Но на деле все оказалось совсем не так. Это был совсем маленький домик в два этажа, как у всех. Стены были окрашены в спокойные бежевые тона, половину комнаты занимал невероятно мягкий на вид диван, заваленный миленькими вязанными подушечками мятных цветов. А напротив расположился самодельный камин, над которым висело множество фотографий, которые и привлекли внимание Люси первым делом. Эльза не торопила ее, терпеливо позволяя рассмотреть каждую картинку, на которых она узнавала еще молодых Нацу и Грея, которые обнимали друг друга с такими лицами, будто фотограф направил в их сторону ружье. Там же был и старик Макаров, которого обнимала еще совсем юная Эльза. Мира с Лисанной тоже были здесь. А еще там висело фото, где рядом с Эльзой стоит незнакомый ей парень с татуировкой на половину лица в тяжелом плаще. Они стояли на почтенном расстоянии друг от друга, но парень все равно смотрел не в объектив, а на Эльзу. Они оба улыбались.
А когда Люси обернулась, чтобы спросить у нее, кто это с ней на фото, Эльза едва заметно покачала головой и слабо улыбнулась. Тогда Люси поняла, что эту тему при ней лучше не поднимать.
— Посидишь здесь? Кажется, я видела бинт где-то в спальне.
Люси согласно закивала, вновь почувствовав боль в руке и досадливо повалилась на диван. Ну вот что с ней не так? То руку порезала, то сломала ребро, а теперь еще и это. И как она вообще до сих пор жива? Будто какие-то высшие силы присматривали за ней.
Когда Эльза вернулась и начала бережно, но плотно заматывать Люси ладонь, она не о чем не спрашивала ее. Но Люси и сама уже не могла молчать дальше. Она так давно не видела Эльзу, не чувствовала ее молчаливого многозначительного присутствия.
— Ты же точно в порядке, да? — осторожно начала она, а Эльза понимающе хмыкнула.
— Что ты хочешь услышать, Люси? — закончив, она подняла на нее серьезный, не по годам мудрый, взгляд. — Да, темница не самое приятное место. Да, меня злит то, что сделал Лексус. Но я догадывалась, что подобное может случиться, и сама виновата в том, что слишком доверяла ему.
— Почему ты доверяла ему? Он же был такой…
— Ты не знаешь всего, Люси. Да, Лекс принимал достаточно жесткие решения, но именно этим он мне и нравился. Я понимала почему Макаров попросил заменить его нас обоих. Мне никогда не хватало духу, чтобы поступить жестко. А ему не хватало мудрости и сострадания, и мы дополняли друг друга. И даже то, что он хотел сделать, я понимаю, — на этих словах Люси ошарашенно отшатнулась. — Понимаю, Люси, но не принимаю. Да, он перешел черту, и только я мешала ему переступить ее и второй ногой. Но все же, он делал это во благо нашего лагеря. Точнее, он так думал. Иначе, он бы так не поступил.
— Но он хотел выгнать из лагеря всех, кого считал слабым. Это же так… нечестно. Где им тогда жить? Разве это справедливо?
— Конечно, нет. Но Лексус понимает только грубую, явную силу. Он был уверен, что лагерь начнет процветать, если здесь останутся лишь те, кто может сражаться. Но он не видел одной очень важной детали, — Эльза поднялась с корточек и мягко опустилась на диван, рядом с Люси, откинув волосы за спину. — Не вся сила проявляется физически. Все мы здесь живем, как одна большая семья, работаем, как сплоченный механизм. И каждый здесь силен по-своему. Что станет с нашими детьми, если их некому будет учить? А кто накормит их горячим обедом? Даже Эльфман. Да, сейчас он беспомощен из-за своей болезни. Но ты себе и представить не можешь, на что способен человек, когда ему приходится защищать слабых. Тех, за кого мы в ответе, — помолчав немного, Эльза добавила. — К тому же. Я предпочту обойтись безо всех тех богатств, которые отвоевали себе Саблезубы, лишь бы мои люди не проливали за это свою кровь. Жизнь каждого из моих людей бесценна.
Люси не сводила с нее взгляд все то время, что она говорила. И что-то загоралось у нее внутри от каждого ее слова, она впитывала каждое, как губка. Наверное, так и должен разговаривать настоящий лидер. Так, чтобы одним только словом заразить своей идеей остальных. Так, чтобы за ним хотелось идти куда угодно.
— Как думаешь, куда он ушел? — наконец, спросила Люси. Хотя на самом деле ей хотелось спросить: «Вернется ли он снова?».
— Он еще вернется, — будто прочитав ее мысли, ответила Эльза. — Не думай, что он убежал, поджав хвост. Просто тогда он понимал, что проиграл. А позволить собственным людям вышвырнуть себя за дверь, как побитую собаку, он не мог. Это бы серьезно ранило его гордость. Он не ушел, а скорее отступил. Он никогда не оставит своих людей, потому что искренне верит, что прав. Но мы будем готовы к этому. Так же, как сейчас готовимся к визиту Саблезубов.
Едва расслабившись от ее мягкого голоса, Люси чуть не подавилась собственным спокойствием. Потупив взгляд, она почувствовала на себе всю тяжесть вины за собственный поступок.
— Я не злюсь на вас, — когда она услышала в ее голосе улыбку, ей пришлось поднять взгляд, чтобы в этом убедиться. Эльза действительно улыбалась ей. — Это так в духе Хвостатых. Нестись в самую гущу опасности ради своего товарища. И я была приятно удивлена, узнав, что это была твоя затея, Люси. Значит не зря ты стала одной из нас. Я в тебе не ошиблась.
— Но что нам делать, когда они придут? Ох, да мы же у них там такое устроили! — Люси округлила глаза и спрятала лицо в ладонях. — Кошмар, ну почему от меня у всех одни проблемы.
— Мы справимся с этим, — махнула рукой Эльза. — Всегда справлялись. Но ты говорила в множественном числе. Тебе есть, что еще мне рассказать? — теперь в ее голосе резануло сталью. И Люси выпрямилась, словно по струнке, хоть и понимала, что по отношению к жителям лагеря, она больше нигде не грешила.
— Да нет, это все Нацу, — вновь погрустнев, призналась Люси. — Понимаешь, мне кажется, что я его обидела. И теперь он никогда меня не простит.
— Это Нацу-то? — фыркнула Эльза, успокаивающе пихая Люси в плечо. По крайней мере, ей казалось, что она сделала это успокаивающе, хотя Люси едва не завалилась на бок, но быстро вернула себе равновесие, жадно уставившись в ее смеющиеся глаза. — Этот балбес отходит так же быстро, как и заводится. Поверь, он уже обо всем забыл. Но знаешь, если чувствуешь свою вину, нет ничего постыдного в том, чтобы попросить прощения.
— Я бы и попросила, — призналась Люси. — Но он так быстро ушел.
— И что, у тебя совсем нет идей, где его искать? — хитро вздернула брови Эльза.
А Люси вдруг шумно выдохнула и воодушевленно заулыбалась. Конечно, она знала.
Она знала, где его искать.
***
Она так долго наблюдала со стороны за тем, как он поднимает с земли маленькие камушки и монотонно бросает их в окна Ночлега, привлекая внимание его жителей, спрятавшись за острыми серыми валунами. Ей до физической боли хотелось понять, что за чувство затопило его изнутри настолько, что он даже не замечал, что больше не один здесь. Что она стоит в каких-то десяти шагах от него и молча наблюдает. Но собственное тело снова говорило с ней на незнакомом языке. Она не понимала, злится ли он на нее до сих пор или давно обо всем забыл?
Ответ на этот вопрос пришел внезапно. Не поворачивая к ней головы, Нацу вдруг заговорил в пустоту перед собой охрипшим от долго молчания голосом:
— Долго будешь стоять там и пялиться? Я теряю меткость, когда на меня вот так внимательно смотрят, — договорив, он вдруг улыбнулся уголком рта и похлопал ладонью по земле рядом с собой.
Усевшись рядом, она с облегчением почувствовала, какая горячая у него рука, когда они соприкоснулись друг с другом. И как сильно билось его сердце. Казалось, что даже земля под ними сбивчиво пульсирует, вторя звуку его жизни.
— А если бы это была не я, а, скажем, демон притаился и готовился тебя съесть? — тихо заговорила Люси, не понимая, зачем она вообще мелит эту чушь? Ведь пришла же извиниться. Это ведь так просто. Открыть рот и сказать «прости»!
— Не, для демона ты слишком вкусно пахнешь, — едва заметно улыбнувшись, он откинулся назад и облокотился на согнутые руки, приняв полу-лежачее положение. Теперь она не чувствовала, как его сердце все ускоряет и ускоряет темп.
