- Я хотела бы осмотреть некоторых, полагаю, Гранд-Мастер, вам следует присоединиться ко мне, как лицу, куда более тонко чувствующему потоки магии. – Взгляд невольно скользнул на мальчика, потиравшего грязными кулачками красные от слез глаза, который даже не встрепенулся, как взрослые, при нашем появлении. Единственный здесь столь маленький ребенок. И взгляд моего спутника скользнул туда же, рука мягко высвободилась из ослабшей хватки, и набойки каблуков сапог простучали по каменному полу, в такт быстрым шагам. Малыш вздрогнул только когда на его плечо опустилась узкая ладонь с длинными худыми пальцами.

- Господин… - обернувшись, тут же испуганно уставился на самира он.

- Как тебя зовут? – даже сейчас, среди причитаний и рыданий, я отчетливо слышала тихий, мягкий голос Бэнджамина, подходя в окружении стражи ближе.

- Бику. – Хлюпнул носом мальчишка.

- А сколько тебе лет? Это твоя мама, да?

- Мне семь… Это моя сестра, мама умерла два года назад, а папа пропал. Когда был страшный туман. А сестра уснула и не просыпается. Тут много людей и самиров спят, спят. И их нельзя разбудить… - отчетливо вспоминались редкие, даже сквозь года полные боли рассказы Эстер о том, как ее матушка погрузилась в зловещий сон. В Оринэе даже десять лет спустя лишь немного смягчились последствия Дня Алого Тумана, и Никтоварилью теперь ждала такая же скорбь, как когда-то ее завоеванного, но не сломленного союзника.

- Это магия, очень плохая магия, и мы ищем способ справиться с ней. И разбудить твою сестру и всех остальных, - мягко заметила я, погладив взъерошенную макушку. – У тебя есть кто-то? Бабушка, дядя или тетя?

- Только сестра, - отрицательно покачал головой мальчик. – Мы жили тут, в городе, папа был плотником, а сестра трудилась сиделкой тут, в Лекарском Доме. У нас маленький домик, но я боюсь там, я там один… А вы волшебники, да? Вы вылечите мою сестру? – нам оставалось украдкой мрачно переглянуться, бросив взгляд на восковое лицо девушки.

- Мы ищем лекарство, - отозвался Бэнджамин, потрепав, легонько, крошечное плечико. – И обязательно его найдем. Это новая Императрица, и она очень хочет помочь тем, кто пострадал. У нее тоже было такое несчастье.

- Ваше Величество, - попытался поклониться малыш, хлюпая носом еще сильнее. – У вас тоже уснула сестра?

- Нет. У меня… У меня пропал отец, и погибли мама и тетушка. И у многих моих друзей, в Оринэе, тоже случилось несчастье. Я и мои спутники будем очень стараться. Мы пока не знаем это лекарство, но оно обязательно найдется.

- Вы добрая, - как-то совсем по-взрослому серьезно взглянул на меня почти осиротевший ребенок. Куда он теперь отправится, в сиротский дом? Или будет расти на улице, без надзора, без помощи, горько подумала я. – Я вижу, что вам тоже очень грустно и страшно. Вы хотите осмотреть мою сестру?

- Да. Ты мне разрешишь?

- Конечно… - я, стараясь отрешиться от того, сколько горя и отчаяния было вокруг, коснулась теплого предплечья покоившейся поверх тонкого одеяла руки, изучая то, что происходило сейчас с девушкой, краем уха отмечая, что Фэрт о чем-то продолжил, недолго, расспрашивать мальчишку, судя по всему, украдкой воздействуя успокаивающе теперь на него, прежде чем подсел ко мне. Образы, считываемые даром, казались очень странными – это было одновременно очень похоже на вполне привычный чародейский сон, который я и сама часто насылала на больных, чтобы облегчить их муки или упростить работу себе, и отличалось разительно. Слишком хаотично были построены нити этой магии, слишком тугие узлы связывали чары, сам характер которых был знаком мне лишь потому, что с воздействием Третьего Творца я уже прежде сталкивалась. Помимо нагонявшего сон воздействия, касание Алого Тигра имело и отравлявшее кровь и плоть, очень медленно, и именно оно и было причиной тому, что люди умирали. Просматривались отдельные нити, и можно было понять – да, снижены и решаются практически только магией многие потребности, да, спящие ничего не чувствуют и не осознают, словно находятся в глубоком длительном обмороке, но картина, в которую складывались эти ниточки, казалась каким-то безумием, словно сама магия сошла с ума и вывернулась наизнанку. И даже сейчас яркое, четкое, до боли ломавшее кости, ощущение близости Третьего Творца.

- Чем крепче человек и чем более слаба его связь с обычной магией Бартиандры, тем эта отрава действует медленнее, - негромко заметил самир, пальцы которого сплетались в замысловатых узорах, и по сплетениям нитей проскальзывали искорки тонкой, смутно мною различаемой магии. – Полагаю, мы сделаем отпечатки, слепки этих чар, возможно, запечатлеем образы, и попробуем в лабораториях их внимательно исследовать…

- Даже есть знакомые черты и ниточки, но сеть такая, словно магия с ума посходила, - кивнула я. – Гранд-Мастер Фэрт, а вы…

- Особый Отряд достаточно долгое время исследует воздействие Алого Тигра на мир, но оно весьма хаотично и изменчиво. И, в случае, если нам удастся подробно разобрать механизм воздействия этих узлов и сетей, поиск лекарственной формулы займет определенное время. Вероятно, на некоторых пострадавших яд успеет подействовать необратимо… Я отправлю необходимые запросы в Гильдию Чародеев Дариана и иные крупнейшие Советы Магов страны, а равно Совету Семи Вилайров. Полагаю, моя Императрица, будет уместно обратиться в Таунак и Саммирс, мне известно, что после Оринэйского Несчастья они проводили некоторые изыскания. Возможно, достигли результатов, которые могли бы оказаться сейчас полезными и ускорить наши опыты.

- Думаю, будет уместнее, если вы уделите внимание магическому полю, спокойствию в провинции и очистке территорий. Я могу ограничиться помощью…

- Вице-Мастер Карру присоединится к вам утром и будет оказывать вам всемерное воздействие при изысканиях. Разумеется, вместе с ним к вам будут представлены некоторые члены Особого Отряда, они окажут вам помощь и обеспечат вашу безопасность, - коротко кивнул Бэнджамин. – Мне хотелось лично взглянуть на последствия воздействия на людей и самиров, прежде чем заняться магическим полем.

- Особый Отряд предпочитает иметь полную картину всего и всегда, - грустно улыбнулась я. – Весьма мудрое решение с вашей стороны… - мы, закончив осмотр и в случае Бэна снятие образа, собрались пройти к другому пострадавшему, средних лет мужчине, и я украдкой взглянула на как-то немного успокоившегося Бику, сжавшего руку сестры. И, обернувшись, опешила, заметив, что на меня устремились сразу несколько пар неодобрительных, злых глаз, а девушка, сидевшая у постели этого самого мужчины, как-то вся напряглась, как готовящийся к броску хищник, и молнией, стремительной, метнулась ко мне. В правой руке дамы что-то блеснуло, и мгновение спустя она уже вырывалась, отчаянно, из крепко скрутивших ее сильных рук. Из заведенной за спину руки, удерживаемой стальной хваткой Фэрта, выпал обломок то ли ложки, то ли вилки, а на пытавшуюся лягнуть его ногу самир, казалось, и внимания не обращал, сжав талию дамы свободной рукой и без особых усилий оторвав ноги девушки от пола, легонько тряхнув, что привело ее в некоторые чувства.

- Не советую вырываться, будет хуже, - когда поток площадной брани пресекся, видимо, девушка выдохлась, Бэнни коротко кивнул своим парням, дотоле не спускавшим глаз с командира, судя по всему, получив от него какой-то знак не вмешиваться. Те приблизились, напряженные, взоры скользнули по как-то затихшим присутствовавшим. Выкрики и шепотки «убирайся прочь!», «это из-за тебя!», «принесла оринэйскую чуму и к нам!» оборвались, видимо, те, кто прожигали меня ненавидящими взорами, вспомнили, кто меня окружал. И я только теперь осознавала, отчего Арэн согласился отпустить меня только с парнями. И почему Жами был так насторожен и предпочел охранять меня или лично, или приставив Карру. Конечно, сам по себе обломок был не слишком опасным оружием, но в полных ярости руках и ложка иногда пригодна для убийства.

- Это из-за нее, - темноволосая женщина, оказалось, тоже средних лет, рванулась из стиснувшихся сильнее рук самира, не сводя с меня глаз. – Это она принесла эту чуму в наши дома! Сначала в Оринэе, а теперь и к нам! Пусть убирается к себе!