– Убери в сторону, – в страхе указал я рукой направление.

Ангел громко завизжал – я дёрнулся в сторону собаки. Прогремел выстрел. Мы замерли в недоумении. Юстас опомнился первым. Бросил ружьё и подбежал ко мне.

– Как же так? Ты в порядке? – с дикими глазами прокричал он, отыскивая возможную рану на моем теле.

– Кажется… – ответил я другу, пребывая в шоке.

Ангел начал лаять на нас и на оружие, лежавшее неподалёку. Рюкзак за моей спиной поменял цвет. Юстас в панике раскрыл его и обнаружил пробитую на сквозь бутылку с водой. Пуля прошла насквозь через рюкзак. Придя в себя, мы в спешке завернули оружие в тряпку. Быстрым шагом вышли из леса, чтобы поскорее вернуть всё на место. На половине пути к старой школе мы вспомнили, что забыли на поляне патроны.

– Я думал, ты забрал их, – сказал я.

– Нет.

– Оно и к лучшему. Вернём без патронов.

Через несколько месяцев школу снесли. Мои родители так и не узнали, как меня чуть не застрелил друг.

Мало чего могу вспомнить про отца Юстаса. Я его редко видел. Помню, как зашёл очередной раз за другом погулять. Пока Юстас собирался, в дверях показался его отец с деревянной удочкой в руках.

– Рыбу ловишь? – серьёзным голосом спросил меня.

– Нет. Родители не разрешают.

– Как это? – удивился он. – Мы с Юстасом иногда ходим ловить, – подмигнул он сыну.

– За меня боятся, – смущаясь проговорил я.

– Знаю, знаю. Из-за брата…

– Да-а… – протяжно ответил я, упёршись глазами в пол.

– Ты же уже не маленький. Скажи, что будешь ходить под нашим присмотром.

Весь день Юстас рассказывал про рыбалку. Он так увлекательно делился впечатлениями, что я осмелился спросить разрешения у своего отца сходить на местный пруд с Юстасом.

Всё как обычно. Просто ничего не давалось. Мне разрешили ходить, но только под присмотром взрослых. Так, благодаря отцу Юстаса, я узнал всю прелесть рыбной ловли. Побывав впервые на пруду с удочкой, я больше не мыслил выходные без этого. Я и Юстас по сей день вспоминаем весёлые моменты с рыбалки. И до сих пор помним, как первыми приходили на пруд, едва сойдёт лёд. Как открывали рыболовный сезон. Помним каждое прикормленное место, кто у какого дерева сидел и у кого был пойман самый большой трофей.

Где-то через год Юстас вместе с родителями и средней сестрой переехали в другой город. Его отцу предложили неплохую работу с достойным окладом.

Жильё тоже предоставили. И если он отработает пять лет, квартира перейдёт в собственность, что несомненно было плюсом. Оказалось, что до этого они жили вместе с бабушкой в её доме. Теперь бабушка осталась одна со старшей внучкой.

Юстаса такой поворот судьбы не устраивал. Меня это огорчало не меньше. Виделись мы теперь только на каникулах и по большим праздникам.

Чем старше я становился, тем больше событий стало происходить в жизни. Перейдя в пятый класс, в котором было порядка тридцати человек, я завел новых друзей. Кто-то остался на второй год, кто-то приехал из другого города. Были и такие, которые переводились из параллельных классов. Новые люди – новое движение. Те, кто постарше, постоянно заводили разговоры про секс. Делились своим опытом, создавая образ гуру в этом деле. Слушая подобные басни, большинство ребят поддакивали, покачивая головой, мол, всё правильно, у нас точно так же. Я тоже кивал, хотя так же, как и другие, мало чего в этом смыслил. Никто не хотел показаться ребёнком. Всё те же второгодники, обычно из неблагополучных семей, вели не только пропаганду секса. Они набирали свою команду, демонстрируя лидерство и знания. Покуривали украдкой сигареты и выпивали спиртное. Мне тоже было интересно находиться в этой компании. Казалось, они, и вправду, многое знали и умели. Им всё было дозволено, в отличие от меня. Это привлекало. Родители мне не запрещали с ними дружить. В целом ничего криминального не было. Я всегда знал, во сколько нужно быть дома, что курить это плохо, а выпивать тем более. Отец мне не доверял. После каждой прогулки он обнюхивал меня, как ищейка, глядя пронзительно прямо в глаза и просил дыхнуть на него, чтобы убедиться окончательно, не курил ли я, не пил. И что это за средство, которое бесследно уничтожает все лишние запахи? Настолько он был убежден, что я должен делать дурные вещи.

Вспоминая это, чувствую себя униженным даже сейчас.

Всякое было. Всего не расскажешь. Лазали и по школьным подвалам, бегали по сеновалам, играли в бутылочку, били окна, играли в карты, гоняли мяч… Время шло – все взрослели. У одного из лидеров, его звали Виктор, была комната. Между собой мы называли её каморка. Находилась она в каком-то старом заброшенном доме. Со слов Виктора, этот дом принадлежал его бабушке. В этом месте мы часто собирались, особенно с приходом холодов. Дом хоть и был в полуразрушенном состоянии, электричество всё же было. В этой каморке мы слушали музыку, играли в карты, подшучивали друг над другом и, конечно же, травили байки, подслушанные у взрослых. Курили и выпивали все, за исключением меня. Вся моя одежда по приходу домой была пропитана дымом. Родители ворчали. Весело было, нечего сказать.

Сам я не понимал, для чего вообще нужно курить и баловаться спиртным. Задавая подобный вопрос друзьям, я ни разу не получил вразумительного ответа. Ясно, что каждый из них хотел доказать своё взросление и решительность друг перед другом. Я же не был для них ни примером, ни авторитетом. Мне нечем было похвастаться. Я не рассказывал выдуманных историй, не потому что не мог, просто не видел смысла лгать. В разговорах о девушках и сексе я только поддакивал. Одним словом – был в последних рядах, так, для массовки.

В один из зимних дней собралось много народу в той самой каморке. Развлекались там как обычно. Все знали, что я не пью. Почему-то именно сегодня меня настойчиво уговаривали выпить. Я решительно отказывался. На что наш главарь и хозяин комнаты сказал:

– Если ты с нами не куришь и не пьёшь, то зачем нам здесь такой маменькин сыночек?

После этого вопроса наступила тишина, лишь чьё-то едва сдерживаемое хихиканье нарушало её. Этот спектакль был явно спланирован заранее. Все были в курсе, кроме меня.

У меня было всего несколько секунд, чтобы сделать правильный выбор перед треснутым стаканом дружбы, сунутым мне под нос. Но этого было достаточно. Я молча встал и вышел. Вслед стали кричать унизительные слова, подкреплённые пафосным матом с примесью тюремного жаргона. Оказавшись на улице, я ощутил на своём лице крепкий мороз. Взглянув на тёмное небо с мерцающими звёздами, я будто прочитал ответ на происходящее – люди за той дверью никогда не были моими друзьями. По дороге домой я испытывал жар в груди и одновременно тяжесть, твёрдо понимая – сюда больше не вернусь.

Первое время я не находил себе места. Одиночество угнетало. С другой стороны, оно не было столь редким явлением. Постепенно я научился с ним дружить…

Те, кто изгнал меня из своей компании, ко мне больше не приставали, хотя мы учились в одном классе. Все они оставались на своей волне, единой шайкой. Вообще наш класс не был дружным в отличии от других.

Изгоем я не был. Были те, с кем я обсуждал школьные дела или интересные темы. Обычно это все те, кто не примкнул к компании Виктора. Наверно, это тоже дружба. Я так не считал. Что за дружба, которая ограничивается школой? Мне этого мало, а на большее их не хватало. Так и получилось, одни на стороне Виктора и делали, что вздумается, у остальных одна дорога – от дома до школы.

Мне же хотелось позаимствовать порядочность у одних и уверенность пробовать что-то новое без ущерба для здоровья у других. Юстас был единственным, кто следовал таким негласным правилам. К сожалению, он уехал. Я не собирался набиваться в друзья ни к кому. Мне хватало сил быть лидером для самого себя.