- Благодарю, Волшебник Умбра, сведения действительно весьма важны. Полагаю, вам надлежит отдохнуть после поездки, занять покои, которые вам подготовили, во дворце, Первый Советник и Вице-Мастер введут вас в курс дела. – Ладар и Карру поклонились, поспешив выполнять приказ, и мы остались в еще более тесном кругу, когда Ари поднялся из-за стола, принимаясь кругами обходить кабинет.

- Сир, вас что-то беспокоит? – Осведомился Дорр, внимательно за ним наблюдая.

- Контакт с Алым Тигром… Сведения, кои он хочет почерпнуть, действительно важны и в его руках опасны. Однако… Книга у меня есть, но я не представляю, что в ней написано.

- А меня, разумеется, не существует, - ворчливо отозвался Бэнджамин. – И я, разумеется, не в состоянии перевести ее с древнего самирского на наанак. И почему я узнаю о ней только сегодня? Как с Внемлющими в Отряде, да?

- Угодник, умоляю тебя, хватит. – Вздохнул Арэн. – Знаю, я очень сильно промахнулся, не сообщив тебе слова принца… И с этой книгой. Я не думал, что она была важна, сразу, а потом как-то…

- Перевод с древнего самирского – весьма сложное и трудоемкое дело, между прочим, даже для самира. Я давно мог бы начать. – Усмехнулся Фэрт. – Особенно если учесть то маленькое обстоятельство, что никто из вас этого сделать, при всем уважении к вашей расе, не сможет. Что касается принудительного контакта… Несомненно, Алому Тигру так или иначе станет известно, где находится манускрипт, но, опасаюсь, серьезной защиты мы не сможем предоставить…

- Он уже вступал в подобный контакт со мной, - вздохнула я, не выдержав и поднимаясь на ноги следом за Арэном. Дорр последовал нашему примеру, а вот единственный в кабинете самир продолжал невозмутимо сидеть, словно речь шла о десертах к ужину. – Сопротивляться воздействию достаточно сложно, но мне удалось. Хотя, уверена, не без участия Темнейшего. Думаю, ментальные щиты могли бы…

- Разумеется, они будут наложены на Вас, Его Величество и Его Высочество, - кивнул Бэнни, коротко взглянув на меня. – Они несколько ослабят воздействие чар, но контакт не предотвратят, к сожалению. Возможно, сократят его продолжительность… - немного задумчиво добавил он.

- Но почему именно на Императора и принца? – уточнил Дорр.

- Они обладают даром. – Просто отозвался самир. – Я не веду речи, Дорр, о том, насколько дар силен и как он развит. Но известно, что Алый Тигр до сих пор вступал лишь в контакт с теми, кто наделен даром. Принцесса Иларда и Императрица Карса не имеют оного.

- Но я имею, - не унимался вар.

- Ты – отдельный вопрос. Щиты на тебя я наложу лично, - кивнул Бэнджамин. – Сознание и дар варов вообще весьма неоднозначны и тонки.

- А на тебя? – Прервала я, вопросительно уставившись на самира.

- Карру. Сам на себя, конечно, я могу, но стороннее в данном случае эффективнее. Возможности того, что Тигр свяжется со мной, я не отрицаю. И… Книгу, пожалуйста, раньше начну, быстрее закончу.

- Иногда я восхищаюсь твоей невозмутимостью, - огрызнулся Арэн, останавливаясь у, казалось бы, ничем не примечательной картины на стене. Водопад в горах, весьма красивый, в огромной тяжелой раме, осторожно сдвинутой легким посылом магии супруга в сторону. Тонкие нити чар коснулись каменной кладки, пощупали ее, несколько кирпичей словно бы скользнули в стороны, и из щели выплыло тщательно завернутое в холст, бумагу и бархат нечто, даже на расстоянии источавшие невероятной мощи охранные силы и силы, спасавшие книгу от разрушения. Пальцы, украшенные перстнем с гербом Фамэ, почти благоговейно убрали в сторону слои ткани и листы бумаги, и взорам предстала увесистая книга в старинной кожаной обложке. Подписанная на замысловатой самирской вязи в несколько слов, идущих столбиком. «Сказание о Великих Потрясениях», как мне удалось прочесть.

Длинные, тонкие, почти женские пальцы с аккуратными ногтями любовно погладили переплет, едва прикасаясь подушечками, и в глубине черных глаз засияло восхищение, какого я никогда прежде не видела ни у одного из знакомых мне людей, самиров, варов… Восхищение, граничившее с невероятным трепетом. В сочетании с каменной холодностью лица – весьма жуткое зрелище.

- Магнарушиа ранлуро, - выдохнул Фэрт, от восторга аж перейдя-таки на родное наречие, крайне редко из его уст в присутствии людей звучавшее. Настолько редко, что окружающие успевали забыть, что родным языком Гранд-Мастера был отнюдь не наанак, и не фарсин, которыми он владел в совершенстве.

- Великая вещь? – Переспросила я. Долгие месяцы общения и старательное изучение языка позволили мне вполне неплохо изъясняться на самирском. И до сих пор с немалым скрипом на фарсине, даже после длительной поездки в Милэсайн нещадно в моих устах исковерканном.

- Именно. Один из самых ценных манускриптов нашего народа, собственноручное творение величайшего из самиров, - сильные пальцы перехватили книгу, словно она являла собой единственный образчик хрупкой бабочки. – Так обращаться с такой драгоценностью! Сунуть в какую-то дырку в стене…

- Это, между прочим, тайник, - обиделся Арэн.

- Это ужас какой-то! – Отозвался друг, мягко, ласково и любовно окружая трактат защитными и укрепляющими чарами. – Бедная книга, ей пришлось перенести столь вопиющее обращение, что даже мое сердце обливается кровью при одной только мысли о нем. Я понимаю, нужна была обстановка строжайшей секретности, но… Ничего, я обеспечу ей достойные условия, - то ли нас, то ли себя, то ли книгу успокоил Бэнджамин.

- Ты будешь спать, и она будет лежать рядом на подушке, заботливо прикрытая одеялом, - фыркнул Дорр. – По-моему, если мы не вмешаемся, друзья мои, книга сейчас станет претенденткой на роль новой герцогини Фэрт.

- Дорр!

- Бэнджамин. И я серьезно. Уймись.

- Вы не понимаете, что это такое! Вы не понимаете, какая это культовая вещь для любого самира. Даже просто ее увидеть, это высшая почесть, а прикоснуться к ней… Это как первое Священное Писание.

- Бэнджамин, в Империи межвидовые браки, конечно, не запрещены, - поддела уже я. – Но я не уверена насчет брака самира и книги…

- Боюсь, тут и Пиу не даст добро, - кивнул Арэн, чем вызвал вполне отчетливую гримасу негодования на лице самира, бережно, как младенца, державшего завернутую обратно в ткань ношу. – И я не уверен, что Элиа тебя поймет…

- Диада, какие же вы остроумные, саркастичные и красноречивые, - нежно оскалился Фэрт. – Это единственный в мире экземпляр! Ему цены нет! Я переведу, разумеется, но я не отдам это обратно в ваши руки, мой Император. Я лучше передам ее Пиу и пусть он решает.

- Я тебя столько лет знаю, но впервые вижу, чтобы ты был в таком состоянии, - вздохнул Арэн. – Согласен, возможно, мы действительно недооценили сию, вне всякого сомнения важную вещь. Но она требовала тайны и охраны, и предоставить безопасность и защиту я мог только таким образом. Посему, Сиятельный Герцог, я поручаю ее вашим заботам. Уверен, вы сможете обеспечить ей достойные условия и не менее достойную защиту…

- Я приложу к этому все усилия, мой Император, - наконец-то совладал с восторгом Тайный Советник, учтиво склонивший в поклоне голову. – Разумеется, я буду уведомлять вас и Императрицу о состоянии перевода и о вещах, которые потребуют, по моему скромному разумению, вашего неотложного внимания, в первую очередь…

***

Работа в случае Бэнни над переводом книги, а в нашем с Арэном над попытками разобраться в архивах последних десятилетий до падения Оринэи, шла полным ходом, Файги тесно сотрудничал с Особым Отрядом, куда более активно и усердно выполняя еще совсем недавно мою роль, нежели я сама. И единственной странностью, связанной с новоявленным эсквайром Умбра, с которым я встретилась и в более неформальной обстановке, и долго-долго расспрашивала друга о его злоключениях и ранении, было то, что Ни старательно избегала жениха. И, более того, из личного письма Танры выходило, что Файгарлон не знал, что именно произошло с девушкой, и искал-таки встречи с ней.

Встреча у них состоялась, случайная, и после нее Волшебник Умбра, стиснув кулаки, стоял у одного из кресел покоев Императорской Четы, уставившись в пламя камина с перекошенным лицом.