Ещё раз поправив волосы, я скептически посмотрела на Керри в зеркало, но встретила решительный взгляд.

— Между прочим, подруга моей хорошей знакомой встретила будущего мужа в цветочном магазине — комплектовала букет для его жены. И она говорит, как только увидела его, знала, что это — судьба. У них, конечно, сразу закрутился бурный роман, потом они очень долго и очень тайно встречались, но, в конце концов он развелся таки и женился на ней. Чем тебе не "жили долго и счастливо"? И сними это рубище, наконец!

Я закатила глаза и стянула не приглянувшееся моему другу платье через голову.

— А тебя никогда не смущало, что подобное случается только со знакомыми знакомых?

Керри поджал губы и промолчал, протягивая мне маленькое, чёрное и безбожно блестящее платье. Наконец он выпалил:

— Так что, ты совершенно не веришь в любовь?

Я пожала плечами, пытаясь впихнуть зад в блестящее нечто. Когда с этим было покончено, я выдохнула весь воздух, который был в легких, и мой любимейший стилист легко застегнул молнию. Снова вдохнуть я так и не смогла. По его глазам я поняла, что он всё же ждёт ответа. Я снова повернулась к зеркалу:

— В любовь верю. А вот в "жили долго и счастливо" — нет. Да и что такое любовь, по сути?

Керри положил руки мне на плечи и критическим взглядом рассмотрел моё отражение. Платье ему определенно нравилось. Да и мне, честно говоря, тоже — оно было короче моего терпения и туже, чем кошельки моих спонсоров.

Керри отвел глаза, и заправив за ухо аквамариновую прядь, пожал плечами:

— Болезнь, я думаю.

Я удивлённо скосила на него глаза, но промолчала.

Снаружи нас уже ждал лимузин, но мы не то чтобы торопились — Керри всё никак не переставал поправлять нам причёски и макияж, а я лениво курила, страшась того момента, когда придётся надеть туфли. Когда-то я была одной из тех девушек, которые обожают смотреть на неудобную обувь, и представлять, как ходят в ней, а на практике уже через десять минут мечтают только об одном — переобуться.

Чтобы хоть как-то разбавить неловкое молчание, воцарившееся после наших откровений, я спросила:

— А кто там будет хоть?

Керри неопределенно взмахнул рукой и сдул непослушную чёлку с глаз:

— Все, о ком только можно подумать, детка.

Я вскинула бровь и усмехнулась:

— Прям-таки все?

Он, наконец, оставил мои, тогда ещё иссиня-чёрные волосы в покое, и скрылся в гардеробной, приглушённо крикнув через стену:

— Ну, положим, Иисус сослался на сильную занятость.

Он показался в дверях с парой прекрасных чёрных босоножек на баснословном каблуке. Я мысленно взвыла.

— Говорят, даже Красавчик Ричи приедет! — Многозначительно добавил мой друг, бросая туфли на пол передо мной. Я уставилась в ответ, вскинув бровь.

Тогда, в самом начале своей карьеры, я была совершенно простой девочкой: любила музыку, вечеринки, красивую одежду. Сплетен не распускала, но когда рассказывали что-то интересное — обязательно слушала. Прошёл всего год с тех пор как моя группа подписала свой первый большой контракт, а сразу после этого, меня и моих четверых ребят со всей начинкой и нехитрым инструментом засунули в микро-автобус, и отправили в промо-тур, длиной в целую вечность. На самом деле — вот этот самый год. В Солнечный Город, центр музыкальной индустрии, я переехала около месяца назад, почти сразу по возвращении. Не было ещё ни славы, как таковой, ни связей, ни денег толком. Короче, в тусовке я была абсолютным новичком и не знала никого, кроме тех, кого сама слушала, и тех, с кем доводилось выступать. Я понятия не имела, чем живут эти люди и кто они на самом деле. Я не интересовалась, кто с кем спит. Керри быстро исправил всё это, как только мы приехали в первый раз, на мою самую первую "большую вечеринку" — он мастерски ориентировался во всей этой закулисной возне и всех-всех знал. На самом деле Керри никогда не был моим стилистом — он был просто стилистом. Гением стиля и красоты, как он себя называл. Мы познакомились в самом начале нашего первого турне — мой бенд несколько ночей подряд выступал на разогреве у "большой" группы, а Фейр работал на них. Мы сразу нашли общий язык и собирались остаться хорошими знакомыми когда прощались, но, постоянно пересекаясь в дороге, мы сильно сдружились, и в конечном итоге Керри просто взял меня к себе под крылышко, время от времени делясь со мной жизненно необходимыми знаниями и красивой одеждой, которой у него было целое море.

Ну да, я иногда надевала чужие дорогущие тряпки, что такого? Рок-звезды не так уж много зарабатывают, насколько я поняла. Короче, как и было сказано ранее, я была обычной девушкой. Простой, как дверь. И я никогда и ничего не слышала ни о каком Ричи.

Керри округлил глаза и махнул рукой на туфли, чтобы я обувалась:

— Не знаешь Ричи? Первая гитара в The Hopeless Empire! Гений!

Я подняла глаза, застегнув туфель:

— Ричи Блейм, что ли?

— Может быть когда динозавры ещё ходили по этой грешной земле, его так кто-то и называл, — Керри безразлично пожал плечами. — Но да, вообще это он.

Я усмехнулась. Ну надо же.

***

Я была так рада увидеться снова. Нет, не потому что ты входил в пятерку самых красивых людей, которых я встречала. Просто всегда приятно в толпе незнакомцев увидеть знакомое лицо.

Мы встретились в тот нежный и совершенно неопределённый период, когда и мои «Механические Сердца», и твоя "Империя Безнадежных" были ещё просто набором звуков. Меня звали просто Каролиной, а тебя пресса ещё не избавила от фамилии, наградив глуповатым прозвищем, и ты носил совершенно обычное имя, не лишённое, впрочем, романтики — Рик, прости, Ричи Блейм. Честно говоря, всё что в тебе с тех пор изменилось — причёска, да отношение к людям. Может ещё татуировок прибавилось. Но тогда ты ещё был обычным парнем с руками-палками и гитарой наперевес, а я не успела сжечь волосы перегидролем.

Я улыбаюсь, вспоминая тот день.

***

5 лет назад

Я медленно закипала, теребя длинные рукава чёрной кофты. Мы стояли в узком коридоре клуба и мне совершенно не хотелось выяснять отношения с менеджером, когда в любой момент кто-то мог нас услышать. Я прошипела:

— Я что, теперь всю свою жизнь должна буду полуголой ходить?

Чарли, конечно, воспылал праведным гневом:

— Не должна, Каролина! Обязана! Это чёрным по белому прописано в твоём контракте!

Я промолчала, потому что он был прав. Он добавил:

— Ты, детка, должна стать новым секс-символом рок-музыки! Слишком много труда и денег в тебя вложено!

Я тут же вышла из себя:

— Детка? Серьезно?! Детка?! Да пошёл ты к чёрту! — Я оттолкнула его к стенке и пронеслась мимо, на ходу расшнуровывая кофту с запахом, из выреза которой торчал шипованный лифчик. Стянув кофту, я скомкала её и бросила ему прямо в лицо:

— Пересмотри свой чёртов лексикон, Чарли.

Я развернулась чтобы быстро сбежать оттуда и спрятаться где-то, коротая время до выступления, но внезапно поняла, что у нашей "семейной" драмы были свидетели — парни из "Империи Безнадежных", перед выступлением которых втиснулся наш получасовой сет. Они вдвоём стояли посреди коридора, очевидно, соображая, что здесь происходит, напрочь загородив мне путь к бегству. Я была слишком зла, чтобы ждать пока они уступят мне дорогу, поэтому просто оттолкнула их, прорычав:

— С дороги!

Далеко убежать, конечно же, не получилось, ведь и бежать-то было некуда. Зашла в нашу гримерку, сделала себе чашку крайне сладкого растворимого кофе, ко всему прочему вылив туда два контейнера со сливками, чтобы он казался менее отвратительным. А после — пошла курить в специально отведённую для этого комнату. Свет включать не стала — мне нравилось, как солнечные лучи пробиваются сквозь плотно закрытые жалюзи, немного рассеивая полумрак.

В ответ на щелчок, зажигалка вспыхнула на секунду, и больше не подавала признаков жизни. Я грязно и обречённо выругалась. Внезапно дверь приоткрылась, впуская худощавого парня. Из того, что я смогла рассмотреть, я заключила, что в мою каморку забрёл довольно привлекательный субъект. Он был среднего роста, а длинные чёрные волосы были идеально выпрямлены и рассыпаны по плечам, благополучно закрыв половину бледного лица с тонкими чертами. На нём была чёрная рубашка с подкатанными до локтя рукавами, чтобы все, кому интересно, могли ознакомиться с цветными татуировками. Когда он повернулся спиной чтобы закрыть дверь, я бегло оценила его фигуру. В частности задницу, обтянутую узкими джинсами. Парень действительно был хорошеньким, чего уж там. Я ещё раз щёлкнула зажигалкой, и снова безуспешно. Он молча подошел, и щёлкнул своей. Я бросила взгляд на его лицо и наши взгляды на мгновение встретились. Этого мгновения хватило, чтобы я успела рассмотреть его яркие, неправдоподобно большие глаза. Я не сомневалась, что запомню этот взгляд навсегда. Но мгновение прошло, и, опустив голову, я прикурила от услужливо протянутого огня, наконец глубоко затянувшись. Ярость прошла, оставив после себя, как обычно — пустоту и неприятный осадок. Прислонившись к столу, я сказала: