— Понимаю? Нет, Дерек, я тебя не понимаю! Если ты сделал это не для собственного удовольствия и морального удовлетворения, не для того, чтобы показать мне, каково это, когда так в душу врываются, без твоего желания, бесцеремонно и цинично, то я совсем уже ничего не понимаю. Едва ли это твоя привычная модель поведения — чуть что — хвататься за чужой стоящий член! И с какой своей внутренней проблемой ты справлялся, когда заставлял меня кончить в твою руку?! Зачем тебе это понадобилось?! Чего ты вообще добивался?! Мне не было больно, Дерек, мне было противно от самого себя! Что, даже зная, что это твоя месть, твоя насмешка надо мной, над моим телом, над моим отношением к тебе, моим желанием, я не мог удержаться, чтобы не стонать от наслаждения. Это была пытка, Дерек, это была моральная пытка! И я мог бы понять, что это расплата с твоей стороны, что я заслужил это! Но то, что ты сейчас сказал… Зачем тогда это всё было?! Чего ради?! Раз уж ты просишь моего прощения, потрудись найти в своей голове ответ, что это было? Любопытство? Тебе было интересно что? Как чей-то член чувствуется в руке? Или сколько движений понадобиться, чтобы заставить пидора обкончаться? Что?!
Стайлз не ожидал от себя такой реакции. Но и от Хейла такой реакции он не ожидал. Тот склонился над ним низко, положив руки по обе стороны от головы Стилински, нашёл глазами его глаза и чётко, негромко, но очень понятно ответил:
— Мне было интересно, как ты звучишь в этот момент, всегда так или только со мной, мне было охренительно круто чувствовать твою дрожь, видеть твой язык, который постоянно мечется между губами. Ты был со мной в ту ночь, и ты, наверное, её запомнил. Но не я. И я хотел хотя бы фрагмент настоящих воспоминаний, а не тех, что крутятся в моей голове из-за видео. Вот, что это было. Попытка вернуться в прошлое, и…
— И взять его под контроль… Ты считаешь, — Стайлз снова облизал губы, — что если бы ты мог контролировать это, тебе было бы легче…
Дерек оттолкнулся от его подушки и отошёл.
— Не надо копаться в моей голове! Не надо пытаться анализировать! Ты не можешь разложить по полочкам всё, что я чувствую по этому поводу! И найти все ответы в моей голове!!! Не можешь играть в психиатра, рассматривая под микроскопом каждую мою реакцию на что-то в моей жизни! Ты не можешь!!!
— Но я могу! Могу, Дерек! Я этим зарабатываю на жизнь!
— Так вот, что ты делаешь сейчас! — уже чуть спокойнее, но печальнее высказался мужчина. Откуда в нём эта печаль, он предпочёл не разбираться. — Это твоя работа! — Хейл всё это время метался по номеру, так и не включив свет. Он был похож на стремительный ночной кошмар, который перемещался в пространстве, поглощая всё внимание Стайлза.
— До определённого момента так и было, Дерек. И сейчас я очень жалею, что это изменилось. Что я искренне, в самом своём сердце сожалею о том, что сотворил с тобой. Потому что ты застрял в своём холении и лелеянии своей боли, своих не завершённых гештальтах, своём жалении себя. Дерек, тебе придётся рано или поздно посмотреть в глаза своим детским обидам. И я вижу, что ты делаешь это, ты пытаешься найти свой мир со своим прошлым. Только делаешь это через призму того, каким был. Маленьким и несчастным. Только ты вырос, Дерек. Ты вырос и стал большим и несчастным человеком. Которого всё ещё тянут на дно обиды из детства. Я знаю, что ты потрясающий! Я знаю, что ты великолепный, просто не выразить словами, насколько ты прекрасный человек. Только я знаю это потому, что тебя сделали моей работой. И мне пришлось разложить твою жизнь, твою личность по полочкам, посмотреть на тебя вне красивой обложки, в которую ты запаковался от безысходности и страха. Я знаю, какой ты! И вижу, как ты меняешься, только сам ты этого видеть не хочешь! — он глубоко вдохнул, прервав свою отповедь только для этого вдоха. А потом снова словно ринулся в атаку. — Нету! Нету волшебного пластыря, которым можно заклеить дыру в душе, залепить пустоту, в которой ты привык существовать! Я и сам так жил, я и сам пытался… Только ты разрушил все мои попытки! И теперь, Дерек, это уже не работа. Это уже личное! Это глубоко личное! И пока мы связаны нашей сделкой, пожалуйста, имей хоть маленькую каплю уважения ко мне, перестань себя жалеть и достань голову из задницы! Посмотри на все новые факты трезво и холодно, и ты всё поймёшь… Что Лора — не на твоей совести. Что Сатоми — это больной человек, который ничего в своей жизни не имеет, кроме мести. Что Питер — это тот, кто посмел справиться с трагедией раньше тебя, но это не умаляет его потери. Что Кэйт — это лишь красивая пустая картинка, которой ты пытался заделать дыру в стене, только оттуда всё равно сквозило ледяным безразличием. Что ты не любишь себя, не знаешь себя, и не умеешь ценить то, что в твоей жизни есть, и я не про деньги. Я про нечто по-настоящему ценное! Сколько счастья тебе принесли твои деньги? Ты жил вообще все эти годы? Я могу разложить по полочкам то, что наблюдал несколько месяцев. И будь решение за мной — смёл бы всё в мусор, не оставил бы на этих полочках ничего! А вот чем заполнить это место… Только тебе решать. Вот и решай! Решай свои проблемы, Дерек! И держи руки подальше от моего члена, потому что он здесь не причём!
— Как раз именно из-за него мы здесь оказались, — прошипел Дерек, в один момент оказываясь рядом с постелью.
— Так, может, возьмёшь в рот, а? Вдруг это поможет тебе ещё сильнее убежать от своих страхов, а? Следуя твоей логике…
— Заткнись, Стилински… Может, и возьму… А тебе не терпится?!
Стайлз испугался настолько, что сбилось дыхание.
— Не надо… Пожалуйста…
Его взгляд бегал между глазами Дерека, его рукой, которая сейчас упиралась ему в грудь в районе солнечного сплетения, и губами, которые оказались слишком близко.
— Я не… Блядь, Стилински, я не собираюсь тебя насиловать!
— Что-то не похоже, что ты вообще знаком с логикой… Как и с личным пространством. Я задел тебя, да? — Дерек чуть отстранился, но так и не отошёл от парня, пытаясь справиться с эмоциями. Да. Его задело за живое. Слишком многое, слишком многое этот человек знал о нём, и самым обидным было то, что он знал о Дереке то, что никто никогда не слышал из его уст. Вот так он ему доверял. И даже сейчас…
— Я доверяю тебе, Просто Эм. Но ты лезешь в душу своими цепкими лапами, — он обречённо выдохнул и уселся рядом. Обессиленный и опустошённый.
— Ни одни, даже самые цепкие лапы, не смогут навести там порядок. Только ты сам, — Стайлз протянул свою руку и погладил его по лежащей на ноге ладони. — Прости, что вывалил так это всё. Но день был жёсткий. А вечер и того хуже. Давай отдыхать. А завтра я не буду лезть своими грязными пальцами в твою нежную душу. А ты, надеюсь, не…
— А я не буду лезть своими грязными руками к твоему члену. Мне стыдно за свой поступок. Это было неправильно…
— Что, это была неправильная гейская штука? — нахмурился Стайлз, понимая, что не выдержит ещё один разговор.
— Нет. Это было неправильно — делать это без твоего согласия. Без какого-то смысла вообще. Я ведь понимаю, что это была даже не похоть… Меня переклинило.
— Я не буду говорить «забудь». Я сам вряд ли скоро забуду это. Но я переживу. Я в своей жизни делал множество гадких вещей. Сначала их делали со мной, а потом я сам стал… Провокатором. И думаю, большинство из моих объектов убило бы меня за то, что я с ними сделал. Один из них чуть не добился успеха… Твоими руками, как я сейчас понимаю, он хотел закончить это дело… Так что я это переживу. Ты только не подведи меня, Дерек. Я должен выбраться. И должен обезопасить своих. А для этого мне нужно в Нью-Йорк. На своих ногах, Дерек. Живым. И ты мне в этом поможешь. Сделка, да?
Дерек улёгся на матрасе, потом свернулся калачиком.
— Почему тебе не всё равно, Стилински? Почему? Я же знаю это, что не всё равно… — уже засыпая пробормотал Дерек.
— Потому что к тебе нельзя быть равнодушным, Дерек. Ты… Ты уникален. Спокойной ночи.
Хейл не ответил.
====== Новый план ======
