Однако здесь, в Черном Храме, дело решали скорее очень точные и тонкие чары и оружие, и если в боевой магии я был почти несведущ, то вот оружие в руках кронпринца было с детства. Самое разнообразное. И потому-то по долу очень скоро скатились кровавые капли и мой противник, не успевший вовремя отразить рубящий выпад сверху вниз, рухнул на пол священного места с отрубленной в плече правой рукой. Крик боли смешался с какими-то возгласами врага, странным грохотом за дверью, там, где были холл и вход в Храм, и где оставался Карру, и лязгом стали.
Совсем рядом мелькнула черная тень, столь стремительная, что даже натренированный глаз едва различил за серебристым мельканием, словно очень быстро обмахивалась на балу веером дама, лезвие длинного кинжала, оставившего глубокую кровавую борозду на шее совсем молодого, не старше лет двадцати с виду, паренька, чьи пальцы плели какие-то узоры. И в последнее мгновение попытались заслониться, кровоточащими обрубками упав рядом с телом. Я давно не видел Бэнджамина в деле. И сейчас в какой-то миг почти позавидовал грациозной смертоносной легкости его движений. Совсем рядом с ногами самира, перекатившегося через плечо и мгновение спустя оказавшегося уже совсем в другой стороне Зала, взорвалась вспышка света, и стены Храма пошатнулись, откуда-то сверху посыпалась каменная крошка.
- Идиоты, - на фаргаре заорала та смутно знакомая женщина. – Он же рухнет к морским змеям! – Сама чародейка, с обнаженным окровавленным коротким кинжалом в одной руке, что-то словно сжимала в кулаке. Однако на меня навалились уже двое куда более опытных и ловких, чем первый, противников, и было решительно не до разглядываний приспешницы Карлона. Двоица применяла веерную тактику атаки, и поневоле приходилось медленно, по шагам, отступать, оставаясь в защите. И пытаясь улучить момент, чтобы перейти в наступление. И то, что маленький, алый шарик, сотканный словно из мириад тончайших ниточек огня, устремился в мою сторону, я заметил в самые последние секунды. Тело инстинктивно рванулось в сторону, немного неловко перекатилось через голову, и спина уперлась в ледяную стену. Что-то внутри говорило, что эта крошечная сфера ни в коем случае не должна достичь цели. Вот только шар сменил направление, повинуясь взгляду демонически улыбавшейся колдуньи, и даже мои недавние противники шатнулись в противоположную сторону.
Рука, взметнувшаяся в воздух и медленно сжимавшая пальцы, вдруг застыла, и темно-карие глаза изумленно расширились, когда против воли владелицы тонкие пальцы с силой сдавили горло. Смертоносная сфера с шипением угасла в воздухе, лицо посинело, и вторая рука, выронив кинжал, пыталась отнять вдруг переставшую повиноваться руку от шеи. Я никогда не любил свои способности, хотя и оттачивал их много лет, но сейчас они оказались очень к месту. Чародейка, мощь которой ощущалась даже на расстоянии, не могла ничего поделать, сдавленно хрипя и судорожно пытаясь вдохнуть. И на время – к несчастью, доводить до конца и останавливать бег крови в ее жилах мне было некогда, - вышла из игры.
И все же удача оказалась в тот день не на нашей стороне, из-за самого банального численного перевеса и того, что прибегнуть к магии рисковали немногие из нас. Использовать стихии здесь было невозможно, Темное Целительство очень плохо повиновалось Андри, лишь пару раз прибегнувшей к нему в самые, казалось уже, безвыходные мгновения. Обратиться же к боевой магии мы попросту опасались, не умея направлять ее с должной точностью и аккуратностью. Из всех нас это умели делать только самиры.
Меч в руках, легкий, перебрасываемый из одной руки в другую, был покрыт кровью, Алеандра, опустившая поневоле Страж, совсем рядом, отчаянно, окружая нас защитными чарами, пыталась выдержать тончайший баланс сил, чтобы использовать магию и не обрушить при этом ходуном ходившие стены. С кинжала, подаренного Аландом, в опущенной правой руке супруги, капала темная, сворачивавшаяся кровь. А в шаге распластались на каменном полу два тела. С перерезанным горлом и со страшной, рваной раной в пояснице, там, где проходили почки. Раной, нанести которую, казалось, женские рука не могли.
Однако победа, и это было видно слишком отчетливо, когда удалось проложить себе путь к Алеандре, была не за нами. Страж, истинная цель противника, накрепко привязывал нас к одному месту и делал невозможными сложные маневры, будь то атака или защита. Полагаться приходилось только на силу рук и давно уже не применявшейся мной в бою магии. И на Фэйзера, отчаянно, в пропитавшейся кровью рубахе, со звериным оскалом на окровавленном лице, пробивавшегося к нам.
Единственным, чье перемещение ничем не было сковано, и кто отваживался пускать в ход магию разрушительной силы, ожидаемо был Бэнджамин. Слишком легкий и проворный для людей и чарванов, самир успевал ускользнуть в самое последнее мгновение. И именно его заклинания оставили несколько изувеченных, соженных тел очень, критично близко к нам. И все же этого было слишком мало – даже с учетом почти десятка погибших сектантов и того, что треть уцелевшего была ранена, ситуация становилась все хуже. Чьи-то чары, пролетев, отклоненные Фэртом, мимо понемногу сбившейся в кучку группы, ударили в стену зала, и Черный Храм вновь содрогнулся, от основания до крыши. Сверху посыпались осколки камня и пыль, свет, озарявший жуткое зрелище, на мгновение погас, и за спинами как и мы опешивших Внемлющих, плотной стеной надвигавшихся, закрываясь щитами магической природы, далеко в двери зала выросла одинокая худощавая фигура.
Весь правый бок туники Карру насквозь пропитала кровь, правая рука бессильно, под неестественным углом, висела вдоль тела, и скулу сверху до низа рассекала рваная рана. Однако левая рука поднялась, сжался кулак. Сфера, точно такая же, как у отдышавшейся Преобразовательницы, сорвалась с кончиков разомкнувшихся пальцев самира и полетела к отшатнувшимся Внемлющим, отыскав целью замешкавшегося немолодого воина с густыми усами. Ударила она в правую сторону груди, насквозь прожигая кольчугу, кожу, плоть – в зияющей ране стали видны обожженные кости и кусок легкого. На лице застыло крайнее изумление, мгновение спустя сменившееся отчаянной болью. Преобразовательница с воплем взметнула руку и крик сменился на полный ужаса – зеленоватое пламя с головой скрыло чародейку, окружив плотным кольцом… Все это произошло в считанные мгновения, и враги пришли в себя. Двое обернулись к самиру, тяжело опиравшемуся плечом на стену, остальные вновь к нам, на кончиках пальцев Бэна заметались какие-то искорки. Меч самира к тому моменту был сломан почти от эфеса, бесполезной железкой валяясь неподалеку. Короткий одноручник сменил его, вторую руку последний старался оставить свободной. А вот Фэйзер вытянул из перевязи за спиной парные южные короткие мечи.
И все же появление Карру выиграло те самые секунды, что иногда оказываются решающими. Я успел подхватить Страж, свободной рукой, и Андри почти прижалась боком к моему. Медленно, бочком мы продвигались к порталу, прикрываемые с боков Фэйзером и Бэнджамином, но слишком медленно, тяжело давался каждый шаг. И ходуном ходили чудом не рушившиеся своды. Чудом или стараниями магов? На Угодника, бледного как снег на горных вершинах, с перекошенным от напряжения лицом, раненного, как оказалось, когда он прорвался к нам, в левое бедро, было страшно смотреть. Возникало ощущение, что маг удерживает какой-то невероятно тяжелый, невыносимый груз. И это ощущение подсказало в какой-то миг, каким именно чудом нас вместе с врагом не похоронили под собой каменные плиты. Маги, и наши, и лучшие из вражеских, отдавали часть сил на то, чтобы древнее священное место не стало общей могилой. Но надолго ли хватит Бэнджамина и Карру, особенно если учесть состояние младшего приятеля?
- Бэн, - Ал, внезапно застыв, впилась в предплечье удерживавшей Страж руки. – Что будет, если разрушить Страж? – Мысль эта показалась в той ситуации здравой и единственно верной. То, что мы уйдем, было слишком маловероятно, и было велено любой ценой не отдать его Внемлющим. Разрушить – не любая ли цена? Даже если мы здесь останемся всей пятеркой, он ведь им не достанется…
