Елагин решил для начала обсудить возникшую в связи с гибелью Павла Горелова ситуацию с начальником убойного отдела городского угрозыска Агеевым. Тот встретил старого знакомого доброжелательной улыбкой и крепким рукопожатием, предложил чаю или кофе, от которых гость вежливо отказался. Затем пошёл откровенный разговор по проводимому полицией расследованию.

– Понимаешь, Леонид Сергеевич, мы ведь тоже пообщались с гражданкой Гореловой и приняли во внимание её подозрения, – стал рассказывать майор, – но ничего криминального обнаружить не смогли. Визуальный осмотр и проверка в лаборатории обломков балкона не выявили наличия каких-либо химических веществ. Правда, на одном из них заметен след, напоминающий предположительно нанесение удара железным ломом или деревянным колом, но, когда это случилось и случилось ли на самом деле – трудно сказать. Дому этому больше ста лет, строили его в конце девятнадцатого века, за прошедшие годы кто там только не жил и не выходил на балкон, переживший бомбёжки и артобстрелы и в итоге покрывшийся глубокими трещинами. Действительно, ответственные за эксплуатацию и ремонт зданий в этом районе города должны понести наказание за халатность, приведшую к гибели человека, они обязаны были поставить ограждение с надписью «опасно для жизни», этим занимается сейчас следователь. Но умышленное убийство, да ещё и тщательно спланированное…Нет, это просто бред какой-то. Слишком сложно, слишком рискованно.

– А как же показания свидетеля о тени в проёме, Виктор Николаевич, что ты по этому поводу думаешь? – спросил Елагин.

Агеев рассмеялся:

– Сергеич, ты бы видел и слышал этого свидетеля, парень молодой, но с детства носит очки, зрение такое, что в армии он служить не может, даже к нестроевой не годен. К тому же очень неуверенный, постоянно сам себе противоречит – то он что-то заметил, то вроде бы заметил, а может быть и нет.

– А лом, арматуру, кол в доме искали?

– Обижаешь, Леонид Сергеевич, не только в доме, но и в соседних дворах, в мусорных баках, в канавах. Ничего не обнаружено.

– Так дело закрыто?

– Практически да, виновных в нарушении правил безопасности привлекут к ответственности.

– А если я всё-таки продолжу расследование, не привлекая твоих ребят?

– Да пожалуйста, действуй, можешь даже ссылаться на наше сотрудничество. Если что-то нароешь – милости прошу, начнём с твоей помощью всё сначала.

– Лады, спасибо за понимание. Тогда до связи, товарищ майор.

– Всегда буду рад твоему звонку, товарищ подполковник.

После этой беседы Елагин поехал в бизнес-центр на углу Старой Дворянской и Редутного переулка. Когда-то здесь располагался небольшой завод автозапчастей, из открытых летом окон цехов пахло машинным маслом и металлической стружкой. В начале девяностых он обанкротился, не выдержав падение спроса на свою ставшую разом ненужной продукцию. Из одноэтажных серых зданий вывезли старенькие станки, немногочисленных рабочих предпенсионного возраста уволили. Новые хозяева заводской территории оборудовали все помещения под склады и начали сдавать их в аренду. Склады несколько раз горели, принося немалые, не покрываемые страховкой убытки владельцам, но снова и снова возрождались, как легендарная птица Феникс. Однако лет десять назад их снесли и на месте завода появилось современное высотное сооружение из стекла, железа и бетона. В нём и занимала целый этаж известная в городе телекоммуникационная компания, в которой трудился теперь Николай Семёнович Марчук, с которым Елагин заранее договорился о встрече, упомянув о знакомстве с Инной Гореловой.

Бесшумный лифт быстро поднял детектива на девятый этаж, здесь уже прохаживался по ковровой дорожке на полу длинного коридора коренастый круглолицый мужчина средних лет, оказавшийся Марчуком. Он пожал Елагину руку и предложил пообщаться в переговорной комнате.

В ней оказалось прохладно благодаря работе кондиционера. Марчук чай и кофе собеседнику предлагать не стал, сразу перейдя к делу:

– Так вы представляете агентство «Центурион» и выполняете заказ для Инны Валентиновны?

– Так точно.

– Очень рад быть ей полезной, пережить такое горе…Но Горелова – сильная женщина, она с ним справится. А что, собственно, вас интересует, ведь следствие закончено, не так ли?

– Инна Валентиновна не уверена, что это правильно.

– Понимаю, понимаю, и на то есть причины. Задавайте вопросы, Леонид Сергеевич, постараюсь на них ответить.

– Я хотел бы побольше узнать о Кротове, Павленко и Валерии Гореловой.

– Лера сохранила в браке девичью фамилию – Листницкая. Что касается взаимоотношений этих людей с покойным Павлом Валентиновичем, то они были непростыми, весьма непростыми. Начну с того, что все четверо учились в одной школе, физико-математической, на углу Лермонтовской и переулка Соколова. Паша, то есть Павел Валентинович, был самым умным, самым способным, тут гены, я полагаю, – дед академик, директор НИИ, отец – профессор на мехмате. Горелов и Лера Листницкая, девушка красивая и неглупая, поступили туда в один год и на пятом курсе поженились. Вадик Кротов тоже учился в университете, но не на механико-математическом факультете, а на экономическом. Что касается Юры Павленко, то он закончил физтех в Москве, а потом вернулся в Южноград. В какой-то момент, лет пять назад, парни решили создать собственную фирму. Я в компьютерных науках плохо разбираюсь, но все их системы основывались на каких-то специальных математических методах, разработанных Гореловым. Он стал генеральным, Кротов – коммерческим директором, а Павленко – техническим.

– А Валерия Листницкая также вошла в состав учредителей?

– Насколько я знаю – нет, она прошла дополнительное обучение и работает главным бухгалтером. Ходили слухи, подчёркиваю – только слухи, но я как начальник службы безопасности обязан был быть в курсе, что в одиннадцатом классе за Лерой ухаживали и Горелов, и Павленко, но она, понятное дело, выбрала Пашу.

– А почему?

– Всё просто, коллега, Листницкая очень практична, а Павел Валентинович всегда стремился быть первым во всём. И это у него неплохо получалось.

– И что же, упомянутое вами соперничество продолжалось и после свадьбы Горелова и Листницкой?

– Мне об этом ничего неизвестно, не думаю. Юра просто стал другом семьи, в хорошем смысле этого слова.

– А сам-то Павленко женат?

– Нет, Юра пока холостяк. Что касается Вадима Кротова, то он – клоун по жизни, любит рассмешить, побалагурить, рассказать весёлый анекдот, словом – душа компании. Парни, должен сказать, первое время жили и работали очень дружно, ну прямо как три мушкетёра. Но вот год назад на фирме начались проблемы.

– В чём же они заключались?

– По моим данным, Кротов стоял за продажу компании москвичам, те предлагали хорошую цену, и уговаривал друзей избавиться от хлопот ведения собственного бизнеса и зажить после сделки без забот и напряга, в своё удовольствие, Горелов был категорически против, а Павленко колебался.

– А Листницкая?

– Она не имела права голоса, но всегда поддерживала мужа. В общем, начался затяжной конфликт, о котором на фирме мало кто догадывался. Потом я уволился, чем всё закончилось между ними не знаю. Вот и всё, что могу сообщить, пожалуй. Ещё вопросы?

– А не возникало ли конфликтов при вас у Горелова с кем-нибудь из наёмных сотрудников?

– Было дело, как же. В феврале он уволил начальника отдела сопровождения программного обеспечения Антона Петровича Белугина, тот ушёл со скандалом. Сейчас вроде устроился на кафедру в университете, что-то преподаёт. Склочный мужик, много о себе понимает, – неприязненно отметил Марчук.

– А за что же его Горелов уволил?

– Тот поругался с заказчиками, что привело к отказу последних от продления договора по сопровождению. Так мне Павел Валентинович объяснил, я с Белугина взял подписку о неразглашении коммерческой и технической информации, к которой он имел доступ. Извините, но мне нужно идти, много дел. Если что – заходите, может ещё что вспомню, только позвоните перед тем.