Эльза посмотрела на Фрида и тот, поджав губы, коротко кивнул. Значит, тем Искателем был он и кто-то еще.

— Ночью толпа Светочей выходила со стороны Ночлега и целенаправленно шла к лагерю. Зачем и почему? Мы никогда этого не узнаем. Но днем выяснилось кое-что еще, — Эльза облизала губы и посуровела. — Они свили гнездо не просто рядом с Ночлегом. Они каким-то образом прогрызли основание здания и проникли в его подвалы. Я связалась с нашими людьми, работающими там под прикрытием. Они сообщили, что по стенам поползли огромные трещины. Это значит, что Светочи серьезно вредят фундаменту Ночлега. И если это будет продолжаться, здание обрушится. Сотни людей, за которых мы несем ответственность, погибнут.

Люси до боли в костяшках сжала пальцами скамейку, пытаясь превозмочь тяжесть, что нарастала в груди. Она грозилась снова сломать ей ребра, разорвать легкие и придавить сердце, остановив его бешенный стук. Эта тяжесть ощущалась физически. Она задержала дыхание, чтобы справится с ней.

Но дальше стало только хуже.

— Вы знаете, что многие лагеря давно отказались от идеи Ночлегов. Мы одни из последних, кто до сих пор заботится о тех, кто лишился, или же родился без души, — Эльза явно не хотела, но ее взгляд все равно дернулся в сторону Люси. — Мне непросто говорить об этом, но я должна рассказать вам о всех вариантах, которые у нас есть.

Люси подняла руку и вцепилась ногтями себе в ногу, чтобы отвлечься на боль и не поддаваться панике. Нужно доверять Эльзе. Она уже наверняка что-то придумала.

— Один из вариантов — не делать ничего, — Люси услышала, как тяжело задышал Нацу справа от нее. — Я понимаю, как это ужасно, я понимаю, что это неправильно. Но есть второй вариант. И я никогда не стану заставлять кого-то из вас в нем участвовать. Потому что для кого-то это станет просто самоубийством. И прежде, чем я озвучу его вам, хорошенько подумайте… Да, мы ответственны за этих людей, но… Они все равно, что мертвы. А мы с вами еще живы.

Не глядя, Люси повела рукой в сторону и нащупала пальцы Нацу.

— Мы долго думали, но пришли к выводу, что есть только один вариант, при котором нам удастся выкурить Светочей из подвала. Для этого кому-то придется спуститься туда с неоновой лентой и протащить ее по всем закоулкам, чтобы Светочи не смогли там находиться. Проблема в том, что там темно и сыро, поэтому… Даже днем Светочи способным находится там. И скорее всего… Вероятно, что тот человек, что решится на это… Уже не выберется.

В голове пронеслись слова, которые так и не смогла произнести Эльзы.

Уснет.

Перестанет чувствовать.

Оглохнет.

Умрет.

Пальцы Нацу выпали из ее рук. Сердце разрослось, казалось, до размера всей круглой комнаты и пощечинами сотрясало ее тело. Она больше ничего не слышала, кроме быстрых ударов в ушах и собственного дыхания.

Глубоко внутри она понимала, что должна что-то сделать. Там ее дом, там она появилась на свет и, возможно, там все еще живут ее родители.

Но…

— Я сделаю.

Тогда, сквозь шум в ушах, она смогла осознать две вещи. Первая — это сказала не она. Вторая — скамейку под ней на мгновение встряхнуло.

Она подняла глаза, и они тут же наполнились слезами. Такого она не могла представить даже в самом страшном своем кошмаре.

— Нет.

Первое «нет» вырвалось из нее беззвучным шепотом. Второе она буквально прокричала, заставляя всех испуганно дернуться.

Нацу уже стоял на ногах, вызвавшись добровольцем на верную смерть. Эльза растеряла всю свою собранность и теперь только отчаянно переводила взгляд с Нацу и Люси, которая вскочила вслед за ним.

Самообладание покидало ее по крупицам, и она поспешила высказаться, пока оно не покинуло ее полностью.

— Туда должна пойти я, — она старалась четко выговаривать каждое слово непослушным языком.

— Тем не менее, пойду я, — Нацу вдруг весело заулыбался, наклонив голову набок. И это разозлило Люси еще сильнее. Голова пульсировала от гнева, легкие горели, слезы застилали глаза. Лицо Нацу расплывалось перед ней.

— Нет! — снова закричала Люси. — Это я не слышу Светочей! Я их не слышу! Должна пойти я!

— Может, ты их и не слышишь, — слезы все-таки вытекли из глаз, и теперь она видела, как двигаются его губы. С леденящим спокойствием. — Но это не значит, что они не смогут снова сделать тебя Спящей, дотронувшись.

— У меня больше шансов, чем у тебя. Пойду я.

У нее дрожал голос, она не помнила себя от самой страшной паники, что когда-либо испытывала. Ей было наплевать на то, как ужасно она сейчас выглядит, на то, что все смотрят на них, на то, что она дрожит всем телом, как ненормальная. Она кипела изнутри.

— Прости, Люси, но ты немного опоздала, — Нацу, по сравнению с ней, выглядел как абсолютно уравновешенный человек. Он протянул руку и незаметно коснулся ее руки пальцами. Он одернула руку. — Я вызвался первым. И свое геройское место тебе не уступлю.

— Ты не можешь пойти туда! Это самоубийство! Ты не можешь так поступить со мной! Это… это… — Люси задыхалась, рыдания сдавили глотку.

Нацу больше не улыбался. Он плотно сжал челюсть и повернулся к Эльзе коротко кивнув ей. Она ответила ему тем же, и тогда он положил руку на плечо Люси, пытаясь заставить ее идти.

— Давай выйдем, хорошо? — он надавил сильнее, но она скинула его руку, окончательно потеряв самообладание.

Тогда Нацу обернулся к Леви и сказал ей что-то.

Дальше все происходило как в тумане. Она не помнила, как оказалась в своей комнате, не помнила, как кто-то крепко обнимал ее, пока она выла и давилась рыданиями. А потом она просто открыла глаза в своей постели, и первой мыслью было — это все сон. Но разум упрямо качал головой. Это была та самая суровая реальность, о которой ее предупреждали и не раз. Но она не верила.

Она злилась на него за то, что поступил с ней так жестоко, злилась на себя за то, что не опередила его, злилась на Эльзу, за то, что сразу не исключила этот самоубийственный план. Она злилась на каждого человека в этом лагере за то, что они не вызвались вместо него.

Каждая новая мысль разбивалась в ней острыми осколками, причиняя ей боль, и слезы снова душили ее.

Она ненавидела этот мир.

Лучше бы она вообще никогда не просыпалась.

В дверь тихонько постучали, и первым порывом было притвориться спящей. Но вот стук повторился, и она стерла слезы, поднимаясь с постели и открывая дверь.

За ней оказался тот, кого она желала видеть сейчас меньше всего. Все в ней кричало о том, что Нацу предал ее, это он сделал больно, он раздавил ее, растоптал, уничтожил.

Но в глубине души она с болью на сердце понимала — дело было вовсе не в ней. И то, что она сейчас чувствовала — ее беда. Не его.

— Поговорим?

И в какой момент все так резко поменялось? Несколько часов назад она была счастлива, разгадав на одну загадку больше. А сейчас ей даже жить больше не хотелось.

Он выглядел ужасно. Мешки под глазами, осунувшийся вид, пересохшие потрескавшиеся губы. А когда Люси молча отошла в сторону, пропуская его в комнату, заметила и расползающийся по его щеке синяк.

— Кто тебя так? — первым делом спросила Люси, даже не пытаясь улыбнуться ему. Кажется, она разучилась это делать.

— Грей, — Нацу подошел к окну и одернул занавеску, уставившись на стремительно темнеющий пейзаж.

— За что?

Вместо ответа Нацу горько усмехнулся и повернулся к ней, ухватившись руками за подоконник.

— У меня не очень много времени, — тогда он впервые поднял на нее взгляд. Было странно чувствовать это рядом с ним. Ранящее каждую клеточку одиночество на двоих. — Я хотел извиниться перед тобой.

— За что? — упрямо выдохнула Люси, на что Нацу болезненно поморщился.

— Люси, на эти игры больше нет времени, — его взгляд умолял ее о чем-то. Он сделал неуверенный шаг в ее сторону. — Мы оба знаем, что произошло. Я сделал тебе очень-очень больно. Но ты единственная знаешь меня лучше, чем кто-либо. И ты точно знаешь, что я не мог иначе.