— И правильно, потому что ты следующая, милочка.

— Да? — Люси опустила взгляд на крошки, оставленные на столе, и начала неосознанно собирать их в одну кучку. — И кого же ты выбрала для меня?

Мира загадочно улыбнулась и игриво вздернула нос.

— А то сама не знаешь, — фыркнула она и резко смахнула тряпкой крошки, слегка ударив Люси по пальцам.

Люси подняла на нее свой измученный этим тягучим, как резина, днем взгляд. И не знала, что ей сказать. А Мира вцепилась в нее непривычно серьезным, с долей сострадания, взглядом и ждала. Люси ничего не осталось, как выдохнуть:

— Все так сложно.

— Все так просто, Люси!

Мира мягко улыбнулась, покачав головой. А потом по-матерински нежно потрепала ее по макушке и умчалась прочь, к магам, что уже давно пытались привлечь ее внимание.

Люси досадливо отодвинула тарелку с тостами, понимая, что эта беспардонная нахалка права. Весь этот день она лишь оттягивала тот момент, когда поставит во всем этом жирную точку. Она снова и снова убеждала себя, что должна подумать, хотя на самом деле…

Она знала ответ еще утром, когда стояла у открытого окна с чашкой горячего чая.

Весь этот треклятый день она пыталась найти логику в своих дурацких чувствах. Но правда в том, что любовь не поддается логике. Ты можешь сколько угодно раз ставить мысленные галочки в пользу то одного, то другого. А любовь в итоге отберет у тебя этот глупый список и вышвырнет на помойку. Потому что она уже давно все решила.

Любовь — это бесконтрольные необузданные чувства, непохожие ни на что, с чем ты сталкивался раньше. И эта штука ужасно противоречива. Тебя может разрывать от счастья, и в тоже время скручивать от необъяснимой боли.

Люси не просила этого. Но вот чувство уже есть, оно поселяется в груди, как смертельный вирус, и будет убивать тебя до тех пор, пока ты не дашь ему то, от чего буквально сходишь с ума.

Или пока оно не сожрет себя само за ненадобностью.

Она вскочила на ноги и обвела решительным взглядом паб. Его здесь не было.

Тогда она пробралась меж плотно расставленных столиков и остановила Лисанну, уносящую на подносе грязные тарелки.

— Привет, Люси, — Лисанна добродушно улыбнулась, как и всегда, смотря на нее своими огромными, светлыми, добрыми глазами. — Ты хорошо себя чувствуешь? Слышала, что ты опять была на задании…

— Все хорошо, — Люси вымученно улыбнулась ей. Меньше всего сейчас ей хотелось продолжать этот разговор. У ее решимости был срок годности. — Слушай, ты не знаешь, где Нацу?

Лисанна была удивлена ее возбужденным состоянием, но быстро взяла себя в руки, медленно кивая.

— Знаю. Он сегодня на ночном дежурстве. Кажется, где-то в районе Ночлега. Или у леса… Я точно не помню.

— Спасибо, — Люси постаралась улыбнуться ей, и тут же направилась к выходу их паба.

Если Нацу на дежурстве, значит она не сможет поговорить с ним до утра, потому что покидать лагерь сейчас без особой необходимости было запрещено — слишком опасно. Что ж, значит, сначала Грей…

Уже на выходе она прихватила с собой полную бутылку виски, которая предназначалась для новоприбывших гостей. Сейчас ей она была нужнее.

Она не была уверена, что застанет Грея дома, но уже через десять минут стояла перед его комнатой и тяжело дышала. Рука, сжатая в кулак, уже давно была занесена над дверью. Но сделать следующий шаг — просто постучать — оказалось непосильной задачкой. Что она должна ему сказать? Как начать разговор? Стоит ли долго объясняться, или просто выпалить все, как на духу, и убежать?

Дверь открылась перед ней, а она так и осталась стоять с поднятым вверх кулаком и с бутылкой виски, прижатой к груди. Судя по тому, как дрогнул уголок рта Грея, представшего перед ней в одних пижамных штанах и с лохматой головой, выглядела она так же неловко, как и ощущала.

— Ты своим сопением и мертвого поднимешь, куколка, — хмыкнул он, расслабленно облокачиваясь плечом о дверной косяк. Его заспанный взгляд скользнул по ее лицу, по нелепой позе, а потом остановился на бутылке виски. Тогда его брови удивленно поползли вверх. — Только не говори, что умудрилась напиться до такой степени, что перепутала двери?

— Нет, — Люси изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. А еще она старалась не пялиться на его рельефный живот и твердую грудь. Опустив, наконец, кулак, она вцепилась двумя руками в бутылку и протянула ее перед собой. — Я подумала, что ты соскучился по этому, пока был у демонов.

Как же глупо она себя чувствовала! Особенно, когда его губы расплылись в мягкой усмешке. Да он же смеялся над ней, не отрывая цепкого взгляда от ее лица! А когда она подумала, что провалиться сквозь землю не так уж и плохо, он вдруг очень хрипло и тихо рассмеялся, делая к ней пол шага.

— Соскучился, — подтвердил он, принимая виски у нее из рук. А после наклонился и поставил его на пол со стороны коридора. — Только не по этому.

THE SCORE — Tightrope

Выпрямившись, он взял ее за руку, переплетая их пальцы, и дернул на себя. Шаг — и вот она уже у него в комнате. А он закрывает за ней дверь, невольно прижимая ее к ней широкой грудью.

Она задохнулась и мгновенно сошла с ума, но только до тех пор, пока он не отстранился, выпуская ее пальцы и заходя вглубь комнаты. Тогда она смогла немного унять сумасшедший трепет в груди.

Он стоял к ней спиной, нашаривая в полумраке комнаты белую футболку, небрежно брошенную на кровать. Его плечо было перебинтовано, на теле виднелись многочисленные ушибы и порезы, поэтому футболку он натягивал на себя с болезненным стоном.

Она стояла у двери, и никак не могла начать. Она молча наблюдала за тем, как он подошел к окну и открыл его, впуская свежий воздух. Как сел на подоконник и достал из кармана штанов пачку сигарет. А после поднял на нее вопросительный взгляд.

— Ты не против, если я закурю?

Люси покачала головой, и он чиркнул спичками. Запахло горьким ментолом, и это будто бы помогло ей прийти в чувства.

Красная от смущения, она шагнула вперед и присела на краешек его кровати. Грей наблюдал за ней с легким прищуром, глубоко затягиваясь. Да, ей не нравилась это вредная привычка. Но она никогда не стала бы отрицать, что ему это ужасно шло.

И, наконец, она решилась. Набрала в грудь побольше воздуха, собрала разбегающиеся слова вместе и…

— Грей…

— Я тут кое-что услышал, — перебил он, снова глубоко затягиваясь.

— Что ты услышал?

Надо было поговорить с ним днем, где-нибудь в пабе. Потому что эта полутьма сводила ее с ума. Потому что его тихий, с легкой хрипотцой голос, сводил ее с ума. Потому что его внимательный, пристальный взгляд сводил ее с ума.

— Нацу сказал, что не один я положил глаз на нашу маленькую неугомонную соседку, — он горько усмехнулся, отворачиваясь к окну. — Вот блин, думаю. Опять что ли драться? Рука-то еще не поднимается. А этот засранец вроде бы уже оклемался… Не знаю, честно говоря, я растерялся. Еще ни разу не попадал в такие отстойные ситуации.

— Грей…

— Оказалось, что все гораздо проще, — Грей затянулся в последний раз и заставил дымящийся бычок превратиться в кусочек льда, бросая его в пепельницу. — Нацу объяснил, что мы не должны давить на тебя, и дать время подумать. Выбрать самой. Такой уговор. Было такое?

— Да, — это все, что она смогла сказать. Она понимала, как он чувствовал себя сейчас. Но и неправой себя не считала. Это было, пожалуй, одно из немногих ее решений, о которых она ни разу не пожалела. Так было честно.

А Грей тем временем спрыгнул с подоконника и подошел к ней, присев на кровать рядом. Матрас прогнулся, и в нос ударил запах улицы и сигарет, которые он принес с собой.

Он молча хмыкнул каким-то своим мыслям. Он молчал, но внутри будто вел напряженный разговор, в который она не хотела вмешиваться. Она просто наблюдала за его лицом, повернутым в профиль. Было ощущение, что она видела его в самый первый раз. С него будто слетела вся напускная шелуха, и теперь перед ней сидел съедаемый одиночеством, пропитанный сомнениями и переживаниями, молодой, влюбленный по уши парень. Он больше не казался наглым и самоуверенным.