Саурон только умилился своему преданному ушастику.

— Уверяю тебя, есть куда более простой вариант отыскать коней. Без необходимости подвергаться такому риску.

— Магия? — Нирвэ окинул его восхищённым взглядом.

— Деньги.

И Саурон протянул ему мешочек с серебром. На каждой монете красовался его чеканный профиль.

Ближайший рынок, где торговали скотиной, был разорен, но стоило свернуть вглубь проулков и постучаться в ворота богатого купеческого дома, как им открыл слуга. Он окинул испуганным взглядом двух беглецов в темных плащах и хотел уже захлопнуть ее перед их носом, но Саурон не дал ему этого сделать.

— Есть у твоего господина кони на продажу? Нам нужны два хороших скакуна, — и он показал монеты.

Скоро двое всадников удалялись от столицы, выбирая старые заросшие тропы, которыми пользовались пешие бродяги да крестьяне. Наткнуться на взвод предавших его солдат было опасно. К счастью, стояли сумерки, и две темные тени отдалялись от центра столицы незаметно и беспрепятственно. Часа через два стемнело совсем. Начались предгорья, переходившие в степь, и дорогу под ногами разбирать было все сложнее.

— Кони спотыкаются. Нужно остановиться, — и Нирвэ спрыгнул со своего коня, разминая ноги.

Саурон нехотя послушал его. В отличие от эльфа, которого сегодняшние приключения порядком утомили, он был полон сил и решимости, готовый нестись на коне вперёд хоть всю ночь. Он недовольно скривился.

— Ты опечален, сокровище мое? — заботливо спросил Нирвэ.

— Я потерял власть над городом, если ты не заметил! — рявкнул на него Саурон.

Нирвэ опустил плечи.

— Я хотел тебя предупредить, но ты отправил меня прочь.

Саурон произнес несколько долгих проклятий — к счастью, не в адрес Нирвэ, но тот все равно испуганно отошёл.

— Ладно, иди сюда. — Саурон притянул эльфа к себе. — Эту ночь проведем вместе, чтобы согреться.

Эльф казался совершенно осчастливленным.

— Зато теперь ты принадлежишь мне и только мне, — заявил он.

Саурону осталось лишь закатить глаза.

Они укрылись плащами и, не разжигая огня, чтоб не привлечь лишнего внимания, уснули в объятиях друг у друга. Саурон уткнулся лицом в золотистые локоны Нирвэ, потом в его плечо, легонько покусал шею, даря несколько долгих наполовину поцелуев — наполовину укусов, но усталый эльф тихо сопел и не отзывался ни на какие провокации. Саурон потискал мягкую тепленькую тушку ещё немного и тоже закрыл глаза.

Рассвет наступил довольно скоро. Край неба окрасился неровными розовыми полосами, будто нерадивый художник несколько раз взмахнул кистью по бледнеющей синеве. Хотелось подняться и размять ноги, чтобы отойти от лежания на твердой прохладной земле, но Нирвэ сквозь сон пробормотал “Мой!” — и только крепче вцепился в него. Саурон, в свою очередь, жадным поцелуем накрыл его губы, а затем вонзил клыки в шею. Нирвэ запротестовал: определенно, он ждал большей нежности и плавного пробуждения.

— Просыпайся, — оторвался от покусывания Саурон. — Нам нужно ехать, пока на нас не наткнулась толпа солдат или шпионы этого предателя-наместника.

Быстро умывшись водой из фляги, оба вскочили на коней. Несколько дней прошли в пути. Места становились все глуше, и ехать приходилось, выбирая путь поудобнее, а не более скрытый.

Темная и мрачная развалина, крепость Минас Моргул вовсе не показалась Нирвэ надёжным оплотом и долгожданным местом отдыха. Он вошёл в черный провал ворот настороженно, в отличие от Саурона, который с удовольствием прикрыл золотые глаза — точь-в-точь как довольный кот. Только что не мурчал. Для него тут все дышало эхом прошлых побед. Наяву пронеслись в памяти образы прошлых лет. Когда-то богато обустроенная внутри, теперь крепость разрушалась. Деревянные перекрытия гнили и прогибались. Резные балясины, украшавшие лестницы и переходы, осыпались, потемнели и походили на гнилые зубы.

Нирвэ настороженно и медленно ступал по доскам настила, ожидая вот-вот, что за углом его будет ждать горный тролль или ватага орков. А уж когда сверху спикировала черная тень назгула, то и вовсе отпрыгнул в сторону и взвизгнул. Саурон поймал перепуганного эльфа и за руку притянул к себе. Назгул шагнул к хозяину и поклонился. Далее последовал разговор на темном наречии, из которого Нирвэ почти ничего не понял, а потом майа повел его наверх, чтобы наконец отдохнуть в теплых покоях на мягкой постели.

Покинутая на первый взгляд крепость ожила, стоило кольценосцу удалиться и заняться исполнением приказа. Неизвестно откуда повылазили орки и уродливые темные твари. Внизу слышался звон металла, шаги воинов и удары кнута.

Тёмный Властелин поспешил накормить несчастного голодного эльфа. Конечно, в Минас-Моргуле не было таких талантливых поваров, как в покинутой ими цитадели, но все равно еда была довольно вкусной. Особенно после нескольких дней вынужденного голодания. Нирвэ с аппетитом уплетал и мясо, и булочки, а Саурон с умилением наблюдал, как тот ест. Надо было следить, чтобы нолдо не потерял форму. После трапезы майа предложил ему вдвоем принять ванну и подхватил на руки, чтобы отнести туда. Гортхаур охнул, когда внезапно понял, что Нирвэ становится слишком уж тяжёлым.

— Пожалуй, последняя булочка явно была лишней, — пробормотал он.

— Я не толстый! — тут же возмутился эльф.

— Конечно нет! — сразу же отозвался Саурон.

Он осторожно опустил расслабленного эльфа в воду и забрался следом. Руки юноши тут же потянулись к Гортхауру с вполне определёнными намерениями.

— Я не хочу сейчас. Ты стал чересчур любвеобилен. Неужели тебе так плохо со мной без всего этого? — проворчал майа.

Нирвэ смущенно опустил взгляд. Что это он внезапно стал таким жадным до любовных утех, что даже развращенный Саурон упрекает его за это? Однако он быстро опомнился и снова полез к Майрону.

— Помнится, ты мне кое-что обещал… — вкрадчиво сказал эльф, намекая на обещание Саурона, данное тогда, в подземелье.

— И ты мне поверил? — насмешливо спросил его Саурон.

Эльф обиженно поджал губы и отвернулся.

— О, ну не дуйся. Вот чего тебе для счастья не хватает, а? Ты вкусно накормлен, сидишь в горячей ванне с прекраснейшим из майар. Все мое свободное время принадлежит тебе. Я даже весь этот месяц не был ни с кем другим. Что тебе ещё надо-то?

Нирвэ пристыженно отвел взгляд. Действительно, совсем недавно пределом мечтаний был кусок не заплесневевшего хлеба. Теперь же нолдо было мало богатства и роскоши, мало Саурона. Раньше он видел Владыку лишь издалека и не смел даже думать о том, чтобы попасться ему на глаза. Теперь же он только и делал, что лез к нему.

— Прости… — скромно шепнул эльф. — Ты прав, мои запросы уже неоправданно большие. Ты и так заботишься обо мне, окружил заботой, а я требую ещё что-то вместо того, чтобы дать тебе отдохнуть.

Саурон удивленно взглянул на него. Он хотел было сказать, что это не так, но прикусил язык. Да, растущие запросы эльфа начинали его утомлять. Хорошо, что нолдо наконец осознал это. Он вел себя так, будто был как минимум в браке с Сауроном, имел наглость требовать что-то, хотя должен бы до сих пор на коленях благодарить за спасение. Нирвэ чуть улыбнулся, вспомнив, как Саурон накормил его персиками в их первую встречу. После этого было ещё много подарков. Дорогие одежды, золото и украшения, но самым ценным для Нирвэ оставалось воспоминание о первой встрече. Тот факт, что лучезарный Владыка сжалился над ним, грязным и больным побирушкой, до сих пор грел душу. На глазах эльфа появились слезы. Он уткнулся носом в грудь Саурона и всхлипнул.

— Ты самый лучший, прости меня пожалуйста! Я так люблю тебя! Мне стоит уменьшить свои притязания, порой я бываю просто невыносим.

Аннатар лишь молча с удивлением смотрел на внезапно расплакавшегося эльфа.

— Тише-тише, ну, к чему эти слезы, милый? — Майрон вздохнул, обнял своего ушастика и ласково погладил по голове. — Не плачь, все хорошо.

Эльф тихонько всхлипнул и поднял заплаканные глаза на майа.