Принц осторожно поднялся с жёсткой постели, стараясь не разбудить Шиму. Ему хотелось глотнуть свежего воздуха. У закрытого окна спали солдаты, пробраться к нему не было никакой возможности. Спуститься вниз – тем более, да и дверь в башню накрепко закрыта. Вздумай он выйти ночью наружу, его тотчас схватят, и станет только хуже.

На верхнюю площадку вела простая лестница, к ней Хару мог дойти, почти никого не побеспокоив и не вызвав подозрений. Он знал, что там ночует Лян Се, но, быть может, она спит, и они не повстречаются. Принц терпеть не мог эту служаку. С ума они сошли в Империи, брать женщин в армию! Ни в одной стране так не делают, только здесь.

Хару набросил одеяло на плечи и потихоньку прошёл к лестнице, стараясь ни на кого не наступить и никого не разбудить. Поднялся наверх. Крышка люка была откинута, однако из-за большого числа людей в башне воздух внутри неё всё равно оставался спёртым и жарким.

Прохладная ночь и свежий ветер из степи наполняли всю верхнюю площадку. Хару с наслаждением вдохнул свежий воздух и глянул на палатку Лян Се. Огня в ней не было, и он обрадовался, что сможет побыть в одиночестве и просто посмотреть в небо. Ещё тише, чем в башне, чтобы не разбудить мегеру, мужчина прокрался к краю.

Ветер, как и всегда на высоте, был крепким и пронизывающим. Однако между кирпичными зубцами можно было устроиться так, что они прикрывали от ветра. Хару так и сделал, уютно примостившись и подложив под себя одеяло.

Внизу расстилалась тёмная степь. При свете звёзд и полумесяца рассмотреть что-либо было невозможно. Доносился лишь шелест травы и вой шакалов. Над башней трепетал стяг, выцветший и надорванный.

Хару укутался одеялом и начал клевать носом. Он не собирался здесь спать, однако после душной комнаты, переполненной людьми, тут он чувствовал себя привольно, и его клонило ко сну. На всякий случай он сдвинулся подальше от края, хотя между зубцами имелось небольшое ограждение высотой в локоть.

– Эй, ты что здесь? – раздался над Хару строгий голос.

Мужчина мгновенно вскочил на ноги, готовый дать отпор кому угодно, но тотчас сообразил, что голос принадлежит Лян Се. Чёрт бы её побрал! Отчего ей не спится!

– Ничего, просто свежим воздухом дышу, – холодно отвечал Хару.

– Ах, это ты, не узнала тебя в темноте. Думала, это кто-то из моих воинов, – не менее холодно произнесла командир отряда.

– Что ж, когда мы всё выяснили, я, пожалуй, подремлю ещё, – с этими словами принц сел на своё место и вновь закутался в одеяло.

– Я бы предпочла, чтобы ты вернулся обратно в башню, – сказала Лян Се.

– Нет, я останусь здесь. Или ты боишься, что я упорхну, как птичка? Не бойся, крыльев у меня нет.

Лян Се фыркнула и сделала шаг в сторону, но остановилась и продолжила:

– Вообще-то, ты под арестом, и для взятого под стражу ведёшь себя слишком вольно. Я могу проявить строгость, тогда тебе мало не покажется.

– Что, правда? Как страшно мне стало! – издевательски протянул Хару. – Позволь сказать тебе, офицер императорской гвардии, что ты зря теряешь с нами время, и зря похищаешь его у нас.

Лян Се приблизилась к Хару и нависла над ним угрожающе, однако тот даже не подумал встать, только принял ещё более удобное положение.

– Знаешь, Лян Се, – продолжил он, – мне это надоело. Давно уже надоело, но сейчас прекрасный случай поговорить с тобой, наконец. Днём ты всё время чем-то занята, куда-то отвлекаешься, а вот сию минуту ты наконец свободна. Садись-ка рядом, и потолкуем.

Многие годы изгнания и лишений не вытравили в Хару его природной способности повелевать, передавшейся ему из сотен поколений рода Шика. Очень редко, но он позволял звучать своему голосу таким образом, что его собеседник волей-неволей хоть на минуту, но признавал превосходство над собой. Вот и Лян Се, всю свою жизнь проведшая в армии, отдававшая и получавшая приказы, не смогла противиться властным ноткам в голосе принца. Она не села рядом, но немного сникла. Жаль, но из-за темноты Хару не мог видеть чётко её лица, примечательно было бы посмотреть на её недоумение.

– Прекрасно, госпожа Лян Се, – Хару перешёл на официальный тон, сохраняя при этом властность в голосе. Он сам пока не знал, к чему должна была привести его эта игра. Злость на себя, на неё, на этот бессмысленный арест, на неудачи подстёгивали его, придавали азарт.

– Госпожа Лян Се, – вновь повторил, как бы смакуя, принц, – ты можешь объяснить мне внятно, отчего ты приказала задержать всех нас? Отвечай, я хочу услышать.

Женщина не собиралась легко сдаваться, хотя она явно была в замешательстве.

– Мне кажется, я ясно всё сказала ещё в первый день. Ты подозрительный человек, выдающий себя за степняка, но ты не степняк. Кто ты? Возможно, лазутчик, вражеский лазутчик. Вот это и нужно выяснить. Мне некогда заниматься этим, поэтому при первой же возможности вы будете переправлены в Нандун, и там губернатор разберётся с вами.

Хару разочарованно вздохнул:

– Я думал, госпожа Лян Се, ты сможешь предложить более разумное объяснение. Но какая-то доля истины в твоих словах всё же есть, поэтому я буду говорить с тобой открыто. Да, ты права, я не степняк. Но я прожил много лет среди кочевников, жил их жизнью и очень многим им обязан. Эти люди для меня и моего сына стали родными. Родом я с Островов. Как и почему я оказался здесь – слишком долгая история, к тому же она не касается тебя.

– Хорошо, могу согласиться с этим. Но что вы делаете здесь? Зачем вы здесь?

– Я сказал тебе это ещё в первый же день, госпожа Лян Се. Мы ищем парня, подростка лет восемнадцати, которого похитил один наш недруг. Они скрываются где-то на землях Империи, вероятнее всего, в этих краях. Так что ты, госпожа, должна понимать, что чем дольше ты нас задерживаешь, тем хуже для наших поисков, тем меньше шансов выручить юношу.

– Складно звучит, но как я могу верить?

– Как верить, госпожа? Очень просто. Опроси каждого из нас, каждого молодого человека и каждую девушку, все они расскажут тебе одно и то же. Разве это не доказательство?

– А разве вы все не могли заучить эту историю и теперь рассказывать её?

– Могли, конечно, но ведь ты и сама знаешь, кто-нибудь да расколется, кто-нибудь да ошибётся из стольких человек.

– Ты прав. Так я и сделаю завтра же.

– Прекрасно. Значит мы договорились, госпожа Лян Се? Завтра же утром ты опрашиваешь всех из нашей компании, убеждаешься, что мы невиновны, и отпускаешь нас?

Офицер заколебалась, но ответила:

– Хорошо. Договорились.

Она хотела повернуться и уйти, однако Хару остановил её:

– Госпожа Лен Се, если ты не против, давай поговорим с тобой ещё. Всё равно ни ты, ни я теперь не заснём.

Женщина тряхнула головой. Имей она длинные волосы, как это обычно бывает у представительниц её пола, наверное, это было бы красивое и выразительное движение. Однако её волосы едва закрывали уши, а в темноте и этого не особенно было видно, так что Хару увидел лишь нервное и немного нелепое подёргивание, отчего ему стало смешно. Офицер не забыла ещё, что она дама, только вот навыки утрачены. Бедняга.

– Госпожа Лян Се, – вкрадчиво заговорил принц, – у меня тоже имеются к тебе вопросы, и я тоже хотел бы поделиться с тобой моими наблюдениями.

Офицер подошла поближе и облокотилась на зубец. Хару выпутался из одеяла и поднялся на ноги. В начале их разговора он ожидал, что она вновь будет упорствовать и ему не удастся достучаться до неё. Сейчас он увидел, что Лян Се не такая уж отпетая командирша, вполне разумна, и с ней можно иметь дело. Принц с радостью оставил свой повелевающий тон.

– Ну, что такое ты ещё хочешь обсудить, Хару? Мне кажется, ты уже получил то, что хотел. Наверняка завтра утром я останусь ни с чем, и мне придётся отпустить вас на все четыре стороны. Только лошадей я не смогу вам вернуть.

– Лошадей мы обсудим завтра, – отмахнулся принц, – есть вещи важнее этого. Ты хороший офицер, я готов уважать тебя, хоть в стране, откуда я родом, женщины не становятся воинами. Скажи мне, Лян Се, ты видишь, что происходит? Ты видишь, что вот уже много дней мы не встретили ни одной живой души? Деревни, что попадались на пути, стоят пустыми. Скот угнан, вещи брошены. Что это, по-твоему?