- Усыновил? – Тонкий черный росчерк брови пополз вверх. – Но герцог признал Элиа своей дочерью. – Даже за привычно холодными нотками отчетливо читалось изумление. – Почтенный Служитель Диады, вынужден заметить, что ваши слова вызывают у меня недоумение…

- Признал дочерью? – Вместо ответа жрец уставился на Фэрта не менее расширившимися глазами. – Во имя наших Творцов, герцог, я стар, но я не выжил из ума. Как же Элиа может быть дочерью покойного герцога, если, когда мы прибыли в Дариан, она уже ждала ребенка?! То есть… Анжари… Вы что-то напутали, Ваша Светлость…

- Ждала ребенка? – Вот тут самообладание оставило-таки самира напрочь, и длинные пальцы легли на рукав балахона. – Что вы хотите сказать? Мой отец признал Элиа своей дочерью, дал ей свое имя. Когда Анжари оставила наш мир, я признал Элиа сестрой и даровал ей все права рода и титуляции… И…

- Поистине, - с не менее ошарашенным лицом покачал головой старик. – Я не понимаю, для чего Анжари и Энэган так поступили. Но моя память ясна, как в дни, когда я был молод. Когда мы приехали в Империю и приняли подданство милостивого нашего государя, - поклонился Жрец мне. – Анжари уже была беременна. А вскоре Элиа появилась на свет. В те дни я был с дочерью, я ушел из мирской жизни, когда малютке было уже четыре года…

- Но… - если удивленным, злым, счастливым видеть друга мне доводилось, то вот дар речи на моей памяти он никогда еще не терял. Карру шагнул вперед, опустив руку на жилистое плечо. Алеандра удивленно взглянула на меня, медленно переведя взгляд на застывшего чародея. – Но… Но ведь… Но бумаги…

- Имеются ли у вас доказательства, что Элиа не является дочерью герцога Энэгана? – Карру прервал попытки Бэнджамина сформулировать мысль. – Уверяю вас, почтенный, жизнь вашей внучки это никоим образом не омрачит. Скорее, напротив. Герцог высоко ценят леди Элиа и едва ли это открытие ухудшит их отношения.

- Конечно, понимаю, - кивнул старик. – При мне остались документы на пересечение границы, разрешавшие жить в Империи до принятия в подданство. Мы были одними из первых беженцев из Басскарда. Мы узнали о беременности Анжари в Дуконе. Это упомянуто в верительных грамотах. Может быть, что-то еще осталось… Мы подумали, что я лучше их сохраню, и у Анжари уже были документы Империи… - Зачем-то добавил он. – Если вам будет угодно, я передам документы герцогу. Но… Там проставлены все печати, они подлинные…

- Мы будем очень признательны, - решительно кивнул Карру. – Полагаю, для леди Элиа это будут очень ценные сведения. Девушка, к несчастью, так мало знает о семье матери. И у нее осталось так немного воспоминаний…

- Думаю, документы, которые рассказывали о ее матери и ее появлении на свет, будут дороги вашей внучке, - согласно кивнула Андри, нашедшись. – Ваши слова очень удивили нас всех, о почтенный Жрец. Ваша внучка очень славная девушка, я имею счастье знать ее и очень ценю. Но… Что же произошло с отцом Элиа, Кадо?

- Мы даже не знаем, кто это, - мрачно отозвался как-то сразу поникший самир. – У самой границы наш маленький обоз попался Внемлющим. Мы тогда вырвались, но они… надругались над некоторыми девушками. Моя жена умерла в дороге, и младший сын. Анжари… Ее тоже… - руки, сжимавшие посох, задрожали. – Девочка хотела убить себя, но не смогла, я удержал. А потом она захотела жить ради малышки… Она любила Элиа, не подумайте. Считала своей наградой за все пережитое. Отвратительные люди. Они несут миру зло и делают ужасные вещи. – В горле застрял суховатый комок. Мало того, что Элиа вовсе не приходилась, судя по рассказу, дочерью герцогу Фэрту и сестрой Бэну (а ведь он тогда даже удивлялся, что она родилась раньше срока!), так еще и появилась на свет как итог насилия над ее матерью? И… Выходило, что слишком эмоциональный для самирки нрав был не странностью. Просто сама Элиа вовсе не была самиром, а только чарваном?!

Даже меня, никакого отношения к этой истории не имевшего, все это повергало в сильный шок, и представить, что испытывал сейчас Угодник, не моргая рассматривавший дедушку Элиа, не удавалось. Впрочем, за порядком ослабевшими заслонами чар читался целый вихрь самых разнородных мыслей и эмоций. От глубокого шока и недоверия до почти откровенного счастья. И от здравой мысли, что нужны еще документы, конечно, и публичное оглашение правды, до картин, порядком напоминавших свадьбу короля Джэсамгу.

- Выходит, - наконец обретя способность разговаривать, отпустил старого Жреца Фэрт. – Элиа не приходится мне сестрой, и у вас есть доказательства? Выходит, - губы изогнулись в откровенной улыбке, - нас не связывает родство… И если документы окажутся подлинными… Вы даже не представляете, что это для меня значит, - просиял волшебник. – И насколько это бесценно для нас с Элиа. Вы… О Диада, где же вы были столько лет?! – Однако вместе с даром речи к самиру, очевидно, вернулись и здравые мысли. – И все же нам предстоит исполнить то, зачем мы здесь. Я прошу вас, когда мы вернемся…

- Я передам все, что при мне, - согласился старик. – Не знаю, почему вы так счастливы, но мне отчего-то кажется, что внучка будет счастлива не меньше. Однако, опасаюсь, мне надлежит вернуться к моим братьям. Надеюсь, ваш путь будет легким, и вы достигнете цели вашего путешествия. И прошу государя простить мне задержку. Я уже стар, чтобы рисковать надолго покидать Обитель, и мне представился шанс узнать о своей внучке… - Плечи как-то расправились и в голосе старика вдруг появилась твердость.

- Мы понимаем вас, - кивнула Алеандра сбоку. – Совсем недавно мне случилось встретиться с теми, кого я не видела много лет, я понимаю ваши чувства. Уверена, государь разделяет мое мнение. – Жрец, откланявшись и благословив нас, направился к лестнице, когда откуда-то из-под плаща Карру появилось нечто, напоминавшее очень небольшой факел. Легкое дуновение отсутствующего ветерка, едва старый маг скрылся из виду, и коридор залило мягкое, ровное, немного голубоватое свечение, исходившее от жезла в руке самира.

- Бэнджамин, я понимаю, как ты сейчас счастлив, - заметил он, похлопав Фэрта по плечу. – Уверяю тебя, что обязательно помогу огласить правду и проверить документы. Но вернись к делу, хорошо?

- Я не настолько обезумел, - криво усмехнулся тот, - чтобы лишиться памяти. Полагаю, вам следует отступить на несколько шагов. – Дальнейшие его манипуляции одновременно напоминали мне все виденные ранее случаи открытия порталов и отличались от них. Пальцы, выписывавшие какие-то странные фигуры, словно в день, когда Андри и Угодник пытались изучить предоставленное Алкиром заклинание. И словно волшебник сейчас перебирал и переплетал одному ему видимые нити какой-то диковинной сети. Узкое лезвие ритуального ножа, выуженного откуда-то из недр арсенала, скользнуло по ладони, оставляя неглубокий порез, капнула на каменный пол кровь…

- Предметная магия, - прищурилась Алеандра, наблюдая за тем, как в нешироком коридорчике вокруг кровавых капель раскладывались маленькие пучки душистых трав из поясного мешочка. – Смешанная с заклинанием на крови. Странно для самира…

- Согласно трактату, - усмехнулся Бэнджамин, - портал держали открытым все время именно из-за того, что открывать его и закрывать было делом небыстрым. К тому же предметные заклинания уже тогда редко использовались, - восемь пучков, к которым прибавились четыре крошечные лампадки. Выглядела конструкция, представлявшая собой круг, непрестанно выверяемый и поправляемый самиром, не слишком эффектно. Скорее, странно. Мне случалось видеть порталы, работавшие на магии жеста, даже на крови. Слышать о порталах, требовавших убийств. Но на старой, редко применяемой, предметной – еще никогда.

Даже фитиля лампадок маг зажигал вручную, и оставалось только изумляться, как им с Карру удавалось прятать под одеждой столько самых разнообразных, порой немыслимых вещей. Целебные зелья, маскирующие порошки, амулеты, лампадки, плотно закрываемые крышечками… На все случаи жизни, казалось, у работников Особого Отряда было что-то при себе припасено.