- Вы себе сейчас приговор ужесточаете, - заметил кто-то из самиров.

- Пусть знает, что мы ненавидим ее. Ей никогда не будет места в Никтоварилье! Прочь отсюда. Прочь! – она осеклась, сдавленно замычав, словно что-то заткнуло женщине рот, и вновь рванулась в руках Бэнджамина, передавшего ее ребятам из Отряда, молча и быстро куда-то поведшим обезумевшую от горя женщину под взорами окончательно затихших остальных. Тяжелый взгляд самира скользнул по мрачным лицам.

- Полагаю, - мягко, почти нежно заметил он, убедившись, что в комнате воцарилась тишина. – Остальные будут более благоразумны и позволят Ее Величеству спокойно заниматься делом, которое и привело ее сюда? – я проводила глазами нападавшую, поначалу рвавшуюся из цепких липких нитей магии, и обернулась к Фэрту, парни которого окружили нас еще более плотным и напряженным рядом.

- Эта женщина была вне себя от горя, Гранд-Мастер Фэрт, и не вполне, я уверена, осознавала, что творит. Я хочу, чтобы вы, прежде чем выносить решение, внимательно изучили обстоятельства нападения и ее состояние. Вероятно, происшествие нельзя определить, как покушение.

- Разумеется, - склонилась в кивке голова последнего. – Уверяю, Ваше Величество, я понимаю, что дело весьма неоднозначное. Но сейчас даме в любом случае следует немного прийти в себя. Мои подчиненные помогут ей в этом. – Так или иначе, осмотреть еще нескольких пострадавших нам более никто не мешал, но кожей я ощущала полные недоверия и даже откровенной неприязни взоры, и иногда краем уха разбирала невнятные шепотки, которые винили во всем случившемся «источник «оринэйской чумы», и Арэна, взявшего меня с таким-то прошлым в жены. Впрочем, речи эти быстро обрывались, когда самиры, невозмутимо-спокойные, уделяли разговорчивым окружавшим свое внимание.

Следы, оставленные Алым Тигром, были у всех осмотренных в тот день схожи, разве что в маленьких деталях, самых тонких витках отличались, в зависимости от особенностей связи с магическим полем Бартиандры. Достаточно было бы найти одну формулу, чтобы пробудить, остановить отравляющее воздействие, для всех. И уже потом, после спасения жизни, заниматься исцелением выбившегося за рамки основных, единых чар. Но именно поиск этой формулы, Целительных чар, неизвестных сейчас никому, грозил уже по самым первым, неутешительным выводам, обернуться самой трудной задачей.

Я, постаравшись изобразить уверенное и спокойное лицо, собирая все силы, готовилась покинуть Лекарский Дом, чтобы немного передохнуть, сменить запыленную дорогой одежду, и вновь взяться за дело, когда не без удивления заметила, что Бику, довольно-таки робко, просеменил к моему главному спутнику.

И еще сильнее удивилась, когда Бэнджамин, неожиданно тепло улыбнувшись, поднял мальчишку на руки, кивнув своим подчиненным на дверь.

- Герцог? – тихонько осведомилась я, когда мы поравнялись.

- Полагаю, Бику, пока мы занимаемся лечением заболевших, может провести некоторое время под присмотром наших работников и моим лично. Когда мы будем возвращаться в столицу, господин Бику отправится в мое поместье. Герцогиня Лайга будет, уверена, рада за ним присмотреть. – Малыш, успокоившийся, как-то горделиво и радостно улыбнулся, удобнее устроившись на руках грозного главы Особого Отряда. Было очевидно, что жизнь его единственной родственницы находилась в огромной опасности и мальчика ждал сиротский дом, с большой вероятностью. Но все же… Фэрт его усыновить надумал? Мельком бросив взгляд на самира, я заметила легкий кивок, подтвердивший правильность догадок. Вот только сам ребенок, разумеется, пока еще не должен был знать, как далеко и как страшно все зашло. И чувствовал он себя, судя по всему, совершенно спокойно.

***

И все же ближе к выходу из Лекарского Дома Бэнджамин передал свою живую ношу другим самирам, веселившим мальчонку байками об охоте на салмов, и коротко взглянул на меня.

- Полагаю, моя Императрица, до утра вам следует отдохнуть. Мы проделали большой путь, в спешке, и вы, несомненно, нуждаетесь в отдыхе. Утром к вам присоединится Вице-Мастер Карру. – Я понимала, что это было завуалированной командой сидеть в резиденции и не высовываться, и что исходила она, вероятнее всего, и не от самого Фэрта. Да и Особый Отряд прибыл сюда не мою шкурку стеречь, так или иначе.

- Вы хотите оформить опеку над Бику, герцог? – сменить тему было лучшим выходом, спорить было бессмысленно, расспрашивать тоже.

- Полагаю, сейчас это невозможно, формально его опекает сестра, и она жива. Но… Уверен, жизнь в моей семье будет лучше, чем в сиротском доме.

- Таких детей треть провинции сейчас! Каждому мы не сможем помочь.

- Но этому – можем. – Возразил тихий спокойный голос. – Или вы считаете, что лучше бросить и его, потому, что мы не можем лично позаботиться о каждом? Мне весьма тяжело видеть мальчика в его нынешнем положении, я имею возможность помочь. Многие члены Особого Отряда, к слову, принимают самое деятельное участие в заботе о тех, кому нужна помощь. У многих из наших спутников… оформлена опека над сиротами, некоторые добровольно помогают сиротским домам.

- А Элиа как отнесется?

- Леди Элиа очень любит детей. Уверен, мое решение сестра воспримет положительно. К тому же все еще остается шанс, что мы окажем помощь сестре Бику своевременно. – Я понимала правоту этих слов и то, что, прибудь я сюда в ином статусе, это я сама бы повезла мальчика в Дариан и оформляла опеку, благо, статус и имущество позволяли. И только разрешила, до нашего отъезда, жить мальчику в «особняке», принадлежавшем Фамэ, больше походившем на маленький двухэтажный дворец. Голубые стены, широкие окна, золотистые орлы, украшавшие выступы, двери, коньки крыши, небольшой сад, разбитый при дворце, с четкими ровными дорожками, обрамленными розовыми кустами и шиповником. Покои, выбранные для меня Ниэни, оказались традиционно отводимы Императорской чете или правящему Императору, если у такового не случалось супруги, огромные, в сине-серебристых тонах. На кровати, с пологом, застеленной к прибытию Императрицы лучшими подушками и покрывалами, по заверениям служанок, могло бы смело разместиться штук двадцать Алеандр, притом с относительным комфортом. Но сон был сейчас последним в списке дел, и, смыв торопливо дорожную грязь и пыль, распустив волосы и сменив одежду, я опустилась на мягкие покрывала, отчего-то на минуту вспомнив недавнее венчание и первую ночь после него. Мы только и успели, что признаться друг другу в своих чувствах, когда пришли жуткие известия.

Острые коготки на плече вырвали из этих воспоминаний-раздумий, и прошуршала бумага, выпущенная птичьими лапами, тут же растворившегося в воздухе ястреба. Пиуэргурдран появился, уже во дворце, поведал, что занимается осмотром земель и оценивает ущерб и масштаб работы, и мы вольны, в случае потребности, обратиться к нему с чем угодно. И ястребом едва ли был Пиу, посему я развернула свиток, перетянутый черной тесьмой, с печатью Династии Фамэ, и глаза скользнули по ровным, широким строкам.

«Смею надеяться, что мое послание застигнет вас уже в Баэдэлли…» - следовало короткое описание того, что в столице волнения и идут разговоры, выражающие недовольство мной, из-за ситуации в Милэсайне, но довольно разрозненные и тихие, что Дариан занимается устройством беженцев, восполнением убытков, выплатами пострадавшим. Арэну, оставшемуся дома, предстояло еще заключать договора, обращаясь за помощью к Дукону и Найтрену, верным союзникам. Хотя бы, с учетом потрясений, продовольственной. Таунак выслал группу лучших Целителей, и замену мне как лицу-представителю. Все же приближалась к границам делегация из Великого Роккан да, еще до нашего венчания ожидаемая и давно оговоренная… Арэну, Ладару и Илли предстояло, помимо обычных дел, заниматься волнениями, пострадавшими, усилением войск, держать под контролем восстановление самой провинции, почти наполовину погребенной чудовищным туманом.

Помимо описания дел Империи, понемногу, якобы, налаживавшихся, за исключением уснувших и пропавших, в письме содержались вопросы о наших делах, сообщение, что в ближайшие после прибытия в Баэдэлли дни мы свяжемся с помощью магии, позволявшей даже видеть друг друга и окружавшее пространство. И, наконец, отдельным небольшим листом письмо лично для меня.