Каждый попаданец желает знать, где сидит фазан. И мнит себя единственным и неповторимым, отправленным для исправления и улучшения чего‑то неправильного. Якобы несправедливого, подлежащего респраведливизации. Мол, никто больше среди триллиардов человеческих особей не в состоянии этого сделать. И у каждого свои планы по переделу Истории, мира, Европы, того же Китая или Австрии, или России. Вплоть до помощи бурам, чтобы они поработили всю Африку, то бишь, имели ещё больше рабов. А уж какие планы по увеличению России – тут тебе и Маньчжурия с Ляодунем, и Британская Колумбия с Клондайком, и северная Калифорния с южной. А в другую сторону: братская Польша, братская Венгрия, братская Молдаво‑Румыния, братские Балканы и даже братская Скандинавия. Странно, что никто почему‑то не хочет принять в империю вполне братскую Западную Сахару?

Лишь один попандос случайным образом развалил Русь, возвращая её к предтатаромонгольским временам. Неужели некие Высшие Силы его именно для этого выбрали? Или тупо сработало действие взрывной волны, повышенной температуры и электромагнитного поля, включая мощный выброс биоэнергии двух погибающих? Тогда куда делась личность террористки? Впрочем самого Мальцева столь высокие материи не задевали, он жил той жизнью, какую имел. Есть близкие: жёнушка Глаша на сносях, Лукерья и Кузьма, набор от Дмитрия до Анисима, работники, дружинники, их семьи. Те, которые «свои». Слегка поодаль Иван‑царевич, Мышецкий, Ромодановский с кучками Голицыных и Долгоруковых… А Москва, Софья Алексеевна и весь русский народ где‑то далеко и имеет свою жизнь. Ту, которую выбирает. С идеологией класса «молиться на лидеров, царей, святых». Им никакой попаданец ничего не изменит, как ни старайся. Любые простые люди в любой стране мира радуются каким‑нибудь смартфонам, интернетам или рублю, доллару, кафтану с барского плеча. Конечно, и среди них есть пассионарии, которых народ боготворит сегодня, а завтра хулит. И нафига нужно было пассионарствовать? Или проливать реки крови, то за свободную (от турок) Европу, то за болгар, чтобы тем жилось лучше? Всё равно предали ради «евроочеловечивания».

Игорь не понимал, зачем России нужна Сибирь с её практически недоступными богатствами и отсутствием дорог и дураков. Ну нет вдосталь полюдья, чтобы её развивать и использовать. Бесценная тайга бессмысленна, когда дерево не повезёшь на Запад, иначе каждая деревяшка будет стоить огроменных денег из‑за отсутствия трактов. А Шёлковый путь и сам по себе работает извечно. Железо проще добывать в курских землях, чем на Урале и Магнитке. Как минимум жрачки больше растёт и народу больше обитает в тех местах. Но навязывать эти мысли окружающим он даже не пытался. Использовал Россию для создания своего микронарода, своей миниармии, чтобы завоевать кусок в Европе, поближе к рынкам сбыта, воспользовавшись тем, что на Западе происходит. Главное, собственные порты иметь, ибо торговля морем намного дешевле гужевых поставок. А идеологии его не интересовали: ни евро, ни русо.

Единственное, что готов сделать – помочь Иоанну Пятому создать Смоленскую Русь. С возможностью расширения земель, включая Нарву, Ревель, Ригу, а со временем и Кенигсберг. Тогда никакой Ленинград строить не понадобится. И в союзники привлечь Португалию, Францию и Швецию. Да, такой раздрай в планировании: забрать у шведов Прибалтику и союзничать с ними, отдав поморско‑померанские земли, вплоть (на юг) до Саксонии. А бывшая Дикая степь пусть Москве достанется, хоть Софье, хоть Петру. Главное, успеть окопаться, пока Пётр – мальчишка, а европейцы свои наследства делят. Тем более, что истый еврочеловек предпочитает Лотарингию, а не Тамбов и Кострому. Вот и пусть предпочитает, не отвлекая своё внимание на варварский Восток. У них же своё понимание географии: «Европа кончается там, где начинается Россия». Причём без разницы, где нынешняя граница проходит. Значит нужно ту Европу юзать в свою пользу, а не пытаться подставить голую задницу лишь бы в «великие державы» приняли и своими признали.

Недолго музыка играла для князя Василия Голицына. Ему дали нормально провести рождественские праздники, а потом показали всё основное, включая базы подготовки ратников и даже в местную казну сводили. И долго‑долго объясняли, как и о чём вести переговоры с Кремлём. Затем отправили по зимним дорогам, чтобы быстрее утрясти всё, что нужно и хоть какой‑то ответ получить. Поэтому Софья лишь изумлялась, когда он прибыл пред её светлые очи.

– Так ты говоришь, что у них десять тыщ солдат готовится?

– Да, государыня, и ещё столько же уже готовых. Причём оружье очень высокого качества.

Да, с такой ордой не повоюешь, коли туда армию послать. Разве что ежели сюда придут можно будет отсидеться за стенами.

– Нет, Софьюшка, не хочет Иван войны. Говорит, что России на всех хватит, настолько она велика.

– Ну, а как же налоги? – беспокоилась царица.

– Иван согласен, что ты их будешь получать сполна, свою долю он тебе передаёт, а сам будет пользовать лишь со своих земель, – объяснял князь.

Конечно, разные люди по‑разному смотрят на одно и то же. Иоанн Пятый шёл на уступки в том, что виделось вообще‑то совсем по‑другому. Кремлю отходили налоги со всей России за исключением Западной и Северной Руси.

– И Киев тебе, а он богатый, и даже десять мильёнов ливров тоже тебе. И те пятнадцать, которые хранцузы могут заплатить, если всерьёз тракт начнут строить. И с самого тракту прибыль тоже тебе.

Вон оно как, когда под нужным углом инфу подать, сразу всё цветёт наиболее яркими цветами радуги. Особенно, коли альтернативный царь готов подписать вековечный договор об урезании своей доли. Федька Шакловитый уже обрисовал матушке‑царице проблемы с новыми стрелецкими полками, их стоимость и содержание. А дочь Алексея Михайловича считать‑то умела неплохо. Народ не очень охотно принял новую власть, а значит нужно потерпеть несколько лет, чтобы люди свыклись с ситуацией. Бояр такой расклад тоже устраивал. Всё‑таки казну потихоньку разворовывать, да мздоимить помаленьку проще, когда никакого Ромодановского на них нет. И боярская дума поддержала мирный раздел будущей Российской Империи. Тем более, что полки, отправленные в Уфу, вполне помогли согласовать совместное использование солёных озёр между Волгой и Яиком. Заодно и яицких казаков поприжали – пусть на киргиз‑кайсаков набеги совершают.

– А польские земли решено, чтобы Мишка Вяземский выкупил во временное пользование, пока Иван на севере занят, – дополнил Василий Васильевич, – пусть подпаском при Иване будет за свои деньги.

Смешно стало обоим, всласть похихикали над недалёким богачом. А что ещё ожидать от отбитого на голову княжонка древнего рода. Ежели он отказался породниться, когда возможность была, с царским родом – значит у него в голове не все дома. Пусть теперь мучается, что его жену никто на порог не пустит в дома высокородных, как и его самого.

В марте 1684 года у четы Вяземских родился сынок.

– Лапушка, спасибо тебе, теперь отдохни годик‑другой и попробуем дочку народить, – ласковая улыбка была искренней.

Михайла столько переживал последние дни, что почувствовал настоящее облегчение, когда взял на руки первенца. По крайней мере, он надеялся, что ещё детки будут. Всё‑таки ходячие говорящие мелкие радости многим по душе, даже если ещё не ходят и лишь гугугукают.

– Миша, а зачем так долго ждать? – искренне удивилась Глаша, – можно и на следующий год родить.

– Можно, родная, но тебе передышка нужна. Вон, какой крупный удалец народился, весь в меня!

Да уж, папаша ростом в шесть футов с вершком, как и мамаша, лишь на голову ниже. Откуда такие рослые берутся во времена низкорослого населения? Можно лишь представить, как выделялись среди толпы мастеровых те же Пётр (204 см) с Алексашкой (196 см) – явные оглобли рядом со штакетником. Впрочем можно быть совсем лилипутом, если по рождению лорд или принц. А коли непримечательного среднего роста, но с суперамбициями, набрать в окружение гренадёров и придворных высокого роста. Как бы, раз не самый высокий, то тогда самый низкий на фоне окружающих. Зато власть неимоверная!