Но сначала он должен был выбраться из Маашавы. И это выглядело как его лучший шанс. Он медленно отошел от угла на несколько шагов, затем повернулся и легко побежал к конюшне.

***

-Беда в том, что он мог отправиться куда угодно, раз уж забрался так далеко, - сказал Гораций. Холт кивнул, задумчиво покусывая губу. За колоннадами, окаймлявшими рыночную площадь, они обнаружили лабиринт узких извилистых улочек и переполненных зданий.

-Нам придется продолжать поиски, пока мы не найдем его, - сказал он. - По крайней мере, его будет легко заметить.

- Что это за крики? - перебила его Эванлин. С площади доносились голоса, поднимавшие тревогу. Сбившись в кучку, они выбежали через заднюю дверь кофейни, из которой только что вышли, и снова вышли на площадь.

-Это Тошак!- крикнул Свенгал.

наискосок от них скандийский предатель сидел верхом на вздыбившейся лошади, нанося удары направо и налево боевым топором по группе воинов-бедуллинов, пытавшихся его остановить.

Он пробил себе дорогу, оставив двоих из них лежать зловеще неподвижно, и направил коня к широкому въезду на дорогу, ведущую к главным воротам. Свенгал пробежал несколько шагов вперед и метнул копье вслед удаляющемуся всаднику, но это был бесполезный жест, и снаряд с грохотом приземлился в двадцати метрах от него.

Затем Холт снова услышал этот странный жужжащий звук, постепенно поднимающийся в высоту. Он оглянулся и увидел, что Эванлин, расставив ноги, крутит вокруг головы длинную кожаную перевязь, позволяя скорости нарастать.

- На нем шлем, - предупредил он. Тошак был готов с боем расчистить себе путь. Он был полностью вооружен, и Холт знал, что праща бесполезна против его тяжелого железного шлема.

- Я знаю, - коротко ответила Эванлин, сосредоточенно нахмурив брови.

Затем раздался свистящий шлепок, когда она бросила тяжелый мраморный шар вслед убегающему Тошаку. Он пролетел через площадь, слишком быстро, чтобы глаз мог уследить за ним, и больно ударил в цель, которую она себе поставила – в лошадиный зад.

Ужаленная внезапным обжигающим ударом, лошадь встала на дыбы и потеряла равновесие на булыжниках площади. Он пошатнулся на задних лапах, пытаясь восстановить равновесие. Неожиданное, резкое движение и изменение направления было слишком сильным для Тошака, и он скользнул назад по холке лошади, чтобы с грохотом упасть на булыжники.

-Хороший выстрел, - сказал Холт Эванлин. - Она усмехнулась.

- Я полагала, что он сядет на лошадь не хуже большинства скандианцев, - сказала она.

На мгновение запыхавшись, Тошак поднялся на ноги и обнаружил, что окружен кольцом мстительных бедуллинов. Воины пустыни осторожно окружили его, удерживаемые на расстоянии угрозой массивного боевого топора. Истинный скандианец, Тошак не ослабил хватку на оружии, когда упал.

Теперь он смотрел на круг врагов, решив дорого продать свою жизнь. Тошак мог быть предателем, но он не был трусом.

- Ладно, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Кто будет первым?

- Думаю, это я.

Эрак протиснулся сквозь толпу воинов-бедуллинов и встал лицом к лицу со своим врагом. Тошак несколько раз кивнул и улыбнулся. Он знал, что умрет, но, по крайней мере, получит удовольствие, забрав с собой ненавистного Оберьярла. Он презрительно взглянул на саблю туалаги, которую нес Эрак. Он выглядел не больше кинжала в массивном кулаке Оберьярла.

- Ты сражаешься с топором этой зубочисткой, Эрак? Эрак изучил оружие и поджал губы. Он оглядел наблюдательный круг и увидел лучшую альтернативу. Он снял свою хеффию и обернул ее вокруг ладони и пальцев левой руки. Затем он положил саблю и протянул правую руку Горацию.

- Как ты думаешь, Гораций, могу я одолжить у тебя эту твою шубу? - спросил он.

Гораций шагнул вперед, перевернул огромный меч палача и вложил рукоять в протянутую руку Эрака. -Будьте моим гостем, - сказал он.

Эрак несколько раз взмахнул длинным мечом взад и вперед, затем удовлетворенно кивнул.

-Хватит, - сказал он. - А теперь отойдите все. У меня много работы.

Круг зрителей быстро отступил на несколько шагов, когда он бросился на Тошака, меч опустился вниз в ударе, который расколол бы предателя до пояса.

Раздался громкий звенящий лязг, когда Тошак поймал удар на макушке своего двузубого топора. Он вывернул запястья, дергая меч в сторону, затем настала его очередь, и он замахнулся, размахивая топором.

Эрак отскочил назад как раз вовремя, тяжелая двухлопастная голова просвистела в воздухе всего в миллиметре от его ребер. Он уже контратаковал мечом, и на этот раз Тошак качнулся в сторону, позволив огромному клинку рассечь его прямо перед собой, высекая искры из камней на земле.

Он попробовал сделать надрез над головой, и теперь Эванлин поняла, почему Эрак связал ему руку хеффией. Он сжал лезвие левой рукой, а рукоять правой, чтобы блокировать силу удара топора. Одной хватки на рукояти было бы недостаточно, чтобы остановить массивный топор, поняла она.

Двое мужчин несколько секунд стояли, прижавшись друг к другу, сцепив оружие. Оба они были массивного телосложения, каждый могуч, как бык. Но Эрак был пленником уже несколько недель, и его силы были ослаблены скудной пищей и наказанием, которое он получил от своих тюремщиков. В прямом состязании грубой силы, подобном этому, у Тошака было преимущество, и он начал оттеснять Оберьярла назад, шаг за шагом.

Поняв, что он одержал верх, Эрак быстро нанес удар ногой в бедро Тошака. Удар ошеломил предателя, и Эрак смог увернуться, внезапно прыгнув, чтобы избежать молниеносного удара топора, когда Тошак восстановил равновесие.

Затем они снова бросились друг на друга и встали нос к носу, нанося друг другу удары. Парируя и блокируя, скользя в одну сторону, чтобы уклониться от оружия друг друга и избивая друг друга в последнем испытании силы и скорости. В этом не было ни науки, ни тонкости. Каждый использовал преимущество, которое давало ему его оружие – Эрак-дополнительную досягаемость меча, Тошак-массивный вес боевого топора.

И именно этот вес начал сказываться, когда он обрушивал удар за ударом на Эрака, заставляя ослабевшего Оберьярла защищаться.

Свенгал с беспокойством наблюдал, как его предводитель начал отступать, сначала на несколько сантиметров, а затем постепенно все больше. Свет торжества загорелся в глазах Тошака, когда он увидел, что Оберджарл дрогнул, почувствовал, как тот уступает. Он удвоил усилия, которые вкладывал в свои удары, чувствуя слабеющее сопротивление Эрака, видя, как его колени слегка подгибаются с каждым ударом. Теперь Тошак наносил два удара против одного Эрака, и инерция битвы была с ним, и это могло быть только вопросом времени.

Глаза Эрака были затравленными, а дыхание прерывистым. Он поймал последний, всепоглощающий удар топора по лезвию меча, и огромная сила, стоящая за ним, подогнула его колени и отбросила назад и вниз на булыжники.

Зрители застонали, увидев, как падает Оберьярл. Тошак прыгнул вперед с торжествующим рыком, могучий топор поднялся в двуручной хватке для смертельного удара. И тут он увидел нечто странное.

Эрак улыбался.

Слишком поздно Тошак понял, что его обманули. Эрак был далеко не таким усталым и неуклюжим, каким казался. И он держал оружие с гораздо большей дальностью, чем любой боевой топор. С могучим ревом Эрак использовал левую руку, чтобы оторваться от булыжников и вонзить меч глубоко в незащищенное тело Тошака. Затем, выпустив меч, он уклонился от удара топора, который пришел на полсекунды позже, и увидел, как его враг, пронзенный ужасным мечом, пошатнулся, выронил топор и упал на землю.

Глаза Тошака были широко открыты от боли и страха. Его пальцы неловко скребли по булыжникам, и он что-то шептал Эраку. Оберджарл понял и кивнул. Носком сапога он подтолкнул топор к скребущейся руке врага. Пальцы Тошака сомкнулись на рукояти, и он кивнул.

Хорас знал, что скандианцы верят, что если они умрут в бою без оружия в руках, их душа будет блуждать вечно. Даже Тошак этого не заслужил.