- Они уже достаточно взрослые, Императорское Величество… - залопотали работорговцы. – Мы нечасто берем такой товар, но они уже взрослые.
- Я вижу, сколько им лет. И считаю своим долгом предупредить, что, если я вновь увижу в рядах вашего товара детей и подростков, опасаюсь, сделка не сможет состояться. – Харны не спорили, прекрасно понимая, что и впрямь рисковали потерять хороших покупателей, щедро плативших за каждого раба. – В любом случае, полагаю, необходимо обсудить оплату и получить купленных… товар. – Сохранять спокойствие оказалось крайне непросто, но положение обязывало держать лицо и тогда, когда постоянно переглядывавшиеся Сахо и Сатия присоединились к остальному десятку, женщины которого, не таясь, рыдали в голос, бормоча при этом что-то о том, что Диада или кто-то из Создателей милостив к ним и им повезло.
Мужчины держались лучше, но по лицам отчетливо читалось облегчение. Рабство в Никтоварилье казалось им почти благом… То, что даже в самом абсурдном и нелепом сне благом быть никак не могло, вызывало у них радость…
Щедро расплатившись с осклабившимися варварами, клявшимися более никогда не похищать детей, и оставив служителей дворца распределять и сопровождать новоприобретенный товар в бараки, я велела забрать «личную покупку» с нами, возвращаясь во дворец. Предстояло объясниться с мужем о том, зачем я это сделала, и решить, что, собственно, теперь делать с ребятами, явно боявшимся поверить в свое везение.
Они были похожи на затравленных волчат даже тогда, когда мы уже прибыли обратно во Дворец, через весь город, постоянно настороженно озирались. Словно нахохлившиеся перед кошкой цыплята, тощие, грязные, оборванные, проделавшие очень долгий путь сюда, оторванные от семей и родных мест. И на месте этой пары, не решавшейся и глаз поднять на новых хозяев их жизней, вновь и вновь отчетливо вырастали образы длинных шеренг. Люди, в одночасье потерявшие все, что было им дорого, все, что строилось веками усилиями целого королевства, семьи, друзей, дома. Длинные скорбные процессии оринэйцев, которых вели на рудники, в шахты, на плантации и лесопилки… Те, кто стали рабами в своем собственном королевстве. Те, кто до сих пор отчаянно ждал и все еще надеялся. Мне до дрожи хотелось верить, когда уже в Изумрудном Кабинете испуганный Сахо встретился со мной взглядом, что они надеялись. И стоило невероятных усилий не впиться ногтями в толстую древесину столешницы.
- Поскольку вы оба достаточно молоды, я считаю уместным подобрать для вас род занятий лично. Сейчас моего царственного супруга нет в столице и ряд его полномочий возложен на меня. Моей личной помощнице, Госпоже Найэндэри Тангу, требуется младший помощник, и я желаю возложить эти обязанности на Сатию, - краем глаза я отметила, как рука Фэрта мягко легла на плечо девушки. Ниэни действительно просила меня приставить к ней девушку в помощь, и в том, что Ни проявила бы к девушке милосердие, сомневаться не приходилось. - Госпожа Тангу находится в покоях Императорской Четы, вы незамедлительно представите ей новую помощницу, после нашей беседы, и дальнейшей ее судьбой займется леди Ниэни. Что касается Сахо… - данную проблему решить было сложнее, помощник-юноша мне не требовался, Ниэни тоже, предлагать раба Файгарлону было бы неразумным поступком – роккандец рабство терпеть не мог. Перепоручить дело кому-то из главных работников Дворца почти наверняка означало, что мальчишка оказался бы на какой-нибудь низшей, самой грязной и тяжелой работе. Оставалось только дождаться Арэна и поручить ему самому разрешить ситуацию. – Полагаю, будет благоразумно обсудить его будущие обязанности с моим супругом, когда Его Величество вернутся в столицу. До иного решения Сахо будет помогать конюхам на дворцовой конюшне. Вам ясны мои пожелания? – Хотелось, глядя в изумрудно-зеленые, чем-то знакомые, глаза юноши, задать совсем другие вопросы, о том, как им жилось эти годы после падения Оринэи, о том, желали ли они свободы, тянулись ли к ней, ждали ли тех, кто мог помочь. Или уже отчаялись ждать. Впрочем, он ведь дал еще на Невольничьем рынке определенный ответ на этот вопрос: простым сословиям в Рокканде было недоступно научиться читать и писать, те, кто это умел, встречались все реже. Мальчик, несмотря на свой юный возраст, умел, ненавидел захватчиков и верил по-прежнему в Диаду. Борьба, как можно было предположить, еще велась…
Хотелось задать совсем другие вопросы, сделать совсем другое, но положение есть положение. И одного желания было мало.
- Разумеется, Ваше Величество. Они незамедлительно будут исполнены, - уже когда самиры выводили ребят, чтобы передать в руки слуг, я спохватилась, заметив грустные взгляды, которыми обменялись подростки:
- Позвольте им пару минут поговорить наедине. – Ответом послужила робкая, благодарная улыбка Сатии, так и не рискнувшей поднять на меня глаза, и сдержанный кивок Бэнджамина, жест которого велел двум самирам занять уже привычные места по бокам от двери…
***
Возмущение факт рабства в Империи из всей семьи и ближайшего окружения вызывал только у тех, кто прибыл из-за Стены Науров и, как и стоило ожидать, у Тиония. Последний вполне недвусмысленно высказывался, что явление это совершенно дикое, несправедливое, и, будь его воля, в мире бы больше не было подобного ужаса. Иларда, Ладар и даже бабушка искренне удивлялись нашему негодованию, Элиа и Бэнни оставались по-самирски сдержанными в своем мнении, хотя и примыкали в тянувшихся с самой покупки Сахо и Сатии спорах скорее к нам.
То, что я приобрела детей, заплатив, по сметам, за них полную цену взрослых рабов, вызвало в семье большое недоумение, даже большее, чем у меня само обращение ко мне супруга с подобным предложением. И то, что девушку, приведенную усилиями Ниэни в приемлемый вид, причесанную, умытую, переодетую в принятые в Империи платья служанок, я видела каждый день, нисколько не способствовало моему успокоению. Как и то, что я старательно наносила визиты в Имперский Зверинец, Школы, Гильдии и Храмы, встречалась с просителями и даже поприсутствовала зачем-то на заседании Имперского Совета. Посвящено оно было вопросам торговли, понимала Императрица Алеандра в нем меньше, чем ничего, вел его Первый Советник, и причина, по которой Ладар настаивал на моей туда поездке, оставалась тайной. А мне стоило немалого труда не заснуть в ходе пространных речей и докладов, и изобразить хотя бы какую-то заинтересованность.
И все же томительные дни ожидания возможности задать вопрос не посредством магической связи в окружении свидетелей и не в письме, которыми мы достаточно регулярно обменивались, в силу того, что Ари потребовал полных отчетов о делах в столице, Империи и семье, закончились. Супруг вернулся спустя две недели после визита на Невольничий Рынок, весьма довольный, уже достаточно глубоким вечером. Встречать кортеж не потребовали, возвращение состоялось довольно-таки тихое, сразу после него Арэн умудрился успеть встретиться с Сайрау и личными помощниками. И до наших комнат насвистывавший что-то незатейливое, тихонько, государь добрался уже спустя несколько часов после прибытия, отпустив, что я слышала из-за неплотно закрытой двери, слуг и стражу, захлопотавших было вокруг владельца дворца.
- Андри, - гребень застыл в руке, когда в зеркале за спиной вырос высокий силуэт в темной рубашке, свободной, домашней, таких же брюках и мягких туфлях. Теплая, чуть шершавая ладонь скользнула по щеке, коснулась распущенных к ночи волос, и я мягко убрала руку мужчины. – Что-то случилось?
- Нет, - я понимала, насколько он должен был устать после долгой поездки и последовавших встреч, успела очень сильно заскучать, не хотела ссориться, и вести разговоры о рабах в планы того вечера не входило. – Все в порядке, отчет предоставлю завтра, после полудня, письменно. Иларда тоже. Думаю, ты устал и нам стоит лечь…
- Алеандра, - голос мужчины стал чуть жестче, и рука опустилась на мое плечо. – Я тебя знаю уже достаточно хорошо. Ты так себя ведешь, когда тебя что-то гнетет. Что случилось?
