– Я ухожу дальше на Полоцк, а у вас в городе останутся две моих роты. Наместник должен во всём этим ротным командирам помогать, в том числе и в наборе окрестных смердов и пожелающих вступить в мои войска горожан. Они будут у вас на правах вроде прежних «тысяцких», но приказывать им никто не смеет кроме моих воевод и меня. К весне будущего года Витебская волость должна будет выставить два полка и две сотни ратьеров. Справитесь с этим поручением, бояре?

Бояре дружно заявили, что будут помогать ротным всем миром, но порученное дело сладят.

Отдельно затронули вопросы ввода в оборот новой монеты, для этого во главе с тремя присутствующими на совете боярами будет открыто новое, Витебское отделение «РостДома». Коснулись паевых предприятий – впускать витебчан в уже действующие предприятия резона не было, но всех желающих я пригласил в Смоленск, чтобы они там могли закупать различное оборудование и уже самостоятельно в Витебске открыть высокодоходные производства. Как мне показались, несмотря на не самые благоприятные обстоятельства нашего знакомства, расстались мы вполне довольные друг другом.

После гибели Святослава Мстиславича под Смоленском, власть в Полоцке взял представитель рода полоцких князей – Брячислав Василькович, сын полоцкого князя Василька Брячиславича, что правил в городе до Ростиславичей. Поэтому у нас были все основания для визита в Полоцкую землю. Во – первых, посчитаться за нанесённую "обиду" – за вторжение в Смоленск полоцких войск. Во – вторых, восстановление "законной справедливости" в деле престолонаследия путём посадки Ростиславичей, в моём скромном лице, на Полоцком столе.

Но просто так уступать своё уже «нагретое место» новый полоцкий князь, похоже, не собирался. На подходе к городу встретился лесной завал, явно искусственного происхождения, перекрывающий на сотню метров речное русло вместе с правым пологим берегом реки.

– Явно не бобры поработали, – нахмурив брови, со знанием дела заявил Анфим.

Со своим главным флотоводцем я был полностью согласен.

– Похоже, о нас уже знают и пытаются задержать …

– Придётся разгребать завалы, по высокому левому берегу галеры не протащим.

– Не надо, государь!

Я удивлённо посмотрел на начальника полевой разведки Душилу, только что взошедшего на галеру.

– Чего так?

– Разведка только что донесла, что к нам со своими ратями движется Брячислав. Войск у него в два – три раза больше, чем у нас, по примерным подсчётам до 6–ти тысяч, в основном, конечно, полоцкие городские полки.

При подходе к Полоцку мы уже лишились в общей сложности целых двух батальонов, по – ротно оставленных в бывших смоленских уделах и в Витебске в качестве не только гарнизонов, но самое главное, костяка будущих, формируемых там сейчас полков.

– ОК! Высаживаем войска и сразу разбиваем лагерь! – отдал я приказ и всё вокруг привычно закрутилось калейдоскопом.

Боярин Жадимир вспоминал с какой радостью, после неудачного похода и гибели Святослава Мстиславича под Смоленском полочане возвели собственного князя из древней полоцкой династии – Брячислава на его законный отчий престол. В отличии от смоленских Ростиславичей Брячислав Василькович был сыном ныне покойного полоцкого князя Василька Брячиславича, чей род восходит к сыну Владимира Святого Изяславу. Ведь, как всем известно, Полоцк первым приобрел собственную династию из рода Рюриковичей. В начале ХI в. Владимир Святой передал эту землю своему сыну Изяславу, за потомками которого – "Изяславичами" и утвердилось наследственное владение этой областью. Смоленские же Ростиславичи для Полоцка были пришлыми чужаками, недавно, лишь путём пролития крови овладевшие Полоцком. И вот новая напасть! Резвым оказался князёк Владимир Изяславич, раз не только разбил войска своего дядьки, но и успел присоединить за лето все отпавшие от Смоленска уделы, и по достоверным сведениям уже пал Витебск! Но больше всего будоражили Жадимира неясные слухи о новом оружии смолян – вот была загадка из загадок!

Несколько полоцких бояр участвовавшие в том злополучном Святославовом походе на Смоленск сумели чудом спастись и вернуться домой. Они – то и рассказали о речном побоище, о разгромленной напрочь судовой рати Святослава. Столь сокрушительную победу смоляне одержали с помощью этих самых загадочных смертоносных металлических труб, извергающих железное крошево и ядра. Поэтому – то Брячислав Василькович и перегородил завалами Двину, чтобы не дать смолянам палить из этих труб, установленных на гребных лодьях смолян.

Большое, почти 5–ти тысячное войско вели полочане к перегородившему Двину лесному завалу. В основном это были пешцы городовых полков, но также имелась и тяжеловооруженная бронная боярская конница, числом в три сотни. Дозорные сообщали, что смоляне, не разбирая завал, высаживаются прямо на берег. Теперь главное успеть атаковать их, пока они не сняли с лодий свои громовые трубы!

Полочане медленно выстраивались в поле, до смолян, также успевших построиться, оставалось немногим больше версты. Вглядываясь в ряды пришельцев Жадимир мысленно улыбнулся, захватчиков было от силы две с половиной тысячи. Он перевёл взгляд на многорядное полоцкое войско, вытянувшееся чуть ли не на пол версты. Быть сегодня смолянам битыми!

Жадимира, вместе с его полусотней «отроков», князь поставил надзирать и командовать тележным обозом. Обоз разместили в роще перед полем, сцепив телеги и выстроив их неровным кругом. Сюда, в случае чего, могут отступить полоцкие войска. Боярин со своими людьми разместились по периметру этого укрепления, здесь же находились и многочисленные вооружённые возницы. С этого места Жадимир хоть и не видел ничего, но зато мог прекрасно слышать происходящее впереди.

Вначале перед построившимся войском выступал Брячислав. Слова, произнесённые князем, боярин толком не разобрал, зато прекрасно услыхал, как полоцкое войско взорвалось истошным рёвом. Вот всё стихло, и послышалась какофония звуков, издаваемая отрядом рожечником и бубенщиков, призванная подбадривать войска в бою. "Раз зазвучала музыка, значит, пешцы тронулись в путь!" – сделал верный вывод Жадимир. Прошло ещё немного времени и резко зазвучали боевые трубы, донёсся стук копыт и лязг железа. "Тронулась конница!" – молча подумал Жадимир. Обозные возницы и его собственные дружинники тоже, затаив дыхание, внимательно прислушиваясь к происходящему.

Минут через пять в обозный стан скорым шагом пришли, почти прибежали заметно нервничающие церковнослужащие во главе с протоиереем Евстахием. Забравшись в ярко раскрашенный возок вздрагивающий, то и дело крестящийся протоиерей приказал своему служке.

– Правь в Полоцк!

– Отче, что так? – вмешался Жадимир, весьма удивлённый поведением святых отцов.

– Что тебе боярин нужно! – начал грубить раскормленный как на убой диакон. – Молебен о даровании победы над супостатом провели, крестным знамением войско осенили! Что ещё, ратиться нам прикажешь?! То дело мирское!

– Правь! – повторил приказ протоиерей и вдруг неожиданно обратился к Жадимиру. – Я своими глазами узрел смоленскую пехоту! У всех есть доспехи! Передвигаются строем, да так слажено, словно ромейцы в свои лучшие годы! Полоцкие лапотники смолянам не противник! – вынес резкое суждение протоиерей. – Спаси нас Господи! – церковник снова мелко перекрестился. – Правь, что застрял!

Жадимир, заразившейся от церковников страхом и неуверенностью скоро зашагал к своим воям. В голове у него билась мысль "Неужели и в правду всё так и есть и нас ждёт разгром?!" И тут он услышал удары грома, шум исходил от ратного поля. Загремело так часто и сильно, что казалось воздух, сотрясается даже здесь, в этом удалённом от сечи перелеске. Жадимир на последних метрах дистанции подбежал к своим воям, кучкующимся и жавшимся друг к другу.

– Боярин, что ЭТО? Адовы трубы? – испуганно, округляя глаза, громко спросил один из его боевых отроков. Дождавшись согласного кивка боярина, заговорил десятник Жадимира, отчего – то веселящийся. – Во как громят! Ажно уши закладывает! – то ли попрекнул, то ли похвалил смолян.