- Если вам будет проще объяснить формулу на фаргаре, - заметил я. – Вы можете это сделать, герцог прекрасно им владеет, как и Императрица. Я достаточно неплохо с данным языком знаком.

- Я очень признателен, - кивнул гость, доставая откуда-то из складок своего одеяния тщательно сложенные многократно листы, испещренные рунами, буквами, цифрами и рисунками, и, как я успел заметить, пронумерованные. Листы эти были в правильном порядке разложены на столе, всего их оказалось пять, и три мага склонились над ними, скользя глазами по строкам и рисункам, и, повинуясь легким движениям пальцев самира, над столом вырастали какие-то странные, замысловатые фигуры из магических нитей, форма заклинания, приобретшая выражение, постоянно поправляемые, изменяемые, под тихие пояснения Каэрри и чаще Алеандры, как единственного здесь мага, учившегося именно Целительству. «Трехсторонние нити Даула, сплетенные в узел Шайа»… «Как круг»… «Нет, вот здесь должно быть скрепление только одним словом, а двумя – тут»… И какие-то слова, как будто обозначавшие болезни, термины, мудреные фразы, и я пару минут спустя отчаялся понять, о чем шла речь и на что все трое так заинтересованно и воодушевленно взирали. И почему в конце концов Бэнджамин, рубящим жестом оборвав действие заклятья, совершенно иным взглядом, как и Алеандра, уставился на визитера.

- Но… Но… - замялась оринэйка. – Она, кажется, будет работать. Гранд-Мастер, вы…

- Формула достаточно своеобразна и непривычна, - медленно, как-то удивленно изрек Угодник. – Но вполне рабочая. Собственно, проследить исходные составляющие достаточно выполнимая задача для Лаборатории Отряда, более того, будет несложно восстановить форму выражения и необходимые действия, если Его Высочество оставят нам эти бумаги.

- Конечно, - согласился роккандец, переходя обратно на наанак. – Только я бы просил вас, чтобы об их наличии знало как можно меньше самиров и людей. Вы должны понимать, что то, что я передал, очень важно и секретно. И Алому Тигру, вернее, его сподвижникам, совсем не стоит знать, что они у вас есть. – Сам факт передачи спасительного заклинания уже озадачивал безмерно, и мелькнула на миг мысль, что это было своего рода уловкой со стороны Великого Рокканда. Сперва совершить подлость, ударить в спину, а затем изобразить столь дружеский жест. Но сейчас закралась мысль еще более безумная, что и не вся секта причастна была к произошедшему, и Алкир представлял ту ее часть, которой это случившееся не понравилось. Не Рокканд? Но тогда кто? Появилась третья сторона игры?

- Разумеется, я и Императрица всего лишь… Сохраним то, что они содержат, и уничтожим бумаги. То, как подобные сведения попали в наши руки, останется только между присутствующими. К слову, варсэ-тангу, каково ваше мнение? – Дорр, все это время не спускавший глаз с Повелителя Огня, рыкнул, помахав опущенным хвостом:

- Насколько я могу увидеть структуру, эти чары могут быть запущены. Хотя, от имени свободного народа варов, который, как известно, очень прямолинеен, я скажу кое-что. Прошу принца помнить, что это только моя позиция, а не Империи.

- Даже если это позиция Империи и лично Императора, вы имеете на нее полное право. – Пожал плечами мужчина. Что-то в нем заставляло даже уважать этого еще молодого, но весьма умного, проницательного и серьезного человека. Вероятно даже, не будь ситуация такова, как она есть, он мог бы быть мне симпатичен. – Я готов услышать, каковы бы ваши слова ни были.

- Они очень просты, - уркнул тигр. – Вы последний человек в мире, от которого я ждал столь доброго дела. Сегодня вы заставили меня думать о вас лучше, чем раньше.

- Если это действительно так, я весьма рад, что сумел заслужить в ваших глазах более расположенное ко мне отношение. С учетом случившегося с вашей стаей и истории нашего знакомства вы имеете все основания недолюбливать и даже ненавидеть меня. – Усмешка, мелькнувшая на худом лице, была пропитана какой-то явной горечью, хотя Алкир и попытался ее скрыть. – Смею надеяться, переданные мной сведения помогут народу Империи смягчить последствия произошедшего. Мне очень прискорбно слышать, что подобное несчастье произошло в подобной стране, благородство которой никем не подвергается сомнению уже многие сотни лет. – Серые глаза на мгновение скользнули на окаменевшее вновь лицо Алеандры, ответившей на это неприязненным, ненавидящим взором.

- Эти сведения бесценны для нас сейчас, - опустил голову в подобии поклона Гранд-Мастер Особого Отряда. – От имени всего ведомства, вверенного мне государем, я выражаю вам самую искреннюю благодарность, Ваше Высочество, - и все же в самой глубине темных глаз отчетливо читалось напряженное, тщательное изучение нашего гостя, даже сейчас, даже получив нечто столь многообещающее и важное для нас, Бэнджамин оставался Бэнджамином.

- Услышать вашу похвалу, и более того вашу благодарность, герцог, для меня огромная честь. Я наслышан о ваших достижениях как воина и волшебника, о ваших дипломатических талантах и вашей широкой эрудиции, и восхищаюсь вами. – Совершенно искренне откликнулся роккандец. – Благодарю вас за столь добрые слова в адрес моей скромной персоны. – По всем правилам высшего этикета, со всеми витиеватостями, и отчетливо видно, что только по долгу протокола, отнюдь не потому, что подобные елейности доставляли бы ему большое удовольствие. Неоднозначный, странный человек, и все же – куда более приятный, нежели Карлон Мудрый. Но что могло его толкнуть совершить подобное? Не Рокканд стоял за Милэсайном, а кто-то еще? Или это инициатива не всех в Рокканде, а только нашего гостя? Впрочем, последнее было бы весьма несложно проверить.

- Это столь благородный жест, - любезности прервались тихим голосом Алеандры, за которым без труда читалось желание задушить кронпринца голыми руками. – Что я, право, не нахожу слов, чтобы описать, насколько он благороден. Поэтому я просто, с позволения государя, покину кабинет и отправлюсь в Лаборатории. Полагаю, формула, переданная… Его Высочеством… Позволит нам открыть лекарство в кратчайшие сроки.

- Разумеется, - кивнул я, скользнув взглядом по тонким чертам женского лица. Ее преданности Целительству и нашему долгу как правящей четы, можно было даже позавидовать. Терпела пытки, выполняла любые, даже дикие, условия, рисковала жизнью, забывала о себе, чтобы помогать другим – оринэйцам, жителям Империи, ополченцам Альянса, варам… И даже сейчас действительно размышляла, не тая эти мысли от нас с Бэном, что чем скорее начнется работа над лекарством, тем скорее оно будет создано и тем больше жизней будет спасено. – Вы и герцог Фэрт можете быть свободны. – Лаборатории Особого Отряда располагались в Штабе последнего, на другом берегу, попасть туда они могли по суше – через Второе Кольцо по мосту, по воде, пока еще работали паромы в Первом Кольце, или под землей, туннелем, созданным специально для нужд Отряда, под водным покровом. Тщательно укрепленный, подпитываемый неусыпной магией, отданный под бдительную охрану самиров, сейчас он являл собой для моей жены самый безопасный путь. Слишком лютовал народ даже в Дариане, проводя связь с Оринэей. И почему на мой беззвучный приказ отправиться в Лаборатории именно так, тайно, последовал едва уловимый сухой кивок самира. Я знал, что к Алеандре приставлен плотнейший надзор Особого Отряда, что ее охраняли на совесть, и все же так было спокойнее. Едва за троицей закрылись двери, под мой приказ пока не входить для стражи, на что Угодник весьма красноречиво поднял бровь, показывая, что мне еще предстояло «получить нагоняй», и Молчуны насторожились, будучи единственной моей охраной сейчас, взгляд против желания упал на длинные распущенные волосы и коричневатый бархат камзола-мундира.

- От имени Империи и своего собственного я благодарю вас за ваш поступок, принц Алкир. В самое ближайшее время мы официально направим ноту благодарности Гвенто-Рокканду.

- Это будет лишним, - тут же отозвался парень. Собственно, я лишь проверял свои соображения, но реакция его оказалась достаточно красноречивой.