Мама ничего не могла поделать. Она, конечно, вступала в словесный конфликт, чаще в мою защиту, но силы были неравны. Во мне всё раскалывалось. Что делать мне? Я не знал. И куда податься, тоже. Здесь я впервые задумался о самоубийстве. Другого выхода не видел. В особенности, когда отец, после очередного беспамятства, позволил себе сказать вслух: «Лучше бы ты… утонул!». Я не мог ослышаться, потому что он говорил это не один раз. Слушая унижения на свой счёт, я буквально тонул в этой невидимой, но всем телом ощущаемой грязи. Я с трудом сдерживал эту чёрную массу, подступившую к двери моего внутреннего мира. Единственное, что меня уберегло, так эта та самая дверь, разделяющая внешний и внутренний мир. Мне только оставалось закрыть глаза и прижаться всем телом к двери, с одной стороны которой я ощущал тепло и свежий воздух, а с другой – вонь и грязь, накрывающую меня с головой. Дверь не заперта, там даже петель и ручек нет. Открывать её я не осмеливался, не хотел, чтобы зло догадывалось о существовании этого места. Даже с приходом ночи, когда всё вокруг затихало и грязь отступала, я всё так же опасался, что кто-то увидит мою дверь. Не открывал. Просто садился рядом, прижимал колени к груди и, обхватив их двумя руками, прислушивался к нежному, успокаивающему шепоту ветра. Смотрел на яркий свет, пробивавшийся тонкой полоской по периметру двери.
Утром, собираясь в школу, я вспомнил произошедшее. Ощущение, будто всё было сном. Отец с провинившимся видом напомнил, что тот ужас все-таки был на самом деле. Он всегда просил прощения после содеянного, ссылаясь на алкоголь и беспамятство. На самом деле он меня любит. С его слов, конечно. По правде говоря, мне действительно становилось легче после его извинений. Я даже верил в то, что это последний раз. Верил этому поначалу. Когда всё повторялось вновь и вновь… Я перестал верить ему, в искренность извинений и его бесконтрольные действия. Доверие улетучивалось не только в этом. Как бы я ни старался найти оправдание для папы, вскоре, к своему сожалению, я доказал себе, что с его памятью полный порядок, в каком бы состоянии он не был. Он ничего не забывал и не прощал, даже если давал слово забыть. На его слово я давно не обращал внимания, ведь оно имело свою цену и для меня.
Прогуливаясь очередной раз по своим местам, я увидел человека. Он шёл впереди. Со стороны может показаться, что этот человек учиться ходить. На самом деле незнакомец явно крепко выпивает и, как следствие, имеет проблемы с ногами, как и со всем остальным… До ближайшего магазина, куда он, очевидно, направлялся, идти прилично и, в его случае, рискованно. Он был как старая поломанная игрушка, которую давно пора выбросить. Но кто-то будто подшутил над ним – вставил ключ, завёл и поставил на ровную поверхность. Зрелище драматичное. Я спросил себя – куда ты идёшь и для чего? Ведь тебе ничего не нужно. Ты хочешь напиться и заснуть, чтобы снова повторить то же самое. Зачем? Ведь ты как робот, в которого даже не посчитали нужным прописать программу. Ты просто жуткая пружина, которую в движение приводит только алкоголь.
Страшно. А ведь есть куклы и другие. С иной пружиной и другими ключами. Я подумал о своём отце. Чего он хочет? Кушать, спать… Всё?! Зачем тебе я? Ведь ты даже не знаешь, что всего этого хочет твоя плоть и только. Есть ли у тебя душа? Она бы не позволила такого обращения с ребёнком.
Так признайтесь, что я – случайность, обуза. Я не мог родиться в вашей семье. Скорее всего, я не ваш и где мой дом – пока не знаю.
Однажды в квартире отключили воду на весь день, да ещё и в воскресенье. Я не мог пойти в школу, не приняв душ перед сном. Поэтому пошёл к бабушке. Она как раз собиралась по своим делам, оставила мне ключи со словами: «не торопись, включи радио, полежи – это расслабляет». Что я и сделал… Пролежав так пару часов, мне вдруг стало как-то легко и безразлично. Играла классическая музыка, прямо как в моём детстве, и никого… Я вдруг понял – всё бессмысленно. Только мучение, страдания, нищета. Зачем терпеть? Я нашёл лезвие. Стал аккуратно резать плечо… Потом всё ниже и ниже. Резал и плакал. И чем ближе я подбирался к венам, тем сильнее плакал и жалел себя. Я остановился. Было страшно, и я засомневался, но только в одном… Что, если меня ждёт где-то свет и счастье? Наверно, нужно переждать. Так говорят… Так снова кто-то говорит.
Все эти воспоминания хранятся в своей комнате. Такое не может пройти мимо, бесследно… Уверен, когда-нибудь это станет одним из моих камней преткновения, требующих особого внимания, в то время как я мог бы заниматься чем-то полезным. Этот камень, как и другие, откладывались до определенного времени в потайное место самого себя, укладываясь в стену, ограждающую от людей.
Теплилась надежда, что с рождением сестры многое изменится. Ожидания не оправдались. Ровным счётом не изменилось ничего. Я уже не удивлялся, мои выводы правильные. Мама часто напоминала отцу о его обещании. На что он отвечал так:
– С вами попробуй не запей!
В его словах всегда слышалось отягощение… Как будто мы для него обуза.
Пока сестра была грудной, я был в стороне от всего. Ко мне обращались только по двум вопросам, по поводу школы и помощи по дому. Ко мне даже стали меньше цепляться по пустякам. На тот момент я был предоставлен сам себе, но несмотря на это, не делал то, что мне вздумается. У меня всегда были внутренняя организация, пунктуальность и дисциплина. Родители наверняка считают, что это их заслуга. Нет. Это проявление моей иной жизни, где семья это – окружающая природа. А родители, они как приёмные, по какой-то ошибке взявшие под свою фамилию.
Наступил период, когда внимание к противоположному полу обострилось. Я поочерёдно влюблялся в своих одноклассниц. Порой удивляло, как мне вдруг стала симпатична девчонка, которую не так давно я ненавидел. Этот процесс было сложно контролировать. Всё происходило само собой без моего ведома. Бывало, приснится сон, где гуляю с одноклассницей, держа её за руку. Нам так хорошо рядом друг с другом. Проснувшись – огорчался, что это не на яву. Это ощущение бывало настолько сильным, что не покидало долгое время. Я часто влюблялся, и никто не знал о моих страданиях, не говоря о самом предмете обожания. Робость – моя верная спутница. Я стеснялся даже смотреть в сторону понравившейся девочки. Краснел, если она обращалась ко мне. Заметившие это одноклассники издевались надо мной. Подростки вообще жестоки по своей натуре. Меня совсем не удивляет высокий процент самоубийств среди молодёжи. Я прекрасно понимаю их. Этот жизненный период как оголённый провод высокого напряжения. Готовый в любую секунду поразить своей силой от неосторожного обращения. Взрослые зачастую не придают этому особого значения с расчётом – ничего, обойдётся. Зацепившись однажды, сами испытывают сильную боль, не задумываясь о её источнике.
Меня окружало постоянное противоречие, расходившееся с моими понятием и логикой. Мне было неясно, почему мои сверстницы предпочитают парней старше и обязательно невоспитанных наглецов, способных запросто шлёпнуть по заднице и ущипнуть за грудь. Видимо, девчонкам это нравится. Почему такие как я не интересны? Мне бы только шанс – я бы уважал, любил её и делал бы всё, чтобы она была счастлива. Я постоянно думал и анализировал, почему именно так, а не иначе? К сожалению, ни с одной из них я не был в дружеских отношениях, чтобы спросить и прояснить ситуацию. Получив в будущем ответы на эти вопросы, я огорчился.
Влюбившись очередной раз, спросил себя:
– Хорошо, она меня полюбила. Допустим, хочет быть со мной. Что после?
Я не нашёл ответа. Действительно, а что дальше? О сексе вопрос на тот момент не шёл. О совместной жизни тем более. Так чего же я хочу? И здесь я оказался в тупике. Я призадумался… Мои страдания и пыл в груди поутихли. Не накручиваю ли я себя? Может, не стоит торопиться? Эта нервотрёпка ни к чему… Тогда кому всё это нужно? Что на самом деле управляет моим сознанием и чувствами? Это чья-то игра. И раз так, нужно играть по своим правилам.
