала не больше полусотни людей, и большую их часть составляли дровосеки. Некоторые из жителей Денбры ездили на медные и золотые прииски в соседний округ, но большая часть предпочитала вести уединённый образ жизни. Телефона в Денбре не было, и единственным средством связи оставалась старое радио, которым владел старик Уоллес. Именно он и сообщил шерифу об убийствах.
Горячий воздух высушивал пот на его лице, но рубашка на спине промокла насквозь. Гарет переместил немного вес тела и отодвинулся от сиденья, чувствуя приятную прохладу, когда ветер коснулся его мокрой спины. Крис к этому времени уже должен быть в городе. От этой мысли поездка стала ещё более угнетающей. Гарет с куда большим удовольствием бы поужинал в компании жены и сына в беседке, построенной собственными руками на берегу реки. Но работа есть работа, и он со своей работой справлялся очень хорошо. Он всегда знал, что работа полицейским – это его призвание, может, именно осознание этого и помогало ему переносить все те ужасы, с которыми ему довелось столкнуться.
«Форд» въехал в тень высоченных тополей, и Гарет увидел старый бревенчатый мост, перекинутый через ручей. Через открытое окно он слышал, как внизу между камней журчит вода, и этот звук был настоящей музыкой для его ушей. Он остановил машину и выбрался из кабины, проковылял на негнущихся от долгого сидения за рулём ногах к мосту и заворожено посмотрел на воду. Здесь в тени тополей и рядом с водой было необыкновенно прохладно и дышалось значительно легче. Ручей, конечно, заметно обмельчал, и большая часть камней его русла открылась и высохла, но вода не ушла полностью, и это было самое главное.
Гарет вернулся к фургону и, открыв дверцы, выпустил Дика. Нечестно было заставлять его сидеть в душной кабине, тем более после такой утомительной поездки. Дик с радостным лаем спрыгнул на землю и без раздумий бросился в кусты, едва не сбив Гарета с ног.
– Полегче, дружище! – рассмеялся Гарет и хотел ухватить пса за поводок, но тот уже скрылся в ближайших зарослях.
За Дика он мог не переживать. Пёс вернется через время и далеко от машины не убежит. Он, конечно, был не так послушен, как Димси, но для полицейской работы подходил лучше.
Достав пятнадцатилитровую канистру из машины, Гарет спустился к ручью и долго пил воду, такую холодную, что от неё ломило зубы, и умывался. Давно он не чувствовал себя так хорошо. Сняв рубашку, он промыл её в воде, затем, не отжимая, натянул на себя. Ледяная вода обжигала кожу, но Гарет знал, что когда он двинется дальше, мокрая рубашка будет охлаждаться воздухом и приносить облегчение.
Набрав в канистру воды, он поднялся к машине. Дик ещё не появился и, подняв капот, он долго лил холодную воду на двигатель и радиатор, смотря, как в воздух поднимаются клубы горячего пара. Вылив всю воду, он сходил к ручью и набрал ещё, поставил её в кузов. Прохладная вода в такую жару никогда не повредит.
– Дик! – крикнул Гарет в кусты, и через мгновение из листвы появилась серая морда пса. Гарет поймал его за ошейник и затащил в кузов, хотя Дик и не горел желанием снова оказаться в душной машине. Бороться в огромным псом было делом нелёгким, и Гарет запыхался, пока затолкал сопротивляющегося Дика в кузов.
Насколько он помнил, от ручья до Денбры было рукой подать, но точного расстояния он не помнил. Последний раз он был в Денбре три года назад, когда один из лесорубов едва не задушил свою сожительницу, напившись до такого состояния, что ничего не понимал. Конечно, Гарет приехал слишком поздно, и конфликт был давно улажен. Сожительница даже не злилась на лесоруба и отказалась давать на него жалобу.
«Форд», чихнув, завёлся, и Гарет с удовлетворением увидел, что стрелка температуры находится далеко от опасной зоны. Включив передачу, он выехал из спасительного оазиса прохлады и свежести под лучи яростного солнца. Рубашка и мокрые волосы, как Гарет и ожидал, смягчили переход, и первое время ехать было даже терпимо, но яростное солнце быстро высушило всю влагу, и в кабине стало невыносимо жарко. Дик в кузове жалобно заскулил.
Дорога выровнялась, и поля с пожелтевшей пшеницей и кукурузой сменились лугами. В этих краях никто не занимался земледелием, и участки леса сменялись заросшими пастбищами и кустарником. Гарет разогнал свой старенький «форд» почти до сорока пяти миль в час, когда увидел, что возле дороги в тени осинника сидит человек. Подъехав ближе, он увидел, что сидел старик с копной белоснежных торчащих в разные стороны волос. В руках он держал трость с отполированной до блеска рукоятью, а рядом лежал поношенный, давно переживший свои лучшие годы рюкзак и шляпа с широкими полями.
Гарет сбросил скорость и остановился в небольшом отдалении от сидящего старика, чтобы тот не оказался погребён в облаке пыли. Старик в приветствии вскинул руку и неторопливо поднялся, опираясь на трость.
– Вы, наверное, и есть констебль Хендерсон? – спросил старик.
Гарет вышел из машины и подошёл к старику.
– Помощник шерифа Хендерсон, – представился он. – Но вы можете называть меня Гаретом.
Блеклые, будто выцветшие на солнце глаза старика, тем не менее, были живыми и проницательными, показывая, что несмотря на свою внешнюю дряхлость, он ещё сохранил здравый рассудок.
– Приветствую вас, Гарет, я Брикен Уоллес.
Старик протянул сухую мозолистую руку, и Гарет пожал её.
– Это вы сообщили о случившемся? – спросил Гарет.
Старик натянул шляпу на голову, потому что солнце только поднялось в зенит и жарило сильнее, чем в духовке.
– Я связался с шерифом, – кивнул головой старик. – Так получилось, что в округе только у меня есть средство связи с внешним миром. Мой старый радиоприёмник хоть и барахлит, ещё способен принести пользу. Шериф сказал, что пришлёт своего лучшего человека, и я вышел встретить вас.
