И он решительно направился к журнальному столику. Именно там, на дне большого блюда с фруктами, лежал неизменный атрибут его смертоносного пира. Наручники.

– Возьми, – с этими словами вампир протянул их девушке.

Браслеты смерти тускло отливали серебром.

– Зачем? – удивилась Дженнифер.

– Обычно я пользуюсь ими… так я быстрее убиваю свою жертву. Теперь они твои. Полагаю, в будущем пригодятся, – закончил он с неуместной, как ему самому показалось, нежностью в голосе.

– Значит, я стану твоей, – откликнулась Дженнифер, – и мы будем вместе. Всегда.

– Всегда, – повторил Нэйдан. – Навеки. Но сначала… Я хочу тебя, Дженнифер.

– Да, – прошептала девушка. – Где у тебя кровать?

С криком радости Нэйдан подхватил на руки хрупкое тело Дженнифер. Через несколько мгновений, показавшихся ему мучительно долгими, они очутились в его спальне. Нэйдан опустил Дженнифер на кровать. Его приятно удивили её крепкие напряженные мышцы. Он страстно целовал девушку, когда вдруг услышал:

– Дорогой… ты позволишь мне немного попрактиковаться?

Нэйдан в замешательстве посмотрел на возлюбленную. Затем, поймав её порочный взгляд, тотчас все понял и рассмеялся.

– У меня удобная кровать, – хитро произнес он.

Когда-то эту кровать сделали специально для него. Поистине, королевский заказ, щедро оплаченный и мастерски выполненный. Особое внимание мастера уделили железной спинке.

– Очень удобная, – повторил Нэйдан, вытягивая руки.

Мгновение, и стальные тиски сомкнулись на его запястьях, намертво их фиксируя. Жаль, теперь он не сможет гладить её бледную кожу. Впрочем, это того стоило. Нэйдан блаженно закрыл глаза, ощущая прикосновения её губ.

Дженнифер действовала молниеносно. Секунда – и её рука скользнула к голени. Изящный, тщательно заостренный деревянный кол как всегда остался незамеченным для посторонних глаз. Вот она, работа мастера – спрятать, чтоб ни у кого и тени сомнения не возникло. Эти колья делались по эксклюзивному заказу. Форма, вес, размер – все вымерялось с ювелирной точностью, а специальное крепление вкупе с брюками элегантного кроя превращали оружие в невидимку. До поры, до времени.

Жесткая рука безошибочно приставила кол к самому сердцу жертвы. Зоркими глазами пантеры она поискала в темноте сколь-нибудь тяжелый предмет. Взгляд остановился на бронзовой пепельнице, что стояла на прикроватной тумбочке. Подойдёт. Ещё секунда – и она с размаху всадит кол в единственно уязвимое место вампира – его сердце.

Нэйдан открыл глаза как раз в тот момент, когда пепельница с глухим стуком опустилась на верхнюю часть орудия, вгоняя его в грудную клетку. Нэйдан взвыл как раненый волк. От адской боли почернело в глазах. Все его существо метнулось к Дженнифер, но тщетно – наручники и на этот раз сделали свое дело. Железо заскрежетало о железо – это вторили предсмертному крику наручники, прикованные к спинке кровати. Еще миг агонии – и существованию вампира пришел конец.

Смерть наступила практически мгновенно. Руки профессионала, в планы которого вовсе не входила мучительная кончина жертвы, в очередной раз грамотно выполнили свою работу.

Соскочив на пол, Далана – ведь именно так звучало ее истинное имя – мягкими шагами направилась к книжным стеллажам. Подобно тому, как с хирургической точностью ее гибкие пальцы отыскивали в груди небьющееся сердце, теперь они нащупывали нужный выступ в стене. Ага, вот и он. Ничего не скажешь, сделано с умом. Тот, кто не знает наверняка, ни за что не догадается.

Вот для чего она играла этот спектакль. Пока Мейеринг, одурманенный запахом масла пачули, предавался размышлениям об иллюзорной любви, Далана осторожно вытягивала из его сознания недостающие данные. Что ж, теперь, когда она располагает информацией в полном объеме, паззл должен сложиться сам собой.

Нажав на рычаг, Далана привела в действие сложный механизм: стена будто раскололась на две половины, которые бесшумно разъехались вслед за этим. Взору Даланы предстала потайная комната, размером не уступающая гостиной. Значит, вот так оно выглядит, секретное книгохранилище мистера Мейеринга. Книги, книги повсюду. Тысячи, а может, десятки тысяч древних фолиантов. Как завороженная, Далана стояла там, среди всего этого великолепия, жадно принюхиваясь. Ее чуткое обоняние могло много чего рассказать о некоторых экземплярах данной коллекции. К примеру, вон тот дальний стеллаж размещал десяток книг, переплеты которых являлись ни чем иным, как искусно выделанной человеческой кожей. Слева от Даланы располагались папирусные свитки. Далана искренне жалела, что ограничена во времени.

Полюбовавшись сокровищами еще несколько минут, она провела ладонью по одному из самых неброских стеллажей. Интересующий ее, а точнее, заказчика фолиант находился здесь. Ловко вытащив его из ячейки, Далана вернулась в гостиную, по пути приведя дверь тайника в исходное положение. Схватив со стола сумочку, Далана в два счета трансформировала ту в небольшой саквояж и бережно опустила на дно книгу. Еще пара минут понадобилась, чтобы стереть отпечатки пальцев.

На прощание Далана, все еще пребывая в полной темноте, проверила, не осталось ли после нее каких-либо зацепок. Хвосты – удел любителей. Не стоило лишний раз привлекать к себе внимание. И свет ей был не нужен, Далана и так прекрасно видела в темноте и могла рассмотреть любую мелочь, особенно в холодном мерцании луны. Тонкие серебристые лучики лунного света – вот кто были ее единственные помощники и союзники.

Далана вышла на лоджию, запрыгнула на перила и… спокойно поплыла по воздуху на фоне ночного неба.

Конечно, она умела летать. Парить, как все вампиры.

Ибо Далана была вампиром, намного более древним вампиром, нежели мистер Нэйдан Мейеринг, сбитый с толку виртуозным перевоплощением своей поздней гостьи.

Под покровом ночи парило одно из самых мудрых и опасных существ, которых когда-либо знал Средний мир. То был вампир, Рожденный Исстари.

Внизу, призывно горящий мириадами огней, простирался Нью-Йорк.

Плотный аромат пачули, на короткий срок отбивший естественный запах Рожденного Исстари вампира, постепенно растворялся в смрадном воздухе ночного мегаполиса.

Город ждал.

А Далана была голодна.

Где-то там, по темным переулкам бродила ее будущая добыча…

На дне саквояжа покоился будущий миллион долларов.

Пассажиры, только что прибывшие рейсом Нью-Йорк-Москва, в массе своей были преимущественно американцы. Вот пошла типичная «хучи-мамми» – непомерно крупная афро-американка в шортах, каким-то чудесным образом еще не треснувших по швам. Следом за ней – загорелый мужчина, судя по рыжим волосам – выходец из Ирландии. Вместе с женой, спортивной блондинкой, и двумя детьми. Мальчик с брекетами на зубах, девочка с портретом Джастина Тимберлэйка на майке. За ними вышагивала дама «за семьдесят», худая как щепка, но при полном «боевом» макияже. Одинокий мужик, похож на яппи, может быть, даже русский. Девушка с рюкзачком.

– Что-то не видать нашей голландки, – подал голос Руслан.

Он стоял шагах в двадцати от Маришки, жадно вглядываясь в толпу американских туристов.

– А ты табличку возьми с ее именем, – холодно посоветовала Маришка.

Суперсовременное переговорное устройство, соединявшее ее с напарником, с неумолимой точностью отразило каждую нотку сказанной реплики.

– Я не палюсь, – обиделся Руслан. – Ты специально мне нервы портишь, потому что злишься. А злишься из-за того, что не можешь, как обычно, быть первой скрипкой. Самостоятельная ты наша. Сорри, но вести объект – моя стихия.

Отчасти он был прав. Но лишь отчасти.

– Ты палишься, Рус, – отреагировала Маришка. – Она профессионал, каких мало. А злюсь я из-за того, что ты со стороны выглядишь как индюк. Твоя стихия… Так растворись в ней – смешайся с толпой!