Морьо закрыл лицо руками и уткнулся в плечо брата.

“Они не простят тебя и не отпустят. Я не хочу терять тебя”.

Расставание далось ему куда тяжелее, чем Курво, он был сам не свой, и Курво стремился следить за двоих. Они покинули двор Марида поздней ночью, перед рассветом присоединившись в качестве погонщиков лошадей к обедневшему купцу, дальнему родичу Марида. Тот был не слишком рад, но Курво лошади слушались хорошо, и скоро он сменил гнев на милость, даже закрывал глаза на бездействие Морьо.

Курво напоследок хотел прокрасться во двор к Ульдору и отравить вино в подвале, но не рискнул, боясь, что подозрения падут на Тьелко. Крепко обнял на прощание Охотника.

— Свидимся, брат. До встречи, — и поспешил вместе с Морьо за караваном.

Ели эльфы мало, Курво работал за двоих, но вскоре и Морьо присоединился, пытаясь забыть о своем унижении. Тут их никто не трогал — кто-то заикнулся о том, что Морьо пускали по рукам, но Курво пообещал оторвать пускалку и засунуть в глотку острослову, и разговоры утихли — было во взгляде эльфа что-то такое, очень недоброе. Морьо сперва только и мог думать, что об оставленном брате. Он сильно уставал, разошедшиеся раны иногда кровоточили, и Курво перевязывал их и промывал, но и все равно в пути ему было куда легче, чем там, у Ульдора.

“Как ты, Турко?”, — пытался он представить себе брата.

“Скучаю без вас, — откровенно признался тот. — Марид тоже уехал. Провожу время в кузнице и работаю, как обещал ему”.

“Боюсь за тебя”.

Но скоро Марид вернулся с вестями. Караван Ульдора и Ульфланга встретили дружины Кано и Нельо, мало кого оставили в живых. Немногие, кто спасся, снова проклинали эльфов, из-за которых им пришлось понести расплату. Так что Турко отныне был в безопасности.

Когда впереди замелькали леса Белерианда, о Турко братья вспоминали гораздо реже — то ли из-за расстояния, то ли из-за чар Моргота. Зато Курво, который периодически взывал к старшим, неожиданно получил ответ. И одним погожим утром навстречу каравану выехал высокий рыжеволосый всадник в окружении десяти нолдор. Правую руку закрывал алый богатый плащ.

Нельо спешился и бросился навстречу братьям.

Курво обнимал его долго и горячо, не сдерживая эмоций, но Морьо еле нашел в себе силы ответить на объятия старшего брата. Он отвел глаза и смотрел равнодушно, даже холодно. Он вернулся полностью уничтоженным морально, и не понимал, к чему радоваться. Разум его был между равнодушием и ненавистью к себе.

— Да что с тобой, брат? Скажи хоть слово, — он встряхнул Морьо за плечи, но увидел предостерегающий жест Курво и больше добиваться ответа не стал.

— Твари отняли у него язык, Нельо, — пояснил Куруфин.

В глазах Нельо мелькнул ужас пополам с жалостью, но он тут же взял себя в руки.

— Едем домой. Твои верные у близнецов, Морьо, — обратился старший к Карантиру, будто ничего не было. — Нужно налаживать торговые связи с гномами — запасы металла подходят к концу. Я пытаюсь в этом всем разобраться, но выходит плохо.

Он бросил купцу кошель с золотом.

— Полагаю, мы в расчете, — холодно, но подчёркнуто вежливо сказал он, и верные подвели Морьо и Курво коней.

— Я лично прикончил обоих предателей, — продолжил Майтимо, обращаясь к братьям.

Морьо вскарабкался на коня с трудом. Натертое межножье болело, и раны давали о себе знать.

Брат явно намекал на то, что пора включаться в дела, а у него все валилось из рук. Он с трудом добрался до их нового укрытия и устало кивнул верному, нетерпеливо махнув рукой и как бы требуя рассказать, как обстоят дела. Потом написал несколько распоряжений и забылся сном.

Нельо вызвал Курво поздно вечером.

— Рассказывай все. И что с вами произошло, и где Турко, и главное — как нам с вами быть. Я пытаюсь загрузить Карантира работой — надеюсь, что воспоминания о пытках померкнут. Но я не знаю, брат. Я сужу по себе, мне так было легче. Я чувствовал себя ненужным и боялся этого, но может, у вас ситуация другая?

— Описать это сложнее, чем безупречно огранить под пристальным взглядом отца сотню алмазов, — криво улыбнулся Курво. — Если кратко: нас предали и взяли в плен. Через год удалось уговорить отпустить нас в обмен на то, что Турко останется там. Не в качестве залога. Хозяин-истерлинг проникся к нему чувствами, можешь ли представить?

Куруфин рассмеялся, но смех вышел невесёлый.

— А Морьо?

— Видишь ли, нас разделили. Я и Турко оказались в руках хозяина-ювелира, который сразу оценил мои умения по достоинству. А Морьо Ульдор сперва лишил языка, потом долго измывался. Мы помогали, как могли, тайком… В конечном счёте мы потому и разделились, что иначе Морьо долго бы не протянул. А так я бы брата не бросил.

Нельо слушал все это с мрачным выражением лица.

— Полагаю, что даже убийство Ульдора — недостаточное возмездие. Если бы я знал…

Он помолчал. Глянул исподлобья.

— Я так понимаю, отправлять войска на юг опасно для Тьелкормо?

— Не столько для него, сколько для самих верных. Мы неминуемо потеряем кого-то, может, многих. А Турко так или иначе вернётся через несколько лет.

Странно, но Курво склонен был доверять Мариду.

— Лучше уделить внимание Морьо. Ты не видел, что он пережил. И я не представляю, как он отойдет от этого.

— Это были пытки? Я заметил, он хромает.

— Если бы только пытки! — вырвался вздох у Курво.

Нельо вздрогнул.

— Он даже не пустил меня в сознание и вообще сам не свой. Давай попробуем вернуть его к привычным делам. На самом деле, у нас все не очень радужно. Новые эльдар не рождаются, со смертными я дел иметь не хочу… Мы сдерживаем орков, но на большее сил уже нет. С кем создавать союзы, что делать — я не знаю. Нам очень вас не хватало, Куруфин.

Курво обнял брата, вспомнив, как часто ему не хватало взгляда и совета Нельо.

— Мы обязательно придумаем что-нибудь. Не зря же прошли через это все, — сказал он и потом задумчиво добавил: — А Тингол и дориатрим? Они тоже живут в близости к силам врага.

— Прячутся, ты хотел сказать. Если бы что-то могло заставить их действовать заодно с нами.

Братья переглянулись.

— Ладно, поедем к Морьо. Тревожусь за него.

Нельо думал о мести, но прекрасно понимал, что размениваться на истерлингов не было возможности.

Морьо спал прямо в одежде на походной кровати. Во сне его лицо было невероятно жалобным и несчастным — меж темных бровей пролегла морщинка, щеки ввалились от голода и, видимо, из-за потери языка. Уголки губ скорбно опущены. Нельо вспомнил, что брат прятал взгляд, не открывая рта, вздрогнул. Сел рядом, взял покрытую шрамами руку в свои ладони и тихо запел, поглаживая запястье.

Увы, песни, призванной врачевать душу, не хватало для того, чтобы избавить брата от кошмаров. Он уснул спокойно, но потом видел и вспоминал, как Ульдор велел травить его натасканными псами, или пользовался им, а потом с отвращением отпихивал, и как избивал, несмотря ни на что — и Морьо вздрагивал и стонал. Посреди ночи он проснулся. Нельо спал рядом — не рискнул оставить его одного или доверить целителям. Металлические пальцы правой руки лежали на запястье Морьо — и в первый момент тому показалось, что это оковы.

Вслед за вскриком, полным ужаса, послышался звук удара и стон — Морьо отбросил его руку и вскочил. Когда ужас схлынул, он упал возле постели, прислонившись к стене плечами. Его трясло. Брата он оттолкнул непроизвольно и, не понимая, где грань сна и яви.

“Только не надо больше садить меня на цепь, хозяин! Пожалуйста!”

Невольно вторгшийся в его сознание Нельо увидел, как в памяти брата мелькают страшные, вызывающий гнев в его душе картины: вот брат сидит прикованным рядом с собаками во дворе, пьет из их мисок, вот Ульдор велит его отцепить и держит у себя на коленях, лапая, как продажную девку…