— И как мы собираемся веселиться? — наконец, спросила она, от чего уголок его рта победоносно дрогнул, складываясь в ухмылку.

— Посмотрим, — лениво растягивая слово, отозвался он. — Есть подозрение, что функция под названием «веселье» тебе не досталась в комплекте с эмоциями. Ни разу не видел, чтобы ты смеялась.

— Может, ты просто плохо смотрел? — Люси ощетинилась, но тут же прокрутила в голове всю свою жизнь после Ночлега. Она боялась, училась сражаться, искала ответы — бесконечно много ответов, но… И правда, она вообще когда-нибудь смеялась?

Да нет, точно смеялась.

Или нет?

— Попробуй убедить меня в обратном, когда мы придем, куколка.

Дорога оборвалась так же внезапно, как и началась. Дойдя ровно до ее края, Грей остановился, коснувшись носками тяжелых сапог точно полосы между протоптанной влажной землей и мягким мхом, который тянулся вдоль всей линии леса далеко вперед.

Он смахнул рукой длинную челку, закинув ее назад и подставил лицо солнцу, прикрыв глаза. И тогда ей показалось, что она впервые взглянула на него вот так — прямым и долгим взглядом — не опуская взгляд в пол и не отворачиваясь.

У него были необычайно для парня длинные и темные ресницы, отбрасывающие длинные веерообразные тени на щеки. Взгляд то и дело цеплялся за детали, которых она не видела раньше, просто не придавала им значения. Его правую бровь рассекал давно побелевший шрам, и в том месте уже никогда не вырастут волосы. Похожий по форме и направлению движения шрам, но гораздо меньше, был прямо над верхней губой, ближе к уголку. И даже сейчас, когда его лицо разгладилось под непривычно теплым солнечным светом, его губы были слегка поджаты. Опустив взгляд ниже — по его новенькой темно-серой куртке — она заметила, как на поясе что-то сверкнуло. Это был кристалл на короткой бечевке. Совсем как те, что они носили на шее, чтобы не умереть.

Конечно, она знала, что Грей очень мнительный и ищет опасность даже там, где встретить ее маловероятно, но это ее удивило. Неужели он так боится, что толстая цепь на его кресте с капелькой Эфириона может порваться, и тогда ему понадобится запасной? Конечно, такой возможности она не исключала, но все же больше ни у кого такого не видела.

Люси смотрела на него в упор, стояла всего в паре шагов от него и даже улавливала тонкий запах табака и чего-то, вынесенного из леса, но будто не видела его. Когда она смотрела на Нацу, Леви, Лисанну — да кого угодно — она видела разное. Заинтересованность, радость, грусть, веселье, часто даже смеси самых разных чувств — все это читалось в малейшем изменении их мимики и жестов. В последнее время это удавалось ей как никогда хорошо, ведь кому, как не ей — следящей за каждым изменении в своем собственном состоянии — знать, как проходят эти процессы.

Но Грей… Она не видела в нем ничего. Он мог едва заметно улыбнуться, но это не имело ничего общего с настоящей улыбкой. Он мог хмуриться, но в ту же секунду выдать свою очередную едкую шуточку. Она не знала о нем ровным счетом ничего, кроме того, что они с Нацу напарники.

Для нее он был полностью закрыт, но странным было то, что при всем при этом она не ощущала от него угрозы. Больше нет. Чего бы он от нее не хотел, как бы часто не пытался ею манипулировать, играясь на ее чувствах, вряд ли он хотел причинить ей зло.

Она знала, что он хотел от нее чего-то, это было так же очевидно, как то, что без кристалла на шее она не сможет дышать. Но что именно — не могла даже предположить. Как и спросить напрямую.

Это неведение, конечно, пугало ее. Но гораздо важнее было то, что он хотел показать ей. Тогда, в лесу, он говорил что-то о мире, который Нацу никогда не захотел бы показать ей. А она должна была увидеть все, раз уже решила принять свои новые эмоции и больше никогда не становиться Спящей.

Грей отвернулся от солнца, и на его лицо снова упала тень.

«А ведь именно он остановил меня, когда я готова была уйти из деревни и вернуться в Ночлег» — промелькнуло у нее в голове.

А тем временем Грей свернул налево — к лесу — и уже отодвинул сухую ветку, преградившую ему дорогу в густую чащу.

— Сюда.

Люси больше не блуждала в темноте на ощупь. Теперь она точно знала, что ищет — знаний. Она жаждала впитать их все, как губка. И сейчас Грей мог дать ей то, чего она хочет, поэтому Люси уверенно прошагала вслед за ним, не обращая внимания на то, как он отпустил ветку, хлестанувшую ее по ногам. Впрочем, этому она даже и не удивилась.

Лес встретил их утренней туманной тишиной, и Люси позволила этим сонным потокам убаюкать себя, расслабиться, вдыхая свежесть утра. Сегодня было на удивление тепло. Это был первый день, когда весна уступила свои позиции солнечному лету.

Шли они не долго. Вскоре Грей резко свернул направо, на небольшую, свободную от деревьев, поляну. Но не открытое пространство насторожило девушку. А человек, безмятежно сидящий прямо в ее центре на куче из свернутых шкур. На его ногах не было обуви, а вокруг него фырча и размахивая густыми хвостами, медленно брели, пощипывая зубами траву, животные, которых Люси видела впервые.

— Что это? — спросила она у Грея, но он не ответил ей, уверенно зашагав в сторону человека и снимая с пояса тканевый мешок с крупицами Эфириона.

— Мы берем двух коней, дед. И даже не вздумай опять подсунуть мне того ненормального! — Грей извлек из мешочка два осколка и бросил их под ноги старику. Лишь подойдя ближе, Люси рассмотрела, что мужчина был стар. — Если твой конь снова попытается скинуть меня с седла, я скину тебя в яму с демонами, усек?

На старика эти угрозы никак не подействовали. Сохраняя прежнюю безмятежность на лице, он поднялся на ноги и очень медленно подошел к белоснежной кобыле с серым ромбом меж глаз. Когда он подвел коня прямо к Люси, протягивая ей полозья, девушка испытала смесь страха перед огромным, фыркающим и бьющим копытами о землю зверем, и детского восторга от осознания, что может рассмотреть животное поближе.

Но острый взгляд тут же зацепился за то, что выбивалось из картины ее простого и понятного мира. На старике не было не только обуви, но и рубашки. Но не дряблое обвисшее тело с резко проступающими ребрами удивило ее. А то, что на его шее не висело кристалла.

— Пошевеливайся, куколка, — Грей оказался рядом с ней внезапно, испугав ее до чертиков. — Залезай.

— Куда? — округлив глаза, девушка обернулась на парня, который скрестил руки на груди у нее за спиной.

— Ну не на деда же, — закатил глаза парень и мотнул головой в сторону коня, который оторвал морду от травы и теперь пристально разглядывал свою новую наездницу. — Идти туда пешком далековато.

— Ты хочешь, чтобы я забралась ей на спину? — для полного понимания уточнила девушка, с недоверием покосившись на лошадь. Лошадь в ответ с недоверием покосилась на нее.

— Я хочу, чтобы ты забралась ей на спину, — передразнил ее Грей и подошел ближе, опускаясь на одно колено и подставляя ей руки с таким видом, будто любая помощь с его стороны чужому человеку приравнивается к несварению желудка.

Люси молча проглотила его неприветливость и опасливо положила руки на спину животного. Кобыла слабо фыркнула, но сопротивляться не стала, поэтому Люси осмелилась поставить ногу на протянутые ладони Грея, который тут же приподнял ее вверх. Но девушка, замешкавшись, потеряла равновесие и накренилась в сторону. Грей успел среагировать, подставив под ее пятую точку плечо.

— Знаешь, а задница могла бы быть и поменьше, — прохрипел он где-то снизу, вогнав девушку в краску и заставляя ее снова злиться.

— Это ты мог бы быть и посильнее! — выпалила она, пытаясь подтянуться наверх. Но тут Грей, громко цыкнув, резко поднял руки, на которых она все еще стояла, и Люси с силой подбросило наверх так сильно, что она едва не перелетела спину кобылы и не шлепнулась с другой стороны. Но чудом удержалась и приземлилась прямиком в седло.

— Не слышу благодарности, — пропел Грей, с легкостью усаживаюсь на темно-рыжего жеребца с густой, лоснящейся на солнце, гривой.