– Михайла Алексеич, когда свои деньги начнём чеканить?
Афанасий уже устал в разнообразных тугриках разных стран копаться и хотел единообразия.
– А чем тебе дукаты и дукатоны не удовлетворяют? Или те же мальцы? – Вяземский действительно не мог понять претензий старого ворчуна, – пойми, проще пользоваться чужими монетами, чем свои клепать. А золото вообще лучше обменивать на серебро, пока есть возможность.
Вест‑Индия временно не нуждалась в монетах, но отдельные владельцы серебряных копей с удовольствием обменивали излишки слитков, которые утаили от своих монархов, причём по супервыгодному курсу. Всё‑таки, когда корабли с тигриной мордой на флаге бродили по Карибскому морю, всякие пираты уже не рисковали с ними связываться. Во‑первых, вяземцы по одному не плавали, а во‑вторых, даже не пытались брать ворогов на абордаж. Просто топили недотыкомоков или сжигали, пользуясь преимуществом в дальности стрельбы. Конечно, выгодные обменные курсы, превышающие стандартный коэффициент 1:12, не навсегда. Ещё два‑три года и халява кончится, но сейчас настырно‑пофигистский флот Маальца не столько прибыльничал, сколько учился морскому делу. Всё равно в родных морях особо не разгуляешься, когда несколько «владычиц» между собой разборки учиняют.
– Княже, но нас же уважать больше станут, коли свои деньги будут. Всё‑таки не маленькие уже.
Где‑то между слов дьяк и переживания высказывал. Вон, контрибуция с Мюнстера прибыла не только монетами, но и посудой из золота и серебра, плюс всякими ценностями. Горожане даже дворец архиепископа ограбили, чтобы сумасшедшую сумму набрать. Миллион дукатов равен всей годовой русской казне, ежели считать в сравнении с 1680 годом. Конечно, Европа побогаче живёт, но не настолько же! Тем не менее, мюнстерцы не хотели полноприводного вторжения, опасаясь что русские медведи ограбят, вынеся всё до последней нитки. По крайней мере, покойный Максимиллиан именно это говаривал, призывая горожан к борьбе. Теперь всё успокоилось, ибо бедолаги и от угрозы избавились, и новым хозяином обзавелись.
– Пока, Афоня, не до уважения, нас всё равно всерьёз не воспринимают. Лишь опасаются нашей армии и надеются, что мы её долго не прокормим.
– Ох, княже, на неё мы тратим в год мильён твоих золотых дукатов. Коли воевать закончили может сократим бездельников?
– Пока нельзя, Афанасий, иначе тут же съедят с потрохами.
На «бездельников» действительно тратилась огромная сумма. Всё‑таки имеется уже семь бригад, из которых три имели самое лучшее вооружение, которое существует на планете, да и остальные постоянно переходили на стальные штуцера. Если без шведов, которые в конце года будут отправлены на заслуженный дембель, то останется пять русских бригад, одна курляндская и одна из местных вояк, подготовленных на базах во Фландрии и Брабанте. И ещё одна курляндская заканчивала обучение, как и парочка валлонско‑фламандских. В итоге получится семидесятитысячное войско, которое будет обходиться в пресловутый миллион золотом (или серебром, по курсу). Значит и бюджет нужен соответствующий, порядка хотя бы четырёх миллионов в год. И где их брать, пока часть земель освобождена от налогов?
Продукцию из металла класса «небесная сталь» на экспорт не отправишь – самим нужна. И торговать теми же штуцерами тоже глупо, могут вернуться вместе с захватчиками. «Пятнашки» и палки‑чесалки уже весь мир выпускал, вот актуальность и упала вместе с доходами. А классно обработанных мехов не так уж и много, ибо покупателей лишь считаное количество. Так что смазки и мыло оставались основополагающей базой обеспечения бюджета. Прикольно, но испанский королевский двор закупал сиё добро через португальцев, несмотря на военно‑политический антагонизм по отношению к Маальцу. А испанские купцы и иные состоятельные люди королевства пробретали золотые «мальцы», так как их собственные дублоны совсем сбрендили, в очередной раз поменяв содержание драгметалла в монете.
– Михайла Алексеич, ну может хотя бы дукатоны начнём перечеканивать?
Блинский дьяк задолбал предложениями «быть, как другие». Специально для «испанских нидерландов» когда‑то (до завоевания) выпускались серебряные дукатоны, примерно равные по стоимости золотым дукатам. Практически такие же, как в Голландии и у итальянцев. Местный вариант имел с одной стороны испанский герб, а с другой – рожу испанского монарха (в профиль, ясен перец). Патриотически настроенный Афанасий считал нормальным потратить кучу денег, чтобы перечеканить ещё одну кучу колобашек в «национальную» разновидность. Вот уж неуёмный, коли забыл как дорого обходилось производство ефимков в своё время. Так что Вяземский запретил заниматься глупостями патриотического толка. Людям деньги нужны, чтобы платить за покупки и услуги, а не для разглядывания и осмысления.
– Уймись, Афанасий, пусть все виды денег ходят по нашим землям, как они есть. Если что, то менялы всегда подскажут почём разные тугрики, а то и поменяют при необходимости.
Иоанн Пятый, медленно, но верно устаканивал свою Западную Русь, оптимизируя промышленность и сельское хозяйство. Он действовал по «вяземским» лекалам, но со своей личной дотошностью. Речь Посполитая, которая всё больше погрязала в войне с крымчаками и турками на черноморском побережье, ясен перец, обратилась к нему за помощью и поддержкой. Всё‑таки соседи по карте, как‑никак. Деньжат у старшего царя накопилось знатно, так как войны он не вёл (зато обзавёлся уже двумя сынишками), вот и пообещал финподдержку Собесскому. Правда, со строгим условием: Курляндия перестанет платить долю полякам, перенаправив её в Смоленск. Так уж сложилось, что северно‑литовская часть Польши уже напрямую граничила со шведами и по‑своему дразнила аппетиты могучего соседа. Поэтому король предпочёл потерять в малом, но заполучить буфер из русских и столь нужные деньги. В конце концов, в будущем, когда московиты распадутся на мелкие княжества (а к этому вроде всё идёт), можно будет ряд земель прибрать к рукам в обратном порядке. Иезуитская хитрость с польским колоритом соответствовала духу времени и укладу славянского братства. Когда трудно – так все мы братья, а когда Европа очередной подачкой машет – так даже не кузены. Такое впечатление, что мир считает русских своеобразной ошибкой природы и регулярно лоб расшибает, пытаясь довести до московитов этот тезис. Может бог специально создал Луну, чтобы было куда переселить еврочеловеков с америкосами?
Понятно, что никто из сильных мира сего даже в голову не брал, что Иоанн с Михайлой, вкупе с Ромодановским и Голицынами, являются наследниками византийского менталитета. Там, где нужно, а не во всём. Кому могло прийти в голову такое, что вчерашние юнцы нагло и бесцеремонно играют на европейских противоречиях, изображая из себя своеобразных послушных помощников‑простодыр. И деньгами делятся, и войсками помогают… В принципе, европейцы сами себя убеждали, что «Русия» лишь производитель сырья и постянно слушается Старших Братьев, не умея вести самостоятельную политику. Да и изменения в географии Европы настолько мизерны (когда рассматривать их на глобусе), что кажутся временными. Всем же понятно, что Маальц рано или поздно заберёт себе Франция, отобравшая эти земли у Испании русскими руками. Всем ясно, кроме самих французов, которые считали, что герцогство создано под тайной эгидой Вильгельма Оранского. Козе понятно! Коли штатгальтер борется за английский престол, значит использовал «великую Тартарию» (согласно некоторым стареньким картам), чтобы свои войска не распылять. Потом, однозначно, введёт сию территорию в состав Англо‑Голландии. И австрияки не сомневаются во временности московских потуг то там, то тут. То ли дело свои проблемы, когда можно уже захватить Белград, благо османы имеют внутренний раздрай и почему‑то перевели основную армию в Софию. Вселенский бардак неизбежно позволяет решать вопросы в свою пользу, если грамотно подходить к сути евроразногласий и евроамбициозности. Чем сладкая парочка двадцатидвухлетних монархов и пользуется. А кто может запретить московитам применять принцип «разделяй и властвуй», если они его не афишируют? Вон, страший царь согласился даже собственную сестру подставить, дав ей возможность стать «калифихой на час». А потом, когда зарвётся и нарвётся на мощные проблемы, посадить в Кремле младшего брата! Ничего личного – всего лишь забота о будущем.
