— Позовите их ко мне, — попросил я Грегори. Мне хотелось прикоснуться к моему коню.
Ричард подвел ко мне Тенгри, и скакун тут же радостно фыркнул и мотнул головой. Он узнал меня, он все равно помнил своего хозяина, который теперь уже никогда не смог бы пронестись на нем по полям Лейк Дистрит так, что окружающий мир сливался бы в один сплошной зеленый тоннель, а ветер свистел в ушах.
— Хочу его погладить, — сказал я, поймав взгляд Грегори.
Грегори чуть нахмурился и покачал головой, очевидно, сейчас, стоя рядом с нами, он смог убедиться, насколько крупный несмотря на кажущуюся хрупкость был Тенгри. Но все же, прислушавшись к моим словам, Грегори взял мою руку и поднял ее. Конь с готовностью опустил голову. Я коснулся морды Тенгри, чуть-чуть пошевелил пальцами, чувствуя неповторимую бархатистость короткой шерсти и тепло кожи. Какое же это было наслаждение — касаться моего красавца! Я старался запомнить выражение глаз Тенгри, отгоняя от себя мысль, что глажу его последний раз в жизни.
— Ты же знаешь, ты у меня самый лучший, Тенгри, — тихо сказал я. — Я всегда позабочусь о тебе, хотя и не смогу уже заставить тебя пронестись галопом по местным полям.
В ответ на мои слова, Тенгри тихо заржал. Я знал — он понимает меня! Он был из тех коней, кто улавливал настроение хозяина по мельчайшим интонациям голоса. Пока жокеям приходилось бороться с Тенгри с риском упасть с него, мне достаточно было подойти к нему, шепнуть пару слов и все, необузданный упрямый ахалтекинец менялся на глазах. Словно ощутив мое состояние, Тенгри осторожно переступил, подошел ближе и прижался мордой к моему плечу. Это было уже слишком! Я понял, что еще немного и слезы вот-вот покатятся по моим щекам. Как же я не хотел показаться Ричарду настолько слабым!
— А можно мне самому его погладить? — неожиданно попросил Грегори, немного отводя коня в сторону. Очевидно, он понял мое состояние и поспешил прийти на помощь.
Нескольких секунд мне хватило, чтобы взять себя в руки. В ответ на вопросительный взгляд Ричарда, я кивнул.
— Он не был против, когда вы помогали мне, не думаю, что будет против и сейчас, — сказал в итоге я.
Грегори осторожно, словно боясь Тенгри, коснулся кончиками пальцев его шеи и слегка погладил.
— Когда в академии я проходил конную подготовку, я и подумать не мог, что однажды буду прикасаться к такому сокровищу. Те лошади совсем на него не похожи. — Я увидел неподдельное восхищение в глазах Грегори.
Тенгри фыркнул и закивал, а Грегори рассмеялся совершенно чистым, заразительным смехом.
— Он что, понимает слова? — спросил он.
Я лишь улыбнулся.
— Кто знает…
***
Эмили проверила мое состояние и удовлетворенно кивнула.
— Все хорошо, мне кажется, деревенский воздух пошел вам на пользу, — сказала она, дав мне полагавшиеся в это время дня таблетки.
— Возможно, это смена обстановки, — ответил я. — Вы можете не волноваться и поехать в город. Я, определенно, чувствуя себя хорошо, — сказал я.
Чуть раньше я стал свидетелем разговора Эмили с матерью, когда они обсуждали подарок на день рождения ее племянницы. Я знал, Эмили очень хотелось заглянуть в местные антикварные магазинчики, где иногда обнаруживались действительно очень красивые вещи. Но она не была уверена, что у нее достанет на это времени.
— А если хотите, можете взять с собой и Стефана, если вдруг, вам приглянется что-то тяжелое. — Я посмотрел на физиотерапевта.
Моментально я поймал на себе удивленные взгляды своих медиков. Что ж, настало время немного удивить их тем, что я совсем не такой холодный и бесчувственный, каким казался! Конечно, я уже многое сделал для них, но… в тот момент я не знал, что вообще нашло на меня. Почему-то мне захотелось, чтобы в их жизни было что-то хорошее. Я знал их судьбы, знал их прошлое и видел, какие порой взгляды Эмили и Стефан бросали друг на друга. Однако они не решались сделать первые шаги, опасаясь, что я моментально все пойму и разорву с ними договоры.
Эмили и Стефан поблагодарили меня и, конечно же, воспользовались моим разрешением. Я поймал себя на мысли, что мне приятно то, как они обрадовались. Оказывается, иногда людям для счастья нужно совсем немного.
Звукоизоляция в доме Лейк-Гарден была не настолько хороша, как в особняке, и к вечеру я задремал под звуки разгулявшейся непогоды. Дождь стучал по крыше, а ветер, запутавшись в деревьях, росших рядом с домом, пытался играть какую-то непонятную мелодию. В какой-то момент, уже проваливаясь в сон, я ощутил слабость — голова начинала немного кружиться, а мысли путаться. Стараясь не думать, что это могло бы значить, и надеясь, что я всего лишь переутомился, и сон решит все проблемы, я закрыл глаза и провалился в сон.
— Мистер Холмс, мне нужно дать вам таблетки, — разбудил меня громкий голос Грегори.
— Так и знал: вы придете и разбудите меня, — сказал я, открыв глаза. На мгновение комната закружилась у меня перед глазами. Очевидно, начались проблемы с давлением. Как же некстати!
Я заметил как Грегори нахмурился и спешно подошел к моей кровати. По глазам резанул свет от включенного им бра.
— Твою мать, — едва слышно сказал Грегори и коснулся ладонью моего лба. Я ощутил пронизывающий холод от его прикосновения и дернул головой.
— У вас руки ледяные! — воскликнул я.
— Это не руки ледяные, это у вас жар! — ответил Грегори, и я прочел в его глазах испуг.
Раскат грома раздался где-то над домом, отчего в окнах задрожали стекла. По тому, как Грегори прикусил губу и нервно сцепил руки, я понял, что он пытается сообразить как действовать в такой ситуации. Черт! Я проклинал себя. Ничего не предвещало такого ухудшения моего состояния! Ничего! Если бы я только знал, что подхвачу простуду, ни за что бы не остался в усадьбе один на один с Грегори! Я мог подсказать ему, что со мной сделать, но я не хотел! Только не это! В душе еще теплилась надежда, что все, может быть, обойдется, что…
Но нет, мой организм не оставлял мне шансов — прошло всего каких-то четверть часа моего бодрствования, а я уже ощущал, как мне становится все труднее дышать. Я знал эти симптомы. Знал, чем все обернется! Закрыв глаза я пытался заставить себя собраться, приказывая организму не сдаваться, только не сейчас…
Градусник пикнул у меня над ухом и Грегори покачал головой.
— У Эмили должно быть что-то жаропонижающее, — сказал он и принялся копаться в медицинском чемоданчике.
Я знал — это только в первую минуту Грегори едва не запаниковал. Сейчас же он уже взял себя в руки и начал мыслить логично и рационально. Он прочел все, что только было возможно об уходе за мной, и теперь его память выдавала ему нужные инструкции. Я посмотрел как Грегори напряженно водит пальцем по таблице, приклеенной с обратной стороны крышки чемоданчика — там было указано в каких случаях какое лекарство и в какой дозировке следовало применять. Эмили давно сделала такую шпаргалку, допуская, что в критический момент ее может не оказаться рядом, и тогда моя жизнь будет в руках кого-то постороннего.
— Я… извините, если больно… — Грегори подошел ко мне со шприцем, наполненным лекарством и приспустил с моего плеча пижамную рубашку.
— Пустяки, — ответил я и с ужасом понял, что от озноба у меня начинают стучать зубы.
— Почему вы никого не позвали? Неужели не чувствовали, как становится плохо? — спросил Грегори, ставя укол.
— Я спал. Устал, не связал свое состояние с простудой, — сказал я, немного скрыв правду и глядя в тревожные глаза Грегори.
Он лишь покачал головой.
— И вы как назло разрешили Эмили и Стефану уехать! — Пользуясь тем, что в усадьбе можно было пользоваться мобильным, Грегори стал искать их номера в телефоне.
Я чувствовал как голова кружится все сильнее и как силы меня стремительно покидают. Вот оно, одно из осложнений моего состояния — любая болезнь могла развиться едва ли не с молниеносной скоростью! Я мог с легкостью получить любое осложнение, мой организм не мог ничему сопротивляться. Пытаясь сохранить остатки сил, я прикрыл глаза, краем уха слушая разговор Грега с Эмили.