Не успел он вернуться на работу хотя бы в таком жалком подобии своей работоспособности, как на него упали новые «новости». Оказывается, неделю назад, когда он так феерично упивался в собственной гостиной, его старая добрая знакомая выдала о нём ещё одно интервью. На этот раз без его участия. Её собеседником в том же Millennium Hilton был тот самый Лиам Данбар. Который очень откровенно оценивал его — Дерека — в качестве возможного партнёра. Там было много комплиментов, правда, Хейл отметил, что ничего нового он не прочитал. Только вот впервые его так облизывал словами открытый гомосексуалист. Да ещё и намекая, что в определённом смысле, судя по его поступкам и реакциям, Хейл-младший вполне мог оказаться латентным геем. И в первые несколько минут после окончания чтения он ожидал, что вот, ещё несколько входов, и его сердце разорвётся от нового потрясения. Но прошла секунда, пять, десять — и мир остался тем же: Маркус всё так же трясся, передавая Эрике документы для согласования; Просто Эм всё так же, не отрываясь от клавиатуры, придерживал трубку плечом и что-то яростно объяснял невидимому собеседнику. И всем было абсолютно плевать на то, что написала о нём Анастэйша Адамс. Этой статье уже была неделя, и не было ни звонков от знакомых, ни косых или удивлённых взглядов коллег. Всем было плевать. Но самое главное, плевать было ему самому. Он понял это, как только смог выдохнуть весь воздух из лёгких. Его невеста обкрадывала его фирму, спонсируя грязный бизнес отца. Его самого использовали, чтобы вскрыть эту схему, словно поставили на него в этой шахматной партии, как на простую разменную пешку, которая должна была свалить короля. И то, какой метод они избрали… Вот это Дерека убивало… То, что он оказался…

Эти воспоминания заставили подойти ближе к краю перил. Там, внизу, город оживал. Однако мужчина видел только пустоту… И даже спасение. На щеку упала снежинка, и это навеяло ещё одно воспоминание.

Просто Эм сидел в кресле самолёта, глядя, как ветер гоняет мелкую пургу по взлётной полосе. Дерек угрюмо просматривал какой-то журнал о бизнес-кругах. Его постоянно отвлекал звук кнопки на байке, которую парень то и дело застёгивал и расстёгивал.

— Ты нервничаешь? — тихо, себе под нос пробубнил Дерек.

— А-ага…

— Боишься летать?

— Что? Нет! Статистика… — завёлся Просто Эм, и Хейл безжалостно его перебил.

— По теме!

Стилински сжался весь, а потом медленно выдохнул.

— Там, куда мы едем, я не был очень давно…

— До взлёта ещё минут десять. Мы можем просто уйти…

— Э, нет! Ты уже выполз из своей пещеры, дракоша, так что даже не думай. Тебе нужно сменить обстановку. Так что, сиди и не рыпайся!

Дерек так и сделал. Мимо прошла стюардесса, интересуясь пожеланиями пассажиров, а за ней и стюард. Его движения были выверенными и плавными, и чем-то он напомнил бывшего одноклассника Просто Эм.

— Как ты думаешь, он — гей?

Лицо парня искривилось в невообразимом разнообразии эмоций.

— Единственный способ проверить это, пригласить его в туалет… Если согласится — точно. Если нет, на борту он не сможет тебя удалить или оскорбить — он же на работе…

Стилински звучал обиженно.

— Я не… Он просто похож на Данбара, и…

— Что? — злобно спросил парень и повернулся к нему, сверля взглядом. — Это единственный вопрос, который у тебя возник? Вот, например, мужчина напротив. Он по телефону разговаривал со своим мужем. Что приедет вовремя. И что соскучился по сыну. По его виду не скажешь, да? По внешности такого серьёзного бизнесмена не скажешь, что он может любить другого мужчину? Зато вон тот, непонятной половой принадлежности человек — он многодетный отец. И точно не гей, потому что мурлыкал со своей женой или любимой женщиной, раз кольца нет, очень нежно и ласково. Но самое главное, Дерек, почему тебе есть до этого дело?! Может, спросишь у меня, как я опустился так низко?! Я понимаю, что у тебя серьёзная душевная травма, но не надо впутывать весь мир и пытаться сравнить его с твоей «идеальной» жизнью! Вон та бортпроводница с тебя глаз не сводит, хотя в прессе посмаковали разрыв твоей помолвки, и даже написали, что это может быть связано с мнением Лиама о тебе. Думаешь, ей просто любопытно, правда это или нет? Или она просто наслаждается твоей красотой? Даже синяки под глазами тебя не портят. Оно и понятно, что она сейчас в четвёртый раз даст бутылочку тучному джентльмену, хотя вообще-то не положено, потому что глаз от тебя отвести не может. А пригласи-ка её в туалет после взлёта, может мозги на место встанут после вступления в клуб Семи миль? Или ты уже в нём? — Стайлз кипятился и никак не мог прервать поток негодования. — А давай, Дерек, может после подтверждения твоей мужественности ты перестанешь мерять всех по их ориентации?!

Эта вспышка заставила Дерека неловко извиниться и углубиться в чтение. Но идея показалась здравой. Они уже ехали из аэропорта, дорога должна была быть длинной, и он решился:

— А как ты понял, что ты не натурал?

— Что, решил страшное слово не называть? Ладно. У меня всё было очень просто. Смотрел порно, как и миллионы подростков, и понял, что хотел бы оказаться на месте женщины. А не мужчины. Охренел со своих выводов, потом перепроверил. С пару месяцев привыкал к тому, что моя жизнь оказалась ещё хреновее, чем я надеялся, а потом просто стал жить дальше. И решил отложить потерю девственности, когда слиняю наконец из родного городка.

— Без драмы и лишних самокопаний?

— Драма была не по этому поводу, Дерек, но да. Можно сказать, что период самоопределения прошёл без сучка без задоринки.

— Расскажешь?

— Про что?

— Ну, очевидно, твои планы оказались немного скорректированы. Ты хотел «остаться в шкафу». Что пошло не так?

Парень молчал.

— Послушай. Невозможно пропить мозги за десять дней и стать идиотом. Ты же вытянул меня из Нью-Йорка, чтобы я вывернул перед тобой душу наизнанку, прошёл курс шоковой терапии, или что-то в этом роде. Так давай, начинай свою душещипательную беседу…

— Если ты захочешь о чём-то поговорить, уши я затыкать не буду. Но заставлять тебя понять, что ты прячешь голову в песок, вместо того, чтобы обратиться к врачу, не собираюсь. И играть на своей личной истории для этого тоже не буду.

— Тогда давай так, раз уж мне, и правда, интересно, как ты «вышел из шкафа», я расскажу тебе что-то из того же возраста, что и ты. Идёт?

— Депрессия будит в тебе циничность.

— Она тут ни при чём.

— Ты ещё скажи, что ты в порядке.

— Нет, но циничность — это вообще моё второе «я».

— Что-то не похоже…

Учитывая, как небыстро они ехали, так можно было препираться ещё долго и времени на разговор всё равно хватило бы. Дорога из аэропорта была лесистой и ухабистой.

— Ладно. Это на самом деле забавный случай… В общем, как в анекдоте — я был в душевой, и рядом со мной занимал кабинку один парень… Очень красивый… И я немного затормозил… Мои мозги иногда немного меня путают… Я даже не услышал, как остальные вернулись после поздравления с победой… Короче, один из моих одноклассников в шутку бросил бутылку с шампунем под перегородками — поделился с другом… Я споткнулся и выпал из своей кабинки, а когда на шум выглянул тот самый парень… У меня встал, как по щелчку. И это не осталось незамеченным. Вот так…

— Очень смешной случай, — саркастично заметил Дерек. — Я так понимаю, это поставило на тебе клеймо…

— Нет, не это! Мой язык, как всегда, сыграл решающую роль. Тот парень у меня спросил, стоИт ли у меня на его задницу, а я ответил, что хотелось бы, чтобы наоборот… Так что, мой СДВГ вновь окрасил мою жизнь яркими красками… Я всегда слишком много говорил… Да…

— И сколько тебе было?

— Ты не обязан…

— Я знаю. Но уговор есть уговор. А ещё мне хочется понять, сколько лет ты ещё жил в своём городе после такого каминг-аута…

— Ну, мне было пятнадцать. Так что ещё год в школе, да и потом я не сразу уехал… Ну, то есть, уехал, но возвращался… До сих пор при встрече с кем-то из школы я вижу и слышу то же самое… Не думаю, что что-то изменится.