- Приобретение кого? – На какое-то мгновение мне показалось, что я ослышалась. Но Первый Советник, чуть слышно вздохнув, коротко кивнул.

- В Империи, как известно Императрице, существует рабство. Дворец намерен приобрести около десятка человек для работы в стенах собственно Дворца и на строительстве проектов Дворца. В частности, будущей бесплатной Школы для детей из простых сословий. – В услышанное верилось с трудом. Арэн прекрасно знал о моем отношении к рабству и о том, насколько я не выносила само понятие подневольного положения людей. И слабо утешала даже та мысль, что в Империи рабам все-таки жилось, по слухам, не так плохо. Рабство оставалось рабством. Молчание затягивалось, когда посетитель мягко, но достаточно сухо произнес: - Ваше Величество, будучи осведомлен о Вашем неприятии рабства, если Вам будет угодно, я возьму на себя данную процедуру…

- В этом нет необходимости, герцог, - решилась я. Пальцы нервно скользнули по бумаге. – Я не только лично ознакомлюсь со сметами, но и лично посещу невольничий рынок.

- Но… - Подавился собственными словами Ладар, уставившись на меня совершенно ошарашенным взглядом. – Ваше Величество… Императорская Фамилия не занимается приобретением рабов. Это…

- Император Арэн объявил замещающим его лицом меня, - отозвалась я. – Полагаю, не произойдет ничего страшного, если я лично посещу невольничий рынок. Не так ли, герцог?

- Разумеется, Ваше Величество. Однако я осмелюсь заметить, что подобные поездки не являются обязанностями члена Династии и могут быть опасны для Вашего Величества. Работорговцы, как Вам, несомненно, известно, варвары… - Ладар пытался меня отговорить битый час, убеждая в том, что к данному вопросу подойдут со всей ответственностью, что он самолично отправится на невольничий рынок, и даже подтянул к нашему спору Бэнджамина, оторвав последнего от встречи с главами Гильдии Чародеев Дариана. И уже двое Сиятельных Герцогов, постоянно устало переглядываясь и выслав в виду присутствия Гранд-Мастера стражу, пытались убедить меня в том, что не было совершенно никакой нужды мне ехать на Невольничий Рынок.

У меня на этот счет было совершенно иное мнение, увидеть, как происходит здесь покупка рабов и как им на самом деле живется, я всерьез собиралась, и, осознав, что отговорить не получится, Сайрау и Фэрт принялись обсуждать, кто из них составит мне компанию.

- Ты не поедешь туда одна, это не обсуждается, - отрезал Ладар, в силу отсутствия свидетелей перейдя на общение, присущее друзьям семьи. – Во-первых, харны народ довольно-таки непредсказуемый, во-вторых, кто-то должен быть рядом, чтобы тебя успокоить. Поскольку то, что ты плохо относишься к рабству, может проявиться.

- А Императрице не подобает открыто возмущаться тому, что людей воспринимают как товар, - кивнул самир.

- Стражи будет вполне достаточно! – Возмутилась я. – Ты и так ко мне приставляешь столько ребят, что если они окружат меня со всех сторон, будет два ряда!

- Правильно, после нескольких покушений на твою персону, событий в Милэсайне и нынешней неблаговидной обстановки в мире твоя охрана усилена. Самиры Отряда традиционно принимают участие в охране представителей Династии. В данном случае прежде всего Фламберга, то есть Арэна. А так же Тио, тебя, Илли и Императрицы Карсы. Последняя редко покидает дворец, чем облегчает нам работу. – Фэрт откинулся в кресле, прихлебывая дымящийся кофе из своей кружки. – Одна ты туда не поедешь. Или с Ладаром, или со мной…

- Хотя бы участие я принять могу в этом решении?

- Нет. Мы оценим свои графики, количество стражи, которую будет необходимо приставить, - покачал головой Сайрау. – Наши возможности оказать влияние непосредственно на тебя. Думаю, это будет Угодник.

- Кто?!

- Я. Прозвище у меня такое, - отмахнулся Бэнджамин. – И я солидарен с ним. Я могу повлиять на тебя, да хотя бы как на венчании, мое расписание перекроить несравненно легче, дам Эль указание просмотреть, что и куда переставить. И стражи потребуется меньше…

- Арэн нас убьет, когда вернется, - вздохнул третий собеседник. – Ему это вряд ли придется по душе…

- Сам виноват, - отозвался самир, опуская полупустую кружку на стол. – Он прекрасно знает, что она не выносит рабства. Я, кстати, тоже его не одобряю.

- У тебя это расовые особенности, - буркнул Первый Советник, поправляя пенсне. – У вас там же нет рабства как такового…

- У нас есть категория низкооплачиваемых работников, на фермах, в поместьях там, на фабриках. Людские диаспоры, грубо говоря…

- Состоящие из людей, выкупленных у работорговцев и не уехавших обратно в свои земли, - припомнилось мне прочитанное в одной из книг, посвященных одному из самых знаменитых народов Бартиандры. – Обладают правами, могут иметь собственность, лично свободны…

- Существует ряд ограничений, конечно, в правах в сравнении с самирами. Но люди не жалуются, - пожал плечами Бэнджамин. – Рабство, как оно строится в Империи, конечно, идет дорогой нашего, в Саммирсе. Да вся Никтоварилья идет дорогой Саммирса. Но…

- Для нас это вполне обыденное явление, более того, очень смягченное при покойных Лихтере Втором, Лихтере Третьем и ныне правящем государе. – Как-то почти обиженно заметил старший друг Арэна. – Хорошо, Ал, у тебя действительно есть такое право, и, раз всех устраивает, завтра около полудня ты поедешь на невольничий рынок. С Бэнджамином, разумеется.

- Ну и кто из нас здесь Императрица? – Риторически вопросила я, под улыбки друзей семьи.

- Даже Арэну приходится с нами считаться, - ласково отозвался Бэнджамин. – Так что привыкай.

***

Невольничий рынок… Как оказалось, его роль играла одна из площадей Шестого Кольца, напоминавшая больше хорошо утоптанный двор или пустырь, окруженная невысокими, неказистыми домиками в один-два этажа. Обычно здесь шумела одна из многочисленных городских ярмарок, один-два раза в год на несколько дней сменявшаяся тоже рынком, только с другим товаром. Вместо меда, яиц, деревянных бочонков, свиней и цыплят здесь продавали людей…

Первым же, что я ощутила, оказавшись на площади, был стойкий, едкий запах пота и грязных, давно не знавших хорошего купания тел, вторым – запах крови и железа. Меня окружали вооруженные молчаливые самиры, включая Бэнджамина, под плащом которого прятался довольно легкий меч-полуторник, и это не считая кинжала на левом боку, многочисленных звездочек в складках одеяния и пары ножей за голенищами сапог. Это только известное мне вооружение, которого, я не сомневалась, на деле было больше. Черные глаза внимательно скользили по харнам, сопровождавшим караван и сейчас нахваливавшим свой товар на разные голоса.

Покупателей было мало, разве что пара толстяков придирчиво осматривали усталых, изнуренных людей, большинство которых с совершенно пустыми глазами смотрели на пыльную брусчатку, да мужчина с козлиной бородкой, в широкополой шляпе, прохаживался перед несколькими молодыми мужчинами, судя по лицу, испытывая муки выбора. Харны, безоружные с виду, разве что с кнутами в руках, кузнец из их же числа, который освобождал от цепей купленный товар, звон монет в мешочках на поясах упитанных, сытых варваров, и звон цепей на руках нестройной шеренги из двух – двух с половиной десятков человек. У пары крайних кандалы сковывали еще и ноги, более того, на руках у обоих не доставало пальцев.

- Пытались сбежать, - заметив мой взгляд, пояснил Бэнджамин, чуть склонившись к моему уху. Спешились мы еще на краю площади, ехать каретой самир так и не сумел меня заставить, и сейчас медленно шли. И чем дальше мы шли, тем сильнее кипела в крови ярость при виде грязных, оборванных, худых людей. Кто-то смотрел почти с надеждой, кто-то, не таясь, всхлипывал в голос, чьи-то губы шевелились в беззвучных то ли проклятиях, то ли молитвах. И в ушах стоял звон тяжелых цепей на руках. На месте этих разношерстных пленников, бледных светловолосых северян, смуглолицых южан, даже невесть как затесавшегося среди людей бородатого гнома, скованного несколькими кандалами сразу, я вдруг совершенно отчетливо увидела оринэйцев. Тех, что много лет назад вот так же рваными, нестройными рядами, проклиная роккандские войска и оплакивая королевство, шли на рудники. Тех, половины из кого, несомненно, уже не было в живых. Тех, кто стал рабами на родной земле…