И вот, три недели спустя, Стайлз решился проверить, насколько его сны были вещими.

— Дерек, как насчёт прогуляться по магазинам после работы?

— Ты ищешь что-то конкретное? — Хейл отложил отчёт Пэрриша, который приятно удивил обоих своей компетентностью, и посмотрел на Стайлза. Улыбнулся тому, как он пытается сделать вид, что такое у них — обычно дело. Прогуляться по магазинам вместе, обсуждать совместные покупки… Решать, что на ужин… Оба всё ещё к этому привыкали. Пробовали это… И обоим казалось почти абсурдным ощущение, что всё это у них и так уже было. До того, как на Дерека свалилась вся правда о его семье, о его прошлом, и о самом Стайлзе тоже, да. Только для Хейла это не имело романтического подтекста, а для Стилински… Для него это вообще не имело подтекста. Он просто заботился о Дереке так, как мог. Напоминал о еде. Покупал игрушки на ёлку. Был рядом. Зато теперь можно было искренне, без утайки сказать: «Люблю, хочу беречь, хочу быть вместе с тобой».

— Я просто подумал… Лидия сказала, что мистер Хейл возвращается… И мне кажется, что было бы неплохо иметь какой-то подарок для них с мистером… С Крисом.

Дерек удивлённо хмыкнул.

— По какому поводу?

— Ну, подумай… Он уезжает в отпуск, с мужчиной, которого любит. В Италию… Зачем бы ему ехать туда?

— Что ты знаешь?! — подозрительно и недовольно спросил Дерек и тут же ужаснулся, какой эффект такая реакция оказала на Стайлза. Он сжался весь, на мгновение превратившись в испуганного олененка. Но уже через секунду снова стал самим собой. У него тоже были свои страхи. Но решившись однажды, он не планировал отступать.

— Я не знаю, но предполагаю. И делаю выводы. Питер уехал со своим мужчиной, с которым они, кстати, живут вместе, в романтическое путешествие. Чем они там занимаются, я тоже предполагаю, но самое главное — это цель. Не простой отдых, как минимум потому, что Лидия бронировала им дом на Сицилии и билеты в оперу, ужин в ресторане…

— Ты думаешь, что Питер сделает ему предложение?

— Да… Это… Ну… Вписывается в его характер… — он вздохнул, а потом прямо посмотрел на Дерека. — Я понимаю, что это для тебя неприятно. И, что это не новость, тоже понимаю. Но я знаю о тебе и о нём, знаю вас… Тебя уже совсем не так, как раньше, но о Питере я тоже собирал информацию. И его психологический портрет однозначно говорит мне, что он сделает предложение Крису, и я хочу выбрать им подарок. Это проблема? Мне притворяться, что это станет сюрпризом? Я не хочу врать тебе или утаивать что-то, что не имеет смысла больше скрывать. Но могу постараться, если тебя это задевает.

Дерек молчал какое-то время, а потом серьёзно ответил:

— Я хочу, чтобы у нас получилось. И точно знаю, что даже фатальная искренность для людей, которые действительно хотят быть вместе, это спасение, а не ошибка. Так что… Накидай пару идей о подарке. И не парься об этом. Я знаю, кто ты, пусть не всё, но знаю. И меня это устраивает. Особенно то, что твоё прошлое осталось в прошлом. Думать не могу о том, что ты снова можешь оказаться в опасности. Остальное — это просто то, что с тобой уже было. Как и со мной.

— Я надеюсь, ты действительно всё это имеешь в виду, — так же серьёзно ответил ему Стайлз, а потом мягко улыбнулся. — Я составлю список магазинов…

Он никак не мог понять, за что ему такой подарок, но и игнорировать знания, пришедшие из снов, не мог. Это не было нормальным в его понимании, знать возможное будущее. То есть, он планировал, просчитывал и заставлял вещи складываться так, как он предсказал, но вся эта мистика… Как никогда раньше включилась в его судьбу. И он точно не планировал использовать это, чтобы что-то кардинально изменить. Но на их первую годовщину Стайлз предусмотрельно надел вместо привычных джинсов удобные мягкие штаны, потому что слишком ярко помнил, насколько сильные мозоли натёр от езды на лошади, когда Дерек привёз его в конюшни Хэмптонса. Тот сон был одним из первых. Первых о том, какое будущее их с Дереком ждёт, не касавшийся постельный отношений, сексуальных фантазий, эротики в принципе. Первых, приоткрывших завесу их возможных отношений, как равных партнёров, как уважающих друг друга, любящих людей. Гармоничных, взаимных чувств.

Стайлзу этот новый «он» казался пугающим и почти незнакомым. Но он понимал, что его норма здесь далека от общепринятой. Он знал, чувствовал, видел и мог влиять на вещи так, как другие люди не могли. И так же, как Дерек принял в себе свою способность и право любить другого мужчину, любить себя и позволил себе быть счастливым, так же и сам Стилински был готов научиться принимать в себе то, что досталось ему от мамы, от леса, от снов, от той части мира, которую он мог лишь чувствовать и ощущать, без шанса доказать гипотезу психологическим профилем или грамотной стратегией. Он собирался быть нормальным двадцатитрехлетним парней, с нормальной работой, нормальными отношениями, нормальным хобби. А главное тем, кто никому больше никогда не позволит вмешиваться в его представления о норме. Он тоже достоин счастья, ведь если Дерек простил его, значит, и он сам когда-нибудь это сможет сделать до конца.

И да, день рождения, который он видел во сне, — был его двадцатипятилетием. Он ждал его с предвкушением.