Стоит или нет - а желающие наверняка найдутся: и такой искатель выгадает момент, когда пасть в ноги капризному Ксерксу. Говорили, что власть совсем вскружила голову преемнику Дария, - ведь громадная империя досталась ему без всяких усилий: и он то алчет нового, забывая остальную вотчину, то разбрасывается своими землями, как ребенок игрушками, хотя уже давно зрелый человек. Большое влияние на царя царей до сих пор имеет его мать - государыня Атосса, великая супруга покойного Дария…
Но вот мы бросили якорь, и я сжал руку Поликсены, напоминая, чтобы она не отходила от меня ни на шаг. Сейчас мы сойдем с корабля, и главное - не растеряться!
Я расспросил Талассия о том, где мы поселимся, пока не расторгуемся и не продолжим путь посуху: мне не слишком понравилось то, что я услышал. Миноец ответил, что он с товарищами поселится в доходном доме, которых в порту было немало. Конечно, если не будет другого выхода, мы с Поликсеной и нашим слугой последуем их примеру. Но у меня самого все тело чесалось от грязи после столь долгого пути, и я не раз ловил на себе насекомых, хотя старался соблюдать чистоту. А в какой ужас пришла Поликсена, однажды обнаружив вшей в своих прекрасных густых волосах, нечего и говорить! Если не нам, то хотя бы женщине требовались хорошая баня и стирка!
И, в конце концов, именно моя жена подала идею. Закусив большой палец, она некоторое время невидяще смотрела, как начальники нашей флотилии ругаются с портовыми чиновниками, споря о размере пошлины. А потом Поликсена обернулась ко мне и предложила:
- А что, если нам снять у кого-нибудь комнаты? Ведь мы здесь не на один день и даже не на неделю!
Я нахмурился. Отвергать такое предложение сходу мне не хотелось, но все же…
- У кого, Поликсена? Этот город нам совершенно чужой! Тем более, мы…
- Нам чужой, а Талассию нет, - живо возразила моя супруга. - Ведь он знает моего отца и эти места очень давно!
Я покачал головой. Уж конечно, критянин начал наведываться сюда на собственном корабле гораздо позже, чем мои родители отсюда бежали! Но тут Поликсена обхватила меня за шею и взмолилась:
- Питфей, я умру, если наконец не приму ванну! Эриду, ведь я хорошо придумала?
Евнух поклонился в ответ на ее слова. Я заметил, что в наших нечастых спорах Эриду всегда брал сторону моей жены, - не только потому, что она была наполовину азиаткой, но и потому, что Эриду до сих пор помнил, что я подарил его ей: а значит, его долг перед ней выше.
- Госпожа мудра, - сказал вавилонянин; и я уступил. Я пошел к Талассию не мешкая - пока его не отвлекли другие заботы; и изложил нашу просьбу.
Миноец отнесся к ней с пониманием: он серьезно покивал, сказав, что и Критобул хотел бы для своей дочери того же. Наварх прибавил, что, навещая Милет ранее, он бывал в так называемом персидском квартале, где во время правления наместницы жили Критобул с Геланикой. Милет и вся Иония по-прежнему являются данниками Персии и подвластны ей, однако власть тиранов упразднена - и такие путники, как я и моя жена, несомненная полукровка, не вызовут симпатии у милетцев.
- Ты хочешь сказать, что нам следует подыскать себе жилище в этом самом персидском квартале?.. - неучтиво перебил его я.
- Ну да, - Талассий кивнул. - Ты же не дурак, малый, и понимаешь, как ионийцы будут смотреть на вас с вашим евнухом! А в персидском квартале вам будет спокойно, люди там более гостеприимны, - вы легко сможете снять комнаты у какой-нибудь вдовы или жены купца, который, как и мы, отправился в длительное плавание… Я сам так делывал…
Моряк вдруг засмеялся.
- Персы будут защищать вас от греков - и греков тут все же слишком много, чтобы персы распоясались!
Я не нашел в этом ничего смешного; но, разумеется, сердечно поблагодарил Талассия.
Тут нам пришло время сойти на берег. Мы переправились и сразу же оказались стиснуты со всех сторон толпой. Я задыхался от запахов, которые были гораздо сильнее, чем в портах Кносса и Линда: пахло гниющими фруктами и рыбой, немытым человеческим телом, скотом. Я увидел, что наших оставшихся рабов согнали на пристань, и они стоят, сбившись в кучу, под надзором охранников. По дороге наши караванщики купили человек восемь других, для своих нужд или чтобы перепродать здесь. Должно быть, пока мы будем прохлаждаться в персидском квартале, их запрут в каком-нибудь бараке.
Взглянув на Поликсену, я увидел, что моя жена тоже обратила внимание на невольников, - но по тому, как она закусила губу, стало понятно, что она думает не об их несчастной доле, а о чем-то другом. Я не стал допытываться.
Я начал искать глазами Талассия - куда он пропал?.. Нам без него в этом городе шагу не ступить, даже своих вещей не утащить!
Но тут к нам подбежали два шустрых матроса-минойца.
- Триерарх просил вам помочь! Вам нужно в персидский квартал?
Я кивнул.
- Мы вас проводим, тут недалеко!
Я больше не колебался: кивнул Эриду, и наш слуга с двумя матросами принес наши узлы и сундуки. Мы отделились от остальных и свернули направо - на юг, в сторону дворца.
Мы прошли мимо рынка, обнесенного портиком с трех сторон, кроме восточной: за колоннадами располагались лавки и склады, а с юга к площади примыкало здание булевтерия. Я не знал, сколь много теперь зависит от этого городского совета. Южнее начинался еще один рынок, много больше первого, и торговля была в самом разгаре: до нас доносились бойкие голоса продавцов, разноязыкий говор покупателей, крики птиц, запахи пряностей и лошадей. Но тут мы опять свернули направо: немного прошли проулком, между тесно расположенных домов, обращенных наружу глухими кирпичными стенами, и вышли на широкую улицу.
Наши минойцы приостановились с довольным видом.
- Вот он, персидский квартал!
Я приложил свободную руку к глазам и огляделся, точно во вражеском стане.
Улица была чистая, вымощенная гладкими каменными плитами, на которых конские копыта, однако, уже оставили немало выбоин. По обе стороны поднимались глинобитные ограды, за которыми прятались кирпичные или глинобитные дома с плоскими крышами, с маленькими окнами, в один или два этажа: зелени почти не было видно, и лишь изредка попадались нарядные изразцовые фризы или наличники окон из черного и белого камня. Складывалось общее впечатление скудости воображения и враждебности к пришельцам.
Тут вдруг один из наших проводников вскинул руку:
- Посторонитесь!
Мы едва успели отскочить в сторону и спрятаться в проулке, в тени: проехал персидский дозор, пятеро верховых в мешковатых одеждах и головных повязках, с луками за спиной. На нас эти всадники, казалось, не обратили внимания… но вполне могли задержать, когда вернутся.
Поликсена расширившимися глазами взглянула на меня, потом на Эриду. Евнух улыбнулся, поняв ее без слов.
- Положись на меня, госпожа. Я все устрою.
Тут я вспомнил, что нам сулил Талассий, - и не сдержался.
- Что-то мне не верится в гостеприимство этих людей!
Эриду рассмеялся.
- У нас многое совсем не такое, каким кажется со стороны, - сказал он.
Наш слуга сделал знак одному из минойцев, и тот послушно подошел.
- Мы подыщем для нас дом, оставайтесь здесь! - велел вавилонянин. И оба ушли.
Мы с моей женой и вторым матросом отступили поглубже в проулок. Я обнял Поликсену за плечи, стараясь успокоить, хотя мне было не легче. Эриду должен вызвать у здешних персов меньше подозрений, чем мы, - ну а если его все же схватят?..
Но Эриду справился с непростой задачей, и вернулся раньше, чем мы ждали. Он без слов поманил нас всех, и мы пошли за ним, как стадо за пастырем. Мы остановились у крайнего справа дома. Вообще, я заметил, что улица совсем безлюдная, - как будто вся жизнь персов протекала внутри, а не снаружи.
Эриду постучал, и открылась невысокая дверь в ограде: выглянула пожилая черноглазая женщина, в узорном головном покрывале и темном платье. Она быстро оглядела нас, потом улыбнулась и поклонилась, сказав по-персидски “добро пожаловать”.
