— Ты обещал, что мы уйдем отсюда. Вместе.

Нацу остановился, опустил голову и сжал кулаки. Она и сама не знала, зачем сказала это. Ведь понятно же, что это уже не важно.

— И я рассчитываю исполнить обещание. Когда вернусь.

Он сказал это серьезно, и, подняв взгляд, сразу распознал ее непонимание. И поспешил пояснить:

— Не списывайте меня со счетов раньше времени, — хмыкнул он, вздернув подбородок. — Я не планирую сдаваться им просто так. У меня есть пара приемчиков, к тому же, меня накачают магией под завязку.

Люси хотелось подхватить его уверенность, хотелось поверить ему, но ее разум стал слишком критичным за это время. Прикрыв глаза, она представила узкие коридоры, полные ослепительного света. Там негде прятаться, некуда бежать. Только узкие коридоры и толпа кровожадных Светочей. А потом она представила, как он загорается обжигающим огнем. Возможно, Светочи и отступят ненадолго. Но как сделать так, чтобы не расплавился неон в его руках?

Она видела десятки вариантов развития событий. И ни одно из них не закончилось для Нацу хорошо.

— Ты не понимаешь, — ее голос снова дрогнул. — Ты не можешь уснуть, Нацу. Только не ты. Мир потеряет все свои краски. Ты будешь видеть все серым, но тебе будет все равно. Ты не будешь чувствовать вкус еды, тебе плевать утро сейчас или ночь. Ты не думаешь о завтра. Не думаешь о тех, кто… Ты не будешь вспоминать о Хвостатых. Забудешь своих друзей. И… меня ты тоже забудешь. Однажды встретившись со мной, ты просто пройдешь мимо…

— Как я могу забыть тебя, — вдруг с особой нежностью улыбнулся Нацу. Но Люси, едва завидев его улыбку, добавила чуть не плача:

— Я не могу думать о твоем лице, которое больше никогда не улыбнется. Никогда, Нацу.

— Я должен это сделать, — упрямо встряхнул головой он. — Там мои родители. Ты знаешь, что я просто не смогу.

— Тогда позволь мне.

— Это тоже исключено, — отрезал он.

— Ты не знаешь! — снова разозлилась Люси. На языке вертелось то, что она не хотела говорить ему, но других слов она подобрать уже не смогла. — Ты не знаешь, живы ли они еще! Одно дело, без конца проводить время перед окнами Ночлега, но умирать за призрачную надежду — совсем другое! Ты не знаешь, там они или нет. Но мы оба знаем, что вот он ты! Живой. И ты нужен здесь. Ты нужен своим друзьям, ты нужен лагерю. Ты нужен мне.

Последние слова она осознала только после того, как они сорвались с языка. Только тогда она поняла, что это действительно так.

— Я обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться к тебе, Люси, — Нацу был непреклонен, и Люси почувствовала, что снова плачет. Боль ломала и выворачивала изнутри. — Но я такой, и ты это знала. Я был таким, когда бросился ловить незнакомую девчонку, выбросившуюся из окна. И когда мы вломились в лагерь Саблезубов, и в чертов ад. Я был таким всегда, и я нравился тебе именно таким, — он приблизился к ней почти вплотную. Она молча уткнулась лбом в его широкую грудь. — Я живу этим. Если когда-нибудь я останусь стоять в стороне, когда кому-то нужна помощь — этим человеком буду уже не я.

— Я знаю, — прохрипела Люси и обхватила его руками, сжав так крепко, как только могла.

— Этим гадам меня не пронять, не на того напали, — хмыкнул он ей в волосы. — Когда рискую… Внутри меня жизнь просыпается. Понимаешь?

— Ходить по краю весело до тех пор, пока не начнешь падать, Нацу.

На этом Люси выпуталась из его объятий и вытерла слезы.

Она понимала его. Она знала, что он такой, знала, что не может по-другому. Но все равно ужасно злилась. Так сильно злилась на него…

Они ужасно долго молчали, смотря друг другу в глаза. Наверное, каждый из них думал, что это может быть в последний раз. А потом Нацу хрипло спросил:

— Ты придешь проводить меня? Через два часа.

— Нет, — твердо покачала головой Люси. — Нет, я не смогу.

— Ладно. Я понял.

Нацу еще раз обнял ее на прощание, поцеловал в макушку и спешно вышел за дверь. Будто еще одна секунда промедления, и он тоже сломается.

Люси упала на кровать лицом в подушку. Из мыслей никак не уходил его образ и ужасно грустные глаза. Наверное, в этой ситуации нет правых или виноватых. Просто у Нацу своя правда. А у нее своя.

Ее крутило и переворачивало изнутри все эти ужасные два часа. Она чувствовала себя совершенно пустой и мертвой.

А как только за окном послышались голоса, Люси вскочила с кровати и выскользнула на улицу в одной футболке и пижамных шортах. Конечно, она побежала провожать его. Как она могла не пойти?

Она со всех ног неслась по главной улице, расталкивая прохожих.

Часть Искателей, вооружившись неоном, вышли за ворота, отгоняя уже вышедших из подвала Светочей прочь. Пробежав за ворота мимо Бикса, она боялась не успеть.

Но он был еще здесь. В плотном черном костюме, с застегнутой до самой шеи молнией, чтобы максимально защитить свою кожу от воздействия Светочей. Весь обмотанный неоном самых разных цветов, он светился, как уличный фонарь. Но еще ярче светилась его широкая улыбка, с которой он объяснял что-то Эльзе.

Она подошла ближе, но он еще не видел ее. Она могла еще раз рассмотреть его невероятно жизнерадостное лицо с глубокими ямочками на щеках, озорно вздернутым носом и чуть раскосыми глазами ярко-зеленого цвета. Нацу словно появился на этот свет только для того, чтобы освещать его собой. Как иронично.

И вот он увидел ее и замолчал на полуслове, вмиг посерьезнев. Их взгляды схлестнулись, и она уже не могла опустить глаз. Она смотрела на него с бесконтрольной жадностью, и он в свою очередь больше не скрывал, что, как только здесь появилась она, все остальные стали ему абсолютно безразличны.

Эльза обернулась и, увидев ее, быстро договорила что-то Нацу, крепко обняла его и вернулась в лагерь, рявкнув остальным, чтобы следовали за ней. Все это время Нацу не переставал смотреть на нее.

— Ты пришла.

Они остались одни. Все звуки вокруг стихли. Было слышно только как ветер сметает туда-сюда песок, играючи подбрасывая его в воздух.

— Пришла, — подтвердила она. И они оба одновременно сделали шаг друг к другу.

Storm Inside — В последний раз увидеть свет

Не отводя взгляд от его лица, она наощупь протянула к нему руку, и их пальцы встретились на полпути друг к другу. Даже этого прикосновения хватило, чтобы у нее зачастил пульс, а по коже пробежалось тепло. Чувствовал ли он ту же потребность в этом тепле, что и она?

Как бы там ни было, но его глаза заметно заблестели, а щеки раскраснелись. Или это все свет неона, которым была обтянула его грудь?

Ее потянуло к нему, что-то словно раскрывалось в ней с легким предвкушением. Давно забытое чувство, которое еще ни разу ей не удавалось довести до конца.

Он сделал к ней шаг, и теперь их тела касались друг друга. Она запрокинула голову, чтобы рассмотреть его лицо еще ближе, запомнить каждую деталь. А он склонился над ней тяжело дыша. Люси подняла руку и пропустила пальцы через непокорную прядь у него на лбу. И это движение словно снова запустило ход времени.

Болезненно сморщившись, Нацу положил ладонь ей на затылок и резко наклонился, притягивая ее к себе и жадно целуя.

Она закрыла глаза, и все сторонние мысли в голове вмиг отключились. Остались только его мягкие горячие губы, касающиеся ее так нежно и до безумия трепетно. Его вкус — непривычный, но по-особенному приятный, его запах — веточек можжевельника. Его дыхание, обжигающее щеки, перемешивающееся с ее собственным. Она будто задыхалась, а когда он впервые коснулся языком ее губ, она чуть отстранилась и рвано выдохнула все, что осталось в легких. Он тоже чуть отстранился, приоткрывая затуманенные глаза. А после снова закрыл их и прильнул к ней с новой силой. Жадно, напористо, порывисто. Он целовал ее, обняв руками ее лицо, а она провела ладонями по его торсу, чуть остановилась на груди, а после оплела шею, притягивая его еще ближе к себе. Теперь уже настал черед Нацу рвано выдыхать ей в губы. Одной рукой он начал гладить ее спину, жадно сжимая пальцами ткань футболки, прижимая ее к себе максимально близко. Она отключилась, утонув в нем окончательно и позволяя ему углублять поцелуй снова и снова. Она позволяла ему делать все то, чего он не делал раньше.