- Я могу обещать только одно. – Рука сама собой коснулась тонкого, обтянутого бархатом плеча. - Я не знаю, что на самом деле произошло, но сделаю все возможное, чтобы разобраться в этом…

- Я не представляю, что все это значит, - продолжая смотреть в пустоту, сломанным, треснувшим голосом отозвалась девушка. И прижала почему-то руку к животу. - Но я не делала этого…

- Обещаю, что разберусь в произошедшем, прежде чем приму решение… К тому же нужно найти твоих просителей – может, они запомнили твою стражу. Если и впрямь был ненастоящий Алкир, - почему-то этот момент, это расхождение, все же заставил несколкьо иначе оценить дело. А если Алкир и правда «был» в числе ее спутников? - Может быть, и некоторые другие тоже… - Но неизвестно, были ли они вовсе…

- Я понимаю…

- Не жди меня вечером, - мне предстояла еще одна, не менее сложная сейчас, встреча. С тем, чей удар в спину причинял не меньше боли. – У меня много работы.

========== Интерлюдия первая ==========

Великая Никтоварилианская Империя. Дариан. Дворец Династии Фамэ. Найэндэри Тангу

- Ниэни! – Бледный гвардеец, встретившийся по пути личной помощнице Императрицы, окликнул девушку совершенно не по канонам общения, принятым в Империи. Однако Найэндэри, едва девушка заметила странный блеск в глазах молодого воина, делать замечание решительно расхотелось. И тревожный холодок кольнул кончики пальцев на руках.

- В чем дело? – Уточнила оринэйка. Госпожа выдала довольно скудный список дел, когда отбыла утром, Файгарлона в городе уже пару дней не было, волшебник активно сотрудничал с Городской Гильдией Чародеев, собираясь там и осесть, когда срок полномочий от имени Таунака истечет, и уехал в Фарскую Башню Гильдии. И шагала личная служанка и близкая подруга Императрицы медленно. И теперь вовсе остановилась. Сатия та и вовсе на кухне задержалась, ее еще ждать, простыни в одиночку менять тяжело…

- Ее Величество, - кивнул гвардеец. – Их Величества имели частную беседу в Янтарном Кабинете, после коей Его Величество, весьма раздраженные, отправились в покои, а Императрица…

- Что Императрица?! – Прервала его девушка.

- Ниэни, Ее Величество… У Императрицы, кажется, случилась истерика. Думаю, будет лучше, если ты пойдешь к ней. – Истерика? На памяти Ниэни у Алеандры никогда не случалось ничего даже отдаленно похожего на истерику, и потому-то сейчас девушка поспешила в Янтарный Кабинет, мимоходом бросив парню, чтобы тот нашел Дорра и прислал к ней Сатию. Что могло произойти, и о чем могли беседовать Алеандра и государь, чтобы их разговор закончился подобным образом, девушка решительно не понимала. Впрочем, попытки понять причину из головы вылетели, когда взгляду предстал светых тонов, сверкающий под Солнцем, богатейше украшенный кабинет Императора, и сидевшая прямо на полу у кресел и рабочего стола, молодая женщина. Все тело последней содрогалось в рыданиях, аккуратно уложенная поутру коса растрепалась под пальцами, вплетавшимися в истерике в волосы, и как-то странно, судорожно прижималась вторая рука к животу.

- Ваше Величество, - на появление Ниэни Алеандра, вокруг которой суетились растерянные самиры и второй гвардеец, не отреагировала, и оринэйку вновь кольнуло дурное предчувствие. – Алеандра, - формально стоит соблюдать, и Ниэни всегда следовала этому правилу неукоснительно. Но именно сейчас женщине, судорожно, до треска ткани, сминавшей платье, было нужно другое. Не служанка… И даже не подданная. – Алра, - дозваться все же удалось, и Целительница подняла залитое слезами лицо.

- Ниэни… - сдавленно выдавила женщина, прежде чем зайтись в новых рыданиях. Но все-таки, при помощи самиров и подоспевшей Сати удалось заставить волшебницу подняться на ноги. Рука так и прижималась к низу живота, и нехорошее предчувствие у Ниэни так и росло. И именно поэтому девушка, как-то незаметно вдруг оказавшаяся здесь в роли лидера, сочла, что единственно верным решением сейчас был бы визит к Целителю Маруну Сайгу. Во-первых, чтобы успокоить, собственно, правительницу, а во-вторых… Неспроста ведь Андри так прижимала руку к животу, и неспроста ведь грызло ощущение, что вот-вот должно было произойти нечто ужасное.

***

В Целительских комнатах дворца всегда пахло травами, порошками, мешаниной самых различных лекарств. Приятные запахи цветов и сушеных стеблей смешивались с гнилостным, довольно мерзким, запахов крови харров, составляющей сильных и редких противоядий, кислыми ароматами экстрактов… А еще здесь всегда царил полумрак, прохлада и тишина. Точно такие же условия создавала в местах своих опытов и работы в лекарском деле Алеандра, точно такими же были условия в огромных беломраморных зданиях Целительских Домов Таунака, где некогда принцесса павшей Оринэи провела много дней и заново училась ходить.

И сейчас на лице дочери короля Аланда Девятого лежали вперемешку полоски тени и света, сплетаясь странными, зловещими узорами, а не обычной веселой паутинкой. Изумрудно-зеленые глаза не отрывались от Целителя, что-то сосредоточенно считывавшего даром, положив правую руку на живот женщины. Ниэни и Сатия, притихнув в тени, терпеливо ждали, когда мужчина закончит осмотр, самиры ожидали того же за дверью, вместе с примчавшимся на зов Дорром. Успокоить Алеандру удалось только отчасти, и только после появления вара. Истерика прошла, способность воспринимать мир к девушке вернулась, но слезы бежать по щекам не перестали, что обескураживало, вызывало вопросы, и очень беспокоило.

- Ваше Величество, у меня есть радостная, но тревожная новость, - наконец заметил Марун, убрав руку. – Вы ждете ребенка, срок… Я не могу определить достаточно точно, но порядка двух месяцев… - Губы Алеандры дрогнули, складываясь в нечто, напоминавшее улыбку. Однако, кашлянув, и как-то замявшись, Марун продолжил. – К сожалению, Императрица, я вижу, что вы не столь давно лечили простуду отваром омги, - меньше недели назад, припомнила Ниэни. И ужаснулась, недаром прочтя немало книг и прослушав немало лекций о Целительском деле. Очень эффективное средство от доброй сотни недугов, способное при слабой хвори за сутки убрать и след последней, но его очень опасно было принимать беременным. – Более того… Вы испытываете очень сильное потрясение, существует ряд осложняющих факторов… Возможно, развившихся в силу некоторых событий, случившихся с вами… - Пытки? Походная жизнь студеными оринэйскими зимами? Вот в этом девушка все-таки понимала мало, и потому просто доверилась мнению Целителя. Еще какие-то условия, что-то о недомогании и недоедании… И страшное, заставившее подскочить на месте даже Алеандру, заключение. – Таким образом, Ваше Величество, существует угроза того, что вы можете потерять ребенка. Опасаюсь, вам не следовало бы сейчас так сильно нервничать… - Осторожно заметил маг.

- Серьезная угроза? – Побледнела Императрица, прижав руку к животу.

- Не могу лукавить, ибо вы тоже являетесь Целителем. – Мрачно отозвался Марун. – Скажем так, вероятность неудачной попытки сохранить дитя превышает вероятность успешной. Если вы позволите, я пошлю за кронпринцем Тионием, его дар многократно сильнее моего. Возможно, Его Высочество будет иметь больше шансов оказать вам необходимую помощь…

- Разумеется, - согласилась женщина. Вопреки опасениям, новая истерика у Алеандры не случилась, и все же… Слезы покатились по щекам с новой силой, и по телу прошла мелкая, но заметная дрожь. – Уверена, это будет совершенно уместно, - кронпринц Темной Империи несколько дней назад уехал на полевые учения ратным делам, по настоянию Императора. В добром десятке лиг от Дариана, гонцу предстояло покрыть это расстояние и кронринцу – вернуться… И Ниэни мысленно молила Диаду, чтобы юный Целитель успел вовремя, слишком знаком был молодой оринэйке ужас одной только мысли потерять свое дитя. И боль этой потери.

- Ваше Величество, - едва слышно уточнила бледная, встревоженная Сатия, так и не уехавшая обратно к племени, когда в награду за поступок Сахо Мэлри, камер-юнкера и близкого друга молодого наследника трона получила свободу. Впрочем, тому были вполне обоснованные причины в виде чувств между двумя бывшими рабами Империи, а ныне ее полноправными подданными. – Сообщить это известие Его Величеству? – Вопрос был закономерным, и все же, вопреки всем ожиданиям, Алеандра от этих слов вздрогнула, пальцы ее рук задрожали еще чуть сильнее. И только после доброй минуты молчания, голосом, за ровностью которого скрывалась попытка утаить эмоции, отозвалась.