— Поттер, не думай так громко, — он открыл глаза и устало продолжил. Было такое ощущение, что это место из него все жилы вытягивает. — Лабиринт Посланника, а в некоторых источниках Лабиринт Путника. Он рождается волей магии рода. И да. Она имеет свою волю, когда Наследника нет. Я должен был сразу понять, что если есть Страж, то есть и Посланник. Тогда всё было бы…

— Так, Малфой! Давай чётко и по делу. Мы попали? Какие здесь угрозы? И как выбраться? И главное, зачем оно нас сюда затянуло?

— Закон сохранения энергии тебе знаком?

Поттер скептически хмыкнул.

— Тогда ты понимаешь, что магия не может раствориться в воздухе. Так?

— И куда она девается?

— Ну… Давай так скажем… Она «девается» в… родовой камень. Родовой зал… Место силы… И потом формирует… Намерение… Мне так сложно…

— Что? — Поттер наклонился вперёд, схватил его за руку, сильно сжал ладонь. — Тебе здесь плохо? Так легче?

Малфой в шоке уставился на их руки, сейчас накрепко сплетённые даже не заклинанием — просто силой.

— Да… Но не нужно было, Поттер… Ты ведь не понимаешь даже, ни что ты сделал, ни зачем… — грустно ответил ему Малфой, понимая, что руку оторвать не может от чужой.

— Я прекрасно понимаю, зачем я это сделал. Чтобы тебе не было так сложно… Я же вижу, что на меня этот Путник не влияет…

— Магия пытается понять меня. Как и тебя. У меня Метка на руке. Но это несоответствие. И меня прочитать сложнее… Потому что ты увидел вход, и Путник, раз тебе так больше нравится, впустил тебя.

— А ты зачем попёрся, если понял, что это?

— Да не понял я, что это, сразу, Поттер. Я инстинктивно это сделал. Надо было думать лучше…

— Меня ты инстинктивно куполом укрыл, а Макгаррета ты инстинктивно оттолкнул.

— Не тебя, а нас. И да, его оттолкнул. Вот такие у меня инстинкты, — распалился аврор. Он раскраснелся и старательно отводил взгляд от их сцепленных рук, но всё никак не получалось. Глаза возвращались в ту же точку. — Ты должен захотеть это прекратить, Гарри. Иначе не получится отпустить меня…

Поттер смутился и честно попробовал. Но получилось никак. Ни плохо, ни хорошо. Он растерянно посмотрел на Малфоя.

— Мне уже лучше. Магия этого места чувствует твою поддержку и меняется. Становится ко мне проще… И когда ты так опрометчиво отдал мне свою силу, я хотел сказать, что мне сложно объяснить тебе нормальным языком, как работает родовая магия. Сколько ни читай книжек, это всё равно что-то понятное на уровне крови. Словами это необъяснимо.

— Я — что?

— Ты, Поттер, ты отдал мне часть своей силы. Ты хотел мне помочь, выразил такое намерение. Ты что, не понимаешь, что здесь никакие заклинания не нужны. Они здесь пока ещё просто не существуют. Пока Лабиринт нас не поймёт и не узнает полностью.

Руки ребят наконец распались, но Гарри ещё какое-то время не мог расжать пальцы. Ладонь Малфоя была холодной. Настолько, будто он умер.

— Тебе холодно?

— Нет, Поттер. Нет, всё по-другому. Всё будет хорошо…

— Ты меня пугаешь, Малфой. Ты так говоришь…

— Поттер, сосредоточься. Ты спросил, зачем мы здесь. Так вот, Посланник — это магия рода Селвинов, которая ищет нового Наследника. Она увидела тебя и решила, что ты можешь им стать. Род Поттеров в тебе продолжился, но, скажи мне, если я ошибаюсь, твой дом в Годриковой Впадине разрушен до основания. Волдеморт уничтожил его полностью своим развоплощением, положил свою жизнь, чтобы убить тебя, и магию твоего рода тоже… Отдал свою жизнь, чтобы родовой камень обратился в пыль. Не думаю, что он планировал это. Но его намерение было таковым. Он ведь полукровка… Как мог он знать, что плата за смерть рода — смерть. Думал не о том. Желал не того… Не важно. Он мёртв, и слава тебе и Мерлину за это. Однако твой род… Как бы… Пустой, — извиняющимся тоном закончил Малфой. — И Посланник это увидел. И сейчас магия изучает тебя, чтобы понять, насколько ты достоин этого.

— Но я не хочу быть Селвином. Я хочу остаться Поттером…

— А ты и останешься Поттером, Поттер… — улыбнулся Малфой. — Но твой род наполнится… А магия рода Селвинов найдёт своё продолжение в тебе и твоих детях. Ты узнаешь, каково это — быть под покровительством магии рода… Это… Неописуемо… Я только надеюсь, что не испортил тебе всё…

— Ничего ты мне не испортил, Малфой! Если я всё правильно понял, ты бы сюда и не попал, если бы Путник не захотел. Так что… Тут есть о чём подумать. Ты только вот что мне скажи. Изучает он меня, изучает… А потом что?

— А потом, Поттер, будет проверка. Лабиринт, он почему Лабиринт? Чтобы выйти отсюда, нужно будет этот выход найти. А это будет непросто.

Стало совсем светло, комната приобрела очертания, и Малфой, увидев, куда смотрит Гарри, ещё сильнее занервничал.

— Это мой дом. До того, как Волдеморт возродился. Это наша семейная гостиная.

— Так, может, это тебя магия выбрала?

Малфой поджал губы.

— Я — Лорд Малфой, Поттер. Мой род стоит за мной. Я не могу быть… Не могу…

Аврора трясло. Он зажмурил глаза, чтобы не видеть комнату.

— Малфой, что?

— Только не надо снова меня жалеть! Того, что ты мне дал, уже достаточно! Ты спросил, где я живу? Я живу в лофте на границе магического Лондона и маггловского. Мэнор превратился в ужасное место. И я не могу даже пересечь границы владений, чтобы меня не сотрясало от отвращения. И видеть сейчас дом… Это, блядь, жёстко. Мне эти воспоминания не нужны! У меня теперь другая жизнь! Другая! И мэнора в ней нет! Малфой-мэнора больше нет!

— Прекратить истерику! Малфой! — рявкнул Поттер и тут же понял, что это не работает. Парня затрясло ещё сильнее. Он схватил его за плечи, и не зная, что ещё делать, обнял. Прижал к себе, сжал рукой шею сзади, показывая хоть так, что Малфой не один. — Ты остался, Драко. Ты есть. И пока есть ты, есть и Малфои, и род, и… — сказать о семье он не решился. Будто почувствовал, что этого говорить нельзя. — И твоя сила не в мэноре, твоя сила внутри. В сердце.

Малфой попытался отстраниться, но Поттер не позволил.

— Всё по-честному. Ты видел мою истерику. А я твою.

— Не честный приём. Не называй меня так…

— Я слышу твои слова. Но выполню просьбу, только если ты сможешь мне объяснить, почему каждый раз, когда я называю тебя «Малфой», в твоих глазах мелькает разочарование.

— Как знаешь, Поттер. И если расцепишь свои клешни наконец, то увидишь дверь. Это было первое испытание. Потому что Лабиринт даёт тебе путь.

— Я не могу объяснить этого. Но мне кажется, что ты ошибаешься.

========== Путь ==========

Дверь не открывалась. Малфой долго и некрасиво ржал, пока Поттер пытался дёргать за ручку, использовать магию, выбить её, в конце концов. А потом просто сидел на полу, рядом с сияющим мягким светом камином, и смотрел на огонь. Это было прекрасное зрелище. И огонь сам, конечно, тоже, но Малфой… Он успокоился. Он успокоился где-то на уровне души, потому что глаза его были направлены на красоту стихии, а губы немного изгибались в улыбке. Такой же мягкой, как свет от пламени. Поттер видел теперь в нём такого человека… Настоящего, сильного, и в этой силе была красота. Была притягательность, обаятельность. Совсем не внешняя, которая, если уж быть честным, всегда в нём была. Наверное, даже в юности, когда его глаза были чёрными и почти мёртвыми в страхе и ненависти. Поттер думал, что эта ненависть была к нему — к Золотому мальчику, укравшему его — Малфоя — успех. Только теперь казалось, что он уже тогда в нём ошибался.

А сейчас эти глаза были счастливыми… И его внутренний свет, он тянул к себе. Малфой был красивым человеком, не в эстетике внешности, а в какой-то потрясающей целостности. И было трудно не смотреть.

— Поттер. Ты когда-нибудь научишься думать тихо?

— Надеюсь, что нет… — на вопросительный взгляд Малфоя он пояснил. — Если бы я тогда, здесь, в особняке Селвинов, думал тихо, никогда бы не увидел тебя. Никогда бы себя не увидел, как следствие этого. А ещё, если я этому научусь, ты перестанешь делать это… Смотреть на меня… Даже не так… Чувствовать меня, да… Именно. Ты со мной будто на одной волне, когда это делаешь. И мне это нравится. Понимать, ощущать причастность… Глупо говорю, но ты понял.