- У тебя есть еще что добавить? – Осведомился хозяин покоев.
- С точки зрения дел, имеющих отношение к ситуации – нет. С личной… - едва слышные шаги, всего пара. – Я понимаю, ситуация кажется весьма двусмысленной и вопросы моего поведения и поведения Ее Величества выглядят тем более неоднозначно, что факт нашей с ней дружбы общеизвестен. И тем не менее… Я очень уважаю тебя и твою супругу и для меня было бы немыслимым поступком так очернить честь Алеандры и так обойтись с твоим доверием. – Не только для него, для любого уважающего себя самира, мужчины, друга… – Я не буду отрицать, что между нами были определенного рода личные взаимоотношения. И действительно состоялся поцелуй. – Будь он проклят, воистину. И… А не его ли Иларде и показали?! Они же тогда… В парке и были!.. - Но они завершились еще до условия науров и более не возобновлялись. – Рассказывать все это сейчас Императору было бы необдуманным поступком, но вот узнать, кто проводит расследование, и указать, на что стоит обратить внимание… - Более того, я готов поклясться своим вечным блаженством в общении с Барлой, что они не могут быть возобновлены.
- Я хочу спросить у тебя только одно, - поднялся мужчина, довольно резко и почти зло. – Как ты мог? Хотя нет, у меня два вопроса сверху. Когда это началось между вами? И что она к тебе испытывает? – Боги, что он несет? Если это работа Алого Тигра, Бэнджамин их сообразительности почти готов был похлопать. Так удачно выбрать, на что надавить, было виртуозным мастерством. Он и раньше Внемлющих не недооценивал, но сейчас они показали чудеса изобретательности. Весьма неприятные для участников этого фарса чудеса.
- Между нами ничего не началось, мой Император, и я не могу ответить ни на один ваш вопрос. Нас связывает не более, чем дружба. – Спокойно отозвался, выдерживая и свою, и друга марку, Бэнджамин. Арэн же потом сам жалеть будет. И лучше пусть разговор идет хотя бы ровно.
- Я спросил, что между вами. Я хочу знать это, прежде, чем принять решение. – Рука застыла рядом с плечом самира. – Когда она выходила за меня замуж, почему, харрово отродье, она не стала твоей женой? Или вы возобновили позднее? – Во имя древнейших предков, Фламберг, какая же ересь. И все же вслух Бэнджамин по-прежнему говорил совсем другое.
- Ваше Величество, я не могу ответить ни на один из Ваших вопросов. Меня и Императрицу связывает исключительно дружба. – Все так же спокойно продолжал самир. То, что рассказать о своих соображениях стоило, было более чем очевидно. Вот только пока еще было неясно, кому рассказать. Кто этим занимается? Ладар? Это, пожалуй, было бы идеально… - Между нами была попытка отношений, но она окончилась неудачей. – Да это и попыткой-то назвать было трудно, блажь, минутное помутнение. Однако, судя по всему, кто-то (и даже понятно кто!) нашел способ повернуть его в свою пользу. - Задолго до условия со стороны Ночного Острова. – И все же достойно завершить эту бредовую, странную, почти дикую беседу не удалось. Едва заметное даже на опытный, натренированный и не по-человечески острый взгляд, хорошо поставленное многолетними практиками, движение. Грохот повалившегося набок, случайно задетого кофейного столика, звон чашек и ваз, раскатившиеся по ковру яблоки, кофейное пятно на светлой обивке… Металлический привкус крови во рту… И запоздалая, впрочем, вполне терпимая боль. Бэнджамин, не глядя на самиров, окончательно слившихся со стенами, медленно поднялся, украдкой сплюнув выбитые зубы и стирая с уголка губ кровь. Вот зачем здесь остались его подчиненные. Не просто следование формальностям. И это было бы низко, даже если бы Арэн не считался его другом. Но с учетом этого было гораздо обиднее и вовсе не скула и ушибленный при падении локоть причиняли самую большую боль. Даже не получив еще доказательств вины, даже не разобравшись до конца, когда сам Фэрт всеми силами выдерживал ровное, подобающее течение разговора, так унизить. Император пал низко, слишком низко даже для человека, чем бы он ни руководствовался в тот момент. Но волшебник, сглотнувший собственную кровь, позволить себе пасть столь низко просто не хотел и не мог. Как и оставаться на прежней должности, с учетом случившегося, даже после расследования. Слухи не могли не пойти, и Арэн не мог этого не знать. И специально оставил в качестве стражи именно подчиненных Фэрта – чтобы унижение оказалось еще более сильным. Грязная игра со стороны того, что еще этим утром считался лучшим другом. Считался, но не был.
– Мне надлежит ожидать известия о Вашем решении… - Как ни в чем не бывало, произнес он вслух, скрывая то, что творилось на душе. То, что на самом деле хотелось высказать, но в этом не было бы ровно никакого смысла. Слова бы ничего не изменили.
- В ваших покоях. – Бэнджамин, вновь коротко кивнув, развернулся, направляясь к двери, но замер уже на самом пороге. Кое-что сказать все же следовало, если в этом человеке еще оставались хотя бы капля здравого рассудка и совести. И самир очень надеялся сейчас, что ума не трогать оринэйку ему все-таки хватило. И все же, стоя спиной к застывшему посреди гостиной с опущенными руками Императору, он не видел того, как расчерченное когтями харра лицо исказила гримаса раскаяния, сожаления и боли.
- Она никогда бы этого не сделала. Ни со мной, ни с кем бы то ни было еще. Более преданной данному слову девушки мне не доводилось видеть. – И сильнее любившей бы своего супруга и его семью. И тем более диким выглядело это обвинение в измене.
Едва эти слова отзвучали, высокий мрачный силуэт исчез за дверью, а взгляд Императора упал на оставленный «гостем» кинжал… С каждым мгновением общения и каждым прозвучавшим словом реальность того, что рассказала Иларда, становилась все более сомнительной. И тем страшнее становилось ошибиться, что в таком случае я уже успел нанести удар по отношениям с Андри, показав ей свое недоверие… И только что не просто обидел лучшего и ближайшего друга. Унизил его. В его же собственных глазах.
- Ваше Величество, - один из стражников подал-таки голос, намереваясь поднять оставленное визитером оружие. – Позвольте…
- Нет необходимости. – Сухо, резко, и все же с едва уловимой ноткой вины в голосе ответствовал Император. - Вы ничего не видели и не слышали. Если кто-то из вас станет рассказывать о случившемся здесь…
- Мы ничего не знаем, сир, - отозвались хором два голоса. И все же слишком очевидно было то, что слухи и шепотки о происшествии не могли не пойти. И что стоило поручить работу с их воспоминаниями о вот этом самом моменте Карру. В силу беззаветной преданности и уважения к Бэнджамину. Дружба, подчас самоотверженная, крепкая. Такая же, что еще этим утром связывала молодого правителя древней Империи и одного из его ближайших, наиболее доверенных помощников… И которую Арэн, как бы ни хотелось обвинять в этом Алого Тигра, самого Фэрта, Иларду, кого угодно, собственными же руками здорово подорвал.
***
В гостиной пахло новомодными ароматическими маслами из большой лампы на каминной полке. По заверениям торговки, всучившей эту смесь Эль во время визита последней на рынок в Четвертом Кольце, она обеззараживала помещения, улучшала сон, исцеляла недуги и хвори и вообще была просто чудесным средством против всего на свете. Разумеется, ничем из перечисленных свойств масла эти практически не обладали, как показало их тщательное изучение. Но и вреда не несли, а запах, цветочный, и впрямь оказался приятным…
По каменной стене скользнула легкая, гибкая тень, прошуршали по каменным полам складки домашнего облачения, атласного, по-самирски свободного, и на плечо опустилась узкая ладонь. Как оказалось, когда чародей добрался до покоев, Элиа все-таки отправилась на службу, в Штаб Особого Отряда, о чем гласила оставленная ей записка. И, к счастью, того, в каком виде Сиятельный Герцог прибыл в свои покои, не увидела. В том, что невиновность его будет доказана, Фэрт не сомневался, и волновать девушку не хотел. А к моменту ее возвращения история придумана была вполне складная – конечно, Эль узнает правду, но лучше чуть позже, когда все утрясется. Втягивать в это еще и ее не хотелось совершенно.
