— Подробнее завтра мне на стол, как и двое остальных. В течение ближайшего месяца отчётность в части групп перейдёт на руководителей. Не только по табелям со всеми вытекающими из них больничными и сверхурочными. Первое. Все замены по сменам только через начгруппы. Между собой договаривайтесь как хотите, но это должно быть отражено в таблице. Второе. Каждому в течение месяца пройти психологическое освидетельствование. Начгрупп организовать и отчитаться. Третье. Организовать нормальный график отпусков. Не по три-четыре дня. У вас есть по две недели два раза в год. И никак иначе. Но здесь должно быть активных две полные группы. А не как сейчас… Мы больше не отбываем всем составом на каждый вызов. Значит, не получится нормально функционировать, если в каждой группе по одному на отпускных днях. И ещё. Каждый! Каждый следит за корректностью своих действий. На «отстань» работать будете в морге! А здесь служба! И если вы видите косяки, молчание будет воспринято как непрофессионализм. Доводить до начгруппы, и они принимают решение. Или доводят до меня, если это не в их компетенции. Дальше. Вы, трое. Прочитайте свои должностные. Если у нас какой-то процесс проходит невнятно, неправильно, или его вообще нет, доложить мне! По кадрам поговорим после психотеста и после сентябрьских учений. И к октябрю будет новая штатка. Вопросы?
— Никак нет, — хором гаркнули авроры.
— Уиллис, жду твой отчёт. Додкинс, ко мне.
Мужчина был не доволен. Он вообще-то редко высказывал какое-то отношение к происходящему, воспринимая события с потрясающим приятием. Но сегодня было заметно, что его не устраивает то, что намечается в подразделении.
— Говорите, Джон. Потому что молчать больше нельзя. Я понимаю, что вам полтора года до пенсии. Что вами руководит парень в два раза младше. Что новая работа на старом месте никому не даётся легко. Но всё же, есть что-то ещё.
— Моя группа мне как семья. Семь лет уже. Восьмой пошёл. Я в ребятах вижу своих… Но Малфой… Малфой чужой. И не только потому, что прошлое у него чёрное. Сопляком он был в войну. Таким же, как и вы, уж простите, Старший Аврор. Но он же пришёл не рядовым. Это здесь ему другого звания не положено было. Но он не подчинённый мне. Это нам бы у него учиться. Да специализация у нас куда проще, чем его. И опять же — не положено. У него опыт боевой, из спецов, а он тут кражи бабушкиных брошей расследует… Какой смысл мне им руководить, когда у него самого это прекрасно получается? Может, лучше, чем у меня. Я по первости даже думал, что засланный он… Шпионить отправили… А потом понял… Он сюда пришёл, чтоб служить спокойно. Работу свою делать, и всё. И я его не трогал. Он, если надо, и сам иногда всё так выстраивал, что я невольно как надо делал. И себя потом уже идиотом чувствовал, что не сам до этого дошёл. А довели меня. Как собаку на поводе. К правильному решению. И пару Уоллиса с Джексоном вы разбили, потому что Малфой так это видел. Он же Макгаррета специально выводил… Подначивал… Вы, Старший Аврор, не думайте, я же вижу, что у него это не здорОво. У Уиллиса к Джексону. И надо было их разбить когда-нибудь… А тут ваши эти реформы, смена двоек…
— Я услышал вас, Джон. Вы мне вот что скажите. Почему никогда никто из вас не пытался изменить то, как у нас тут всё складывается?
— Так, работало же. Эффективность на хорошем уровне. И чтобы увидеть проблемы в отлаженной, рабочей системе, нужен взгляд со стороны. А мы… А мы работаем, как умеем. Вот, не знали, куда деться, когда вы на работу не вышли…
— Тоже интересный вопрос… Это Малфой принял решение ко мне в дом вломиться?
— А как он решения принимает, сэр? Быстро и решительно. Он беспокоился. Может, не показывал, но всё равно волновался. Его Патронус вернулся. Хотя он решился его отправить с каким-то внутренним надломом. Будто другого выхода не видел. И когда его феникс вернулся, он словно потерялся. И просто ушёл. А вернулся уже с вами, сэр.
— Ладно, этот вопрос, наверное, нужно ему адресовать.
— Можно. Только не думаю, что он ответит. Он такой… Отстранённый. Про себя ничего. К нему не плохо относятся. Правда. Но он сам к себе близко никого не подпускает. Сам про всех всё знает, но про него мало что можно сказать…
— Не знаю, как вы, а я о нём могу сказать более, чем достаточно.
— Да. Но только исходя из выводов, которые вы делаете по его работе и делам. Но сам он вам что рассказывал о себе? Где он живёт? Есть ли у него друзья или девушка? Какие у него отношения с семьёй, хотя бы одним словом? Что он пьёт — кофе или чай?
— Он пьёт красное вино и крепкий кофе. Чёрный.
— Да. И я о том же. Сэр, я понял, за что вы хотели со мной поговорить и какие выводы мне нужно сделать. Разрешите идти?
Поттер кивнул. Он никак не ожидал такого завершения беседы. Но Додкинс сказал то, что для Гарри было и правдой и неправдой одновременно. Он знал Малфоя. Не один год. И в то же время не знал совсем. И Джон был прав — то, что Поттер знал о Малфое — это скорее выводы, чем факты.
Будни понеслись. Теперь совсем не так, как раньше. Раньше это была череда вызовов и уйма бумажек. Теперь это были редкие выезды на серьёзные происшествия и много, очень много документации. Анализа. Много размышлений. Много выводов. Малфой работал с Макгарретом, который на самом деле очень неплохо с ним сработался, а Уоллис… Уоллис натаскивал новичка. После выписки Джексон пришёл и подал рапорт об отставке. Его невеста не готова была быть женой аврора и поставила ему условие, на которое он согласился. Поттер подписал рапорт этим же днем. А бывший напарник запил, и едва не лишился работы. И снова это была идея Малфоя дать ему новичка. Чтобы натаскал. Чтобы научил. Чтобы была ответственность. И хотя Поттер был настроен очень негативно к этой идее, снова прислушался к Малфою. Но не без объяснений. И снова «Старый як», снова вкусное пиво и горячее мясо. И Ронни с его угрюмым лицом. И Малфой. Спокойный, расслабленный. Непривычный без своей язвительности.
— Что между ними, Малфой, такого… Больного? Какая-то странная дружба. Какая-то странная драма…
— Вот именно потому, Поттер, что это не дружба, а драма, всё так происходит…
— Почему драма? — не понял Старший Аврор, и Малфой пояснил.
— Потому что неразделённая любовь — это всегда драма.
— Так Джексон же… А Уиллис, получается… Блядь…
— Мг. Вот как-то так… И пожалуйста, ну очень тебя прошу, не надо себя есть за то, что ты этого не заметил. Во-первых, Джексон тоже не заметил. Это я тебе как эксперт в девиантном поведении и межличностных коммуникациях говорю. Во-вторых, ты всё-таки не его начгруппы. И в-третьих, Уиллис это старается скрывать даже от себя. Потому что иначе уже давно бы свихнулся. Поэтому я и говорю, что лучший вариант — дать ему роль няньки. И почаще отправлять на вызовы. Так часто, чтобы у того и времени на псевдодружеские посиделки с Джексоном не было. Понимаешь?
— Теперь понимаю…
На учениях у Поттера возникло странное ощущение, что Малфою здесь делать нечего. Он блестяще справлялся с заданиями, но было видно, что тот не доволен. И после первого дня был злым, настолько, что даже отказался от предложения Поттера посидеть вечером, чтобы поделиться результатами. А точнее, выводами.
Иногда Гарри казалось, что он занимает не своё место. Что он находится на курсах повышения квалификации, максимально приближённых к практикуму, где Малфой — профессор, который его обучает. Потому что он действительно знал, что делать, практически в любой ситуации. Кадровой, системной, сугубо боевой… В любой. И Поттер постепенно чувствовал себя всё увереннее на посту Старшего Аврора. Всё чаще уже Малфой слушал его. Поэтому ему не терпелось рассказать о своих наблюдениях и тех мыслях, что пришли к нему за те восемь часов активных совместных учений. А ещё хотелось пожаловаться, чисто по-детски пожаловаться на Аманду Харрис, которая так откровенно ему навязывалась, что задолбала уже в первые полчаса. И Гарри старался быть вежливым, хотя бы потому, что она была министерским наблюдателем, но сдерживать свои реакции на её заигрывания было непросто. Особенно, когда Малфой предательски свинтил куда-то в обед, оставляя его на растерзание озабоченной мадам.
