- Спасибо, - Иларда поднялась, и в свете ламп на ее щеках отчетливо стали видны слезы. – Я не могу отрицать, что отчасти я рада. Но отчасти мне очень горько, что мое венчание состоится в столь трудный момент для многих из нас. Я понимаю, что вы все имеете полное право не прийти, и не смогу обвинить вас в этом. И, как и брат, я прошу только… Сообщить о своем решении. – Элиа, с явной неохотой, сообщила, что не может не появиться на столь важном событии, как и отец. Саат, поколебавшись, скорее, следом за королем Аландом, заметил, что, как член семьи, разумеется, будет. Позицию эту разделяла и бабушка, и очередь дошла до нас с Тио.

- Я имею не самую отрадную возможность, - заговорил юноша, внезапно опустив руку на мое плечо и одарив всех таким взглядом, что даже камень почувствовал бы себя виноватым. – Убедиться, что наша семья все чаще проявляет не самые лучшие качества и совершает не лучшие поступки. Я понимаю, что ситуация непроста. И я принимаю решение государя. Но как сын, которому горько видеть страдания матери, пользуясь правом, данным тетушкой… Говорю, что появлюсь на этом торжестве подлости и абсурда только в том случае, если там будет присутствовать мама. Устраивать празднования сейчас в нашей семье… - Серые глаза сверкнули. – Я не желаю никого осуждать, но это низко.

- Сестра… - Иларда прикусила нижнюю губку. – А… А ты?

- Я? Ноги моей не будет на твоем празднике, - бабушка сжала руку сильнее, заставляя осечься, оборвать рвавшиеся с языка хлесткие, злые слова.

- Андри, девочка, я могу с тобой поговорить? Всего одну минуту? – Отказать Карсе было невозможно, и вскоре за нами закрылась дверь на балкончик, заставленный кадками с розами. Императрица-бабушка тяжело выдохнула, глядя вниз, в парк, где прогуливались обитатели дворца. И очень отчетливо стали видны глубокие морщины, желтоватый от старости и недугов цвет кожи, то, как мало темных волос осталось в седых локонах. Словно годы вдруг, в одночасье, взяли свое.

- Бабушка?

- Я понимаю тебя. И я не стану отрицать того, как не радует меня это решение и как неприятно соглашаться с ним. Я понимаю и Арэна, и Пиу, и тебя. – Грустно улыбнулась она. – Но подумай вот о чем, внучка. Ты можешь не прийти, но это ударит не только по ним. Но и по Тионию, и по тебе, и по мне. Это заденет сердца подданных, породит у них сомнения и вопросы. Пиу ведь верно говорит, что сейчас нельзя показать слабость. Каждый солдат и каждый житель Империи смотрит на Императора и его семью. И для многих ваш союз все равно, что союз Никтоварильи и Оринэи. Люди обрадуются, что король Аланд жив, когда придет час открыть это. И что принц Саат с нами. Но… - В этих словах было очень много правды, и спорить с ними было практически невозможно. Об этом же твердил наур, убеждая повременить с разводом. Многое стояло на кону, и очень близок оказался шанс помочь своему народу. И упустить его было бы непростительной ошибкой. И если ценой этого шанса была необходимость принять участие в фарсе на могиле… Мне нужно было найти силы сделать это. К тому же, как ни злилась я на Иларду, как ни ненавидела Арэна, причинить боль и задеть чувства сына и бабушки, пусть косвенно, нечаянно, было выше моих сил.

- Но Тионий сказал, - заметила я. – Что не желает идти.

- Без тебя. Тио еще юн. В нем сильны обида за тебя, любовь к тебе, в его возрасте решения часто исходят от сердца. Не обязательно быть на всех торжествах, не обязательно радоваться. Но будет лучше показаться ненадолго. Мы сошлемся, что тебе нездоровится, и ты сможешь уйти. – Улыбнулась Карса. – Алеандра, милая моя, так будет лучше. Ради своих бабушки и сына покажись на венчании, ненадолго.

- Я не могу вам отказать, - вздохнула я, обнимая пожилую женщину и глотая горькие слезы. – Если вы просите, я буду присутствовать. – Стекло двери холодило пальцы. Она тихо скрипнула за спиной, и взгляды впились, выражая самые разные эмоции и ожидания. По большей части робкие надежды, у кого-то – скорее угрюмый, тяжелый интерес и смятение. Отец?

- Императрица Карса напомнила мне о важности нашего будущего дела, - заметила я, не глядя ни на невестку, ни на ее брата. Глаза остановились на мрачном, поникшем Ладаре. Он не сделал мне ничего дурного, он беспокоился в те страшные дни обо мне, он сделал все, чтобы установить правду. Человек, с которым я как-то не успела сблизиться, сделал в какой-то момент жизни едва ли не больше, чем тот, кому я доверилась, чтобы доказать мою невиновность и отстоять мою честь. И сейчас то, с чем было сопряжено скорое венчание, угнетало Сайрау, и это было очевидно. И обижать его, отказываясь хотя бы проявить маленький семейный жест, не хотелось. – Я имею отношение к семейству Фамэ, и я не желаю обрекать себя на позор. Я с глубоким уважением отношусь к Императрице Карсе, и я очень люблю Тиония. И не желаю, чтобы позорная тень легла на их имена. Я появлюсь на венчании и начале торжеств, и сошлюсь на то, что мне нездоровится. Это не уронит чести семьи и позволит сохранить доброе имя, - на лице Арэна проступило что-то вроде улыбки и зазвучали первые слова благодарности. – Я делаю это не ради тебя, - перебила я, - а ради бабушки и Тио. Если бы не они, мне было бы наплевать, как опозоришься ты… Более удачное время для свадьбы и придумать сложно, и я преклоняюсь перед твоим решением. Когда разрушишь чью-то жизнь, стоит упиваться радостью, не так ли?

- Сестра, - ойкнула совсем рядом принцесса. – Что ты такое говоришь? Разве Арэн виноват?

- Я не желаю это обсуждать, - с трудом удавалось сдерживать ярость, и по телу прошлись мягкие обволакивающие волны чужой магии. Бэнджамин. Уже почти привычно вынужденный успокаивать меня. - И не вздумай ко мне подходить за благословениями. Их не будет.

- Андри? – Тихонько позвал Арэн. – Это ведь торжество, праздник, от него ожидают…

- А для меня это не торжество. Просто работа, ради престижа семьи, делового союза и моего народа. Не более того.

- Девочка, прошу, сделай вид, что радуешься. – Ровный, ласковый голос бабушки перекрыл эти слова вновь. – Я тоже сделаю вид, пусть невинные люди порадуются. Народ ведь ничего плохого не сделал, чтобы его наказывать. Я тоже не думаю, что это хорошее время для свадьбы. Я понимаю, каково тебе сейчас, но не наказывай тех, кто не сделал зла…

- В ее возрасте пора пользоваться умом. Возможно, затеяла все и не она, но если бы она умела думать, страшного не произошло бы… - По бледным щекам золовки катились крупные капельки слез. Но они отчего-то не задевали, не трогали совсем ничего внутри. Слишком пусто было на душе в те дни. Слишком мрачные грани души выбрались на свет и стали пребладать.

- Бедная… - горько улыбнулась Императрица Карса. – Сколько же в твоем сердце боли, внученька. Как я хотела бы забрать хотя бы ее часть.

- Я очень хочу тебя увидеть в такой важный день, сестра, - сквозь слезы улыбнулась Иларда. – Если ты будешь рядом, это будет значить, что наша семья сильнее невзгод, что ты с нами. Даже если ты не скажешь мне ни слова и рано уйдешь, я буду счастлива.

- Семья Фамэ не имеет ко мне никакого отношения, для меня этот день ничем не примечателен, я сказала, ради чего приду. Твоя сестра умерла, а я для тебя чужой человек.

- Алеандра, зачем ты говоришь такое?! – Охнула девушка.

- Потому что принцесса Лайнэри, ваша сестра, давно оставила этот мир. Я прибуду на венчание, и выполню то, что необходимо, потому что это мой долг и мои обязанности, как пока еще, формально, супруги вашего брата, - оставаться там, среди них, было все сложнее, и ноги сами понесли к двери. - Не беспокойтесь об этом, принцесса, ваше счастье не будет омрачено. – Уже у самой двери предплечье сжала теплая мужская рука, и я резко обернулась, подумав, что это муж. Отец, встретившись со мной глазами, отпустил меня, притягивая к себе и осторожно, как в детстве, поглаживая по волосам.

- Девочка моя, - прошептали над ухом теплые губы. – Ты сильнее своей боли. Вспомни об этом. В тебе сейчас говорит боль, а не ненависть. Я не оправдываю их, и это странное время для праздника, но так решил Пиу. Разве можно оспорить решение наура в одиночку? – Осведомился он, скорее, риторически. – Ты забыла об одной своей удивительной способности, дочка. Ты умеешь любить, крепко, искренне, и доказала это не раз. Но ты умеешь и прощать. Прощать даже самое страшное, то, что никто не смог бы простить. Так почему же сейчас ты не в силах отпустить свою обиду? – Почему-то перед глазами всплыло совсем другое, не имевшее никакого отношения к Фамэ и свадьбе золовки. Гвенто-Рокканд, счастливые дни юности, роман с Алкиром и его предательство. И встреча с ним, когда меня пленили. Я отказалась от любой связи с ним, я изгнала даже тень ностальгии по тем дням, я ненавидела Внемлющих и Алкира как их часть. Но я ведь и правда простила то, что он сделал по отношению ко мне. Точнее, забыла это, отпустила собственные обиды на его предательство. Я простила отца, за то, что осталась одна, казалось столько лет. Маму за все, что она наделала в молодости. Даже забыла о пытках, которым подвергла меня Рара в Басскарде. Но я не могла найти в себе силы простить Арэна и Иларду, они нашлись с немалым трудом, и вновь исчезли. – Выбор делать только тебе, но послушай себя, дочка. Прежде, чем делать выбор, услышь свое сердце. - Я ощущала тяжелый, горький взгляд, спиной. И знала, кому он принадлежал. Но так и не обернулась. – Вы все испытали уже очень много боли. Не причиняй себе новую, родная. Это большой грех…