Было непривычно видеть переживания по отношению к животным, соответственно, я не понимал всей трагедии.

– Не поправится. Она только что умерла! – выкрикнул в мою сторону Юстас и зарыдал.

Я не знал, как быть, как поддержать. Мы никогда ранее не проявляли свои эмоции друг перед другом. Это не значит, что этого не было. Просто никогда не говорили об этом вслух. Сейчас тот момент, когда необходима поддержка словом. Я подошёл ближе, обнял по-дружески, чего не делал раньше, и сказал:

– Ничего не поделаешь. Никто не вечен. Нужно время.

Эта трагедия сблизила нас ещё больше. В ту осень утренние заморозки крепчали. Ночные холода покрывали водоёмы тонкой коркой льда. К обеду всё таяло. В один из таких дней, в середине учебной недели, в школе произошло радостное событие – отключили электричество, в классах стало холодно, всех отпустили домой. На радостях я и Юстас забросили портфели по домам, быстро переоделись и пошли гулять привычным маршрутом. Расхваливали высшие силы за спасение от контрольных работ, намеченных на сегодня. Металл мы не собирали – холодно. А вот привычка смотреть по сторонам, где что лежит – осталась. Так мы дошли до болота, которое напоминало глубокую лужу внушительных размеров, с мусором по всему периметру. Всё бы ничего, если бы не подозрительный мешок, лежавший на краю. В нём что-то шевелилось. Лёд медленно прогибался под ним. В образовавшейся впадине собиралась вода, подтопив на одну треть мешок. Мы с Юстасом переглянулись – что это может быть? Наши голоса заставили мешок колыхаться сильнее. Юстас нашёл длинную палку и стал подтаскивать ею мешок. Когда находка оказалась у наших ног, мы услышали щенячий лай. Видимо, таким образом кто-то решил избавиться от довольно крупных щенков. Распутав узелок, мы увидели две милые мордашки чёрного цвета.

– Возьмём себе… – предложил Юстас, поглаживая щенков по голове.

– Ты что! Мне не разрешат. Да и держать негде.

– Я возьму, – улыбаясь ответил мой друг.

– Тебе легче. Ты живёшь в собственном доме, места хватает. Да и родители твои попроще, – с сожалением ответил я.

– Попроси бабушку. Может, разрешит держать у себя во дворе. С кормом проблем не будет. Мой отец поможет.

Мысль Юстаса показалась вполне реальной. К тому же бабушка у меня добрая. Юстас схватил четвероногих друзей, посмотрел на меня с довольным лицом и продолжил:

– Возьму их обоих, а ты уговори бабулю.

Бабушку уговаривать не пришлось. Она даже была рада такой охране, ко всему прочему, я обязался ухаживать и кормить своего питомца. Родители всячески отговаривали от этой затеи. Перечисляли минусы, чтобы отбить моё желание. Я был непоколебим с решением иметь нового друга. Когда аргументы у родителей закончились – они согласились под мою полную ответственность за животное. На самом деле мне было невдомёк, почему родители против. Им ведь это ничего не стоит. Если кто-то и мог быть против, так это бабуля.

Не знаю, какой породы был мой пёс. Скорее, похож на овчарку. Он был чёрного цвета с белым пятнышком на передней лапе. Я долго думал, как прозвать его. Разные имена вертелись в голове, но ни одно не вязалось с обстоятельствами, при которых мы встретились. Пока не увидел мультфильм про ангелов. Именно это имя подходило моему другу. Пятно на лапе, как Ангел на фоне чёрного неба. А я и Юстас в шутку называли себя ангелами-спасителями щенков. В общем, мне понравилось это имя. Юстас поддержал.

С появлением Ангела я стал понимать, что такое ответственность. Я волновался за него, как за члена семьи. Пусть он не понимает многих слов, зато он прекрасно разбирается в настроении и характере людей. Мой четвероногий друг понимает всё, будто заглядывая в сущность человека. Не каждый из людей способен посочувствовать так, как может мой Ангел. Прогуливаясь с ним, я всегда что-то рассказывал ему. Это могло быть всё что угодно, любая тема, любой вопрос. Ведь он мой друг. Порой я присаживался на уровне его головы и спрашивал совета. Он смотрел мне в глаза, отыскивал в них серьёзность, садился на задние лапы и лаял. Видимо, отвечал на своём языке.

Ангел быстро рос, крепчал, становился смышлёнее и разборчивее в людях. Я стал ощущать его опеку над собой. Казалось, я должен оберегать его. А получалось так: в первую очередь, он думал о моей безопасности, облаивая подозрительных личностей и просто недружелюбных людей. В случаи угрозы Ангел становился впереди меня, прижимая уши к голове, и сверкал своим внушительным оскалом. Стоило мне только поволноваться, мой друг был во внимании, готовый решить любой вопрос по мере своих сил. Он так чувствовал людей, что на моего отца не просто лаял, а пытался укусить. Выпивших не переносил вовсе.

Как-то я предложил Юстасу пострелять с ружья.

– Стрелял когда-нибудь с настоящего оружия? – спросил друга на перемене.

– Прямо с настоящего?

– Ну да! – уверенно ответил я, посматривая на реакцию Юстаса.

– Было дело. Там у дяди… На охоте… – пробубнил мой товарищ.

Лукавил, наверно.

– Я знаю, где можно взять настоящее ружьё и пострелять, – с гордостью сказал я.

– Где ты его возьмёшь? – удивился друг.

– Потом покажу.

Утром выходного дня мы с Юстасом и Ангелом отправились на окраину деревни, где стояла старая школа. Она располагалась в центре небольшого парка. Точнее, парком это было когда-то. Сейчас это был, скорее, старый сквер с высокими деревьями, неухоженными газонами и прогнившими скамейками, расположенными вокруг здания. Школа была полностью деревянная, в три этажа, с большим количеством маленьких окон. Родители запрещали ходить сюда. За этим местом тянулась дурная слава. В холодные зимы бездомные замерзали там насмерть. Были случаи, когда находили висельников. Старую школу не обходили стороной и любители острых ощущений. Я сторонился этих мест. Внутрь я не заходил, но в старом парке бывал частенько. Лазал по деревьям, собирал орехи, яблоки. Всё, что росло. Так я несколько раз видел, как парни старших классов заходили в школу с подозрительным предметом, замотанным в тряпку, а выходили без него. Не сразу я решился узнать, что это и где они это прячут. Даже не с первого раза нашёл. Это было ружьё времён Великой Отечественной войны, старое, обрезанное, с самодельным прикладом. Прятали его под полом и присыпали землёй. Там же лежала пара десятков патронов, покрытых слоем ржавчины.

Перед тем как предложить Юстасу пострелять, я проверил, на месте ли оружие. Да, оно было там же.

– Возьмём. Потом вернём на место, – сказал я.

– Да. Правильно, – серьёзно ответил друг.

Мы незаметно дошли до ближайшего леса. Расположились на полянке. Погода стояла солнечная. Ангел резвился вокруг нас. Оглядевшись, я взял ружьё и начал с усилием вставлять патроны в магазин. Я знал, как это делается. Пару раз меня брал на охоту неродной дед, который раньше жил с моей бабушкой.

– Будешь первым? – с ухмылкой спросил я товарища. А у самого дрожат ноги и трясутся руки.

– Давай сам. Покажи, как нужно, – отойдя в сторону, ответил Юстас.

– Как надо? Вот так. Передёргиваешь затвор. Целишься и…

Я нажал на курок, он как будто заклинил. Выстрела не последовало.

– Предохранитель, – улыбнулся я.

Прицелился в ближайшее дерево. Спустил курок. Щелчок – выстрела нет.

– Осечка. Патроны старые, отсырели, – объяснил я.

Ангел перестал бегать. Сел рядом с Юстасом и наблюдал. Я несколько раз повторил операцию с затвором и спусковым крючком – безрезультатно. Осмелев, Юстас подошёл быстрым шагом ко мне. Выхватил ружьё и сказал:

– Вот как надо!

Он отошёл на несколько шагов от меня. Передёрнул затвор и, улыбаясь, нацелил ствол на уровне моего живота.

– Страшно? – ехидно спросил он.