Ей было так тепло, так нестерпимо тепло в это короткое мгновение. Но вот он отстранился, с болезненной горечью в глазах, и холод вперемешку с обидой снова сковал ее тело.

Прикрыв глаза, все еще находясь в его объятиях, она опустила руки на широкую грудь, сжала их в кулаки и ударила.

— Это нечестно, — чуть не плача, прошептала она, и снова ударила, вложив в удар всю боль. Он молчал. — Это так нечестно, Нацу!

— Я знаю, — его голос хрипел. — Но, может больше не решился бы.

— Ты должен был, — Люси задыхалась. — Ты должен был решиться на это раньше. Точно не сейчас… И как я теперь… Как мне…

— Я знаю, — повторил Нацу, проведя рукой по ее волосам. — Прости меня.

— Ты должен был повторить, что любишь меня сразу, как только выстрелил в меня из того дурацкого пистолета! — снова удар.

Рука Нацу застыла в сантиметре от ее головы. Кулаком она почувствовала, как его сердце пропустило удар.

— Я думал, что ты забыла.

Люси подняла на него глаза, полные боли. Так больно ей не было никогда в жизни. Даже когда она сломала ребра. Лучше он просто снова сломал ей чертовы ребра.

— Пообещай мне кое-что, — она отстранилась от него и сунула руку в карман.

— Все, что попросишь.

Люси взяла руку Нацу и трясущимися пальцами натянула ему на мизинец маленький серебряный перстень.

— Я не дарю его тебе. Это мой перстень. И я хочу, чтобы ты вернулся и отдал мне его обратно.

Люси подняла на него взгляд. Он растерянно осмотрел подарок, и сжал руку в кулак, по-мальчишески задорно улыбнувшись ей.

— Я по-любому верну его тебе, Люси, — он взял ее руки в свои и невесомо поцеловал пальцы. — Обещаю.

Комментарий к Глава 32. Вернуть и все исправить

Группа автора - https://vk.com/nikyliya_bac

========== Глава 33. Высь ==========

Даже после самого страшного шторма в конце всегда наступает затишье.

Крыши домов оторваны, деревья повалены, больницы заполнены. На улицах, которые теперь уже не узнать, все вдруг затихает. А на небе больше ни тучки. И в этот момент вокруг становится так тихо, как никогда.

Тоже самое случилось и с Люси. Она шла по главной улице в одной пижаме, обхватив себя руками. Промозглый ветер швырял ее волосы из стороны в сторону, прохожие что-то говорили с пресловутой жалостью на лице. Она их не слушала. Она просто шла.

Это так просто. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.

Буря, изрешетившая душу, вдруг стихла. Осталась только долгожданная спасительная пустота.

Наконец, она дошла до дома. Не включая свет, она рухнула на диван и откинула голову на подушки, прерывисто и долго выдыхая. Будто хотела полностью очистить легкие от того кислорода, которым дышала там. На улице.

Избавиться от пресловутого запаха можжевельника.

Понимала ли она поступок Нацу?

Да, понимала.

Принимала ли она его?

Определенно, нет.

— Хреново выглядишь.

Она открыла глаза и увидела Грея. Все это время он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, в полной темноте. У его ног стояла бутылка с чем-то прозрачным.

— Ты тоже, — она не узнавала свой голос. Он надтреснуто хрипел, был тихим и абсолютно пустым. А припухшие после ее первого в жизни поцелуя губы превратились в шершавый камень и еле ворочались.

Ей всегда представлялось, что после своего первого поцелуя она будет порхать, как бабочка от счастья. А получилось так, как получилось.

Грей тяжело поднялся на ноги, пошатнулся и уселся на противоположный от нее край дивана, молча протягивая ей бутылку.

Люси долго смотрела на его протянутую руку и не понимала, чего от нее хотят. А потом вдруг взяла бутылку и сделала сразу четыре больших глотка прямо из горлышка. Глотку обожгло. Она чувствовала движение пылающей жидкости от горла вниз, к желудку. Не удержавшись, она закашлялась, вытирая губы, и вернула бутылку Грею.

— Волнуешься за него? — снова откидываясь на подушки и прикрывая глаза, спросила Люси.

— Нет, — отозвался Грей, и она ему не поверила. — У меня есть правило. Не плакать по дуракам.

Люси повернула голову, не отрывая ее от подушек и чуть приоткрыла глаза, наблюдая за тем, как Грей отпивает из бутылки. На руке, которой он сжимал мутное стекло, кровоточили костяшки пальцев.

— За что ты ударил его? — она вспомнила синяк, расползающийся на скуле Нацу. В ее вопросе не было ни укора, ни претензии. Она просто хотела знать.

— Он знает за что, — не оборачиваясь на нее, Грей снова протянул ей бутылку. И она сделала глоток. Первыми начали неметь конечности, а в голову будто набили ваты.

Они просто молчали, сидя на разных концах дивана в полной темноте. Комнату освещал только свет неона, пробивающийся в окно. Только он напоминал о случившемся.

Чертов неон.

Было приятно осознавать, что сейчас она не одна в этой зловещей темной комнате. Ей нравилось то, что он ничего не говорит ей. Нравилось, что не пытается говорить банальные успокаивающие фразы. Нравилось, что не пытается залезть ей в душу. Он просто был рядом, вот и все.

Вернув Грею полупустую бутылку, она почувствовала, что несмотря на кипящую от алкоголя в венах кровь, ей становится ужасно холодно. Она обхватила себя руками и сжалась.

Не думать, не думать, не думать.

Ничего не говоря, Грей приподнялся, вытащил плед, на котором все это время сидел, и кинул им в Люси.

В какой-то момент тишина затянулась и из уютной превратилась в угнетающую. Ей было нужно, чтобы в комнате появились хоть какие-то звуки, и чтобы они не прекращались ни на секунду. Она хотела отвлечься.

— Поговори со мной, — попросила она, продолжая сверлить невидящим взглядом дверь.

— Ты не по адресу, куколка.

Люси прикусила губу, а он, тяжело вздохнув, повернулся к ней.

— Ладно. Что тебе рассказать?

— Не знаю, что угодно, — Люси повернулась к нему всем корпусом и, кутаясь в плед, положила голову на спинку дивана. — Я так мало о тебе знаю. Расскажи мне о себе.

— Мало? — Грей вскинул брови и вдруг беззвучно рассмеялся. Люси так редко видела, как он смеется. Ему это ужасно шло. — Ты знаешь намного больше, чем я вообще планировал тебе рассказывать. Вот и приходится теперь особо с тобой не ссорится, чтобы не пошла в отместку трепать всем мои секреты.

— Так вот почему ты вдруг стал таким милым, — устало улыбнулась Люси, а лицо Грея оскорбленно вытянулось.

— Глупости-то не говори, женщина. В каком месте ты увидела милость?

— Ну, по сравнению с тем, каким ты был, когда мы только познакомились…

Улыбка тут же сползла с его лица, и он отвернулся. Люси уже хотела попытаться перевести разговор в другое русло, лишь бы не эта тишина. Но он вдруг заговорил сам.

— Я ненавижу себя за некоторые вещи, что делал с тобой тогда. Мне нечем оправдываться. Просто хочу, чтобы ты знала.

— Да я не злюсь на тебя, — Люси не стала пояснять, что она понимает источник такого его поведения гораздо лучше, чем он думает.

Напротив. Она помнила, каким он был. И ей безумно нравилось каким он становился теперь, когда они оставались один на один. Может, он и не открыл ей свою дверь полностью, но абсолютно точно услышал ее слова тогда на крыше. И начал раскрываться, переступая через себя, выворачивая свою суть наизнанку. Она очень ценила это.

— Я должна кое-что тебе сказать.

Пожалуй, он единственный, кому она могла это рассказать. Кто бы мог подумать, что у них с Греем накопится так много секретов на двоих.

Сначала она хотела умолчать, но сейчас вдруг почувствовала острую необходимость поделиться хотя бы с кем-то. Она дождалась пока он снова обернется к ней, и его спокойный взгляд коснется ее лица. И призналась:

— Я отдала ему кольцо второго шанса.

Она ожидала какой угодно реакции. Но только не такой. Его брови поползли вверх, глаза округлились, а после опасно прищурились. А после он буквально прошипел, подавшись вперед:

— Ты, что, прости?

— А что мне оставалось? — непонимающе пролепетала Люси, сжавшись под его напором. — Я не могла отпустить его туда просто так, зная, что могу подарить ему хотя бы один шанс…