– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Хару, – согласно кивнула Лян Се. – И каков же твой вывод?

– Вы должны отступить куда-то, где сможете воспрепятствовать движению врага, и где повысятся шансы на то, что вы встретите другие отряды, а то и целую армию, с которыми сможете соединиться. Ведь куда-то же должны были отойти остатки гарнизонов. Не все ведь бежали, кто-то остался верен императору.

– И вновь я соглашаюсь с тобой, господин с острова Оленя, ты и впрямь можешь давать дельные советы. Не понимаю, как ты собираешься переубедить меня в том, что ты лазутчик.

– Ты хочешь, чтобы я умолк? Пожалуйста, я помолчу, а вы продолжайте ваш спор. Может быть, к вечеру договоритесь о чём-нибудь.

– Ладно, говори дальше, – махнула рукой Лян Се, – просто я всё меньше понимаю, кто ты такой.

– Неважно, кто я. Поверь, я не опасен для тебя и твоей страны.

– Но ты ведь хочешь обезопасить своих друзей?

– Конечно.

– Значит, ты должен был бы настаивать на том, чтобы мы оставались в башне. Здесь у вас есть шансы просто удрать в степь.

– Верно. Но моя честь не позволяет мне давать дурной совет, когда я вижу и знаю, как можно дать совет хороший. Принимать его или нет, решай сама. Ты – командир, и ты ведёшь своих людей. А совет мой таков: веди отряд на юго-восток, вот к этой крепости. Полагаю, что и другие остатки армии будут стекаться к ней.

Хару ткнул пальцем в карту. Лян Се пригляделась. Принц указывал на крепость Гремящего ущелья.

– Почему сюда? – неуверенно спросила она. – Её можно обойти, оставить в тылу и двигаться дальше к столице.

– Можно, но это будет недальновидно. Насколько я вижу по этой карте, крепость стоит на двух берегах реки, между которыми натянут подвесной мост. Это единственный мост до самого Красного города.

– Ну и что же? – вмешался в разговор один из офицеров. – Перебраться через реку не сложно. Лодок и паромов достаточно.

– Но только над этим ущельем есть мост, по которому можно легко перебрасывать сколько угодно войск в какое угодно время дня и ночи. – отвечал Хару. – По мосту люди перейдут за несколько часов, а на лодках будут переправляться пару дней. Любой толковый полководец поймёт, что такую ценность нельзя оставлять в руках неприятеля.

– Значит, твой совет – идти к этой крепости? А если она уже взята? Не лучше ли отступить дальше на восток? – спросил второй офицер, и Лян Се согласно кивнула.

Хару развёл руками и спросил в свою очередь:

– Я не могу этого знать. Можно лишь предполагать. Однако скажите мне, с кем может идти война? Насколько я понимаю, это мятежники?

Лян Се нервно дёрнулась и неохотно проговорила:

– Скорее всего. Слухи о восстании ходят уже давно. Но мы оторваны от мира, верных известий не получаем уже очень долго. Вероятно, мятеж оказался более крупным, чем мы думали.

– Что ж, если речь идёт о мятежниках, то вряд ли они способны быстро перебрасывать свои войска силы. Думаю, если вы не будете терять времени, то доберётесь до крепости раньше них.

Лян Се коротко кивнула Хару. От неё вновь повеяло холодом. Она попыталась придать своему голосу жёсткость:

– Благодарю за советы. Не сочти за грубость, но сейчас мы будем принимать решение без тебя, только офицеры моего отряда.

Хару ухмыльнулся сдержал улыбку, слегка поклонился и покинул площадку. Он спустился вниз и вышел из башни. Здесь его поджидал Мэргэн. Степняк сидел на каменной лавке и держал в зубах длинную трубку, посылая колечки дыма вверх.

– Как там наша сумасшедшая?

– Как и всегда. С ней невозможно говорить. Ничего не хочет слушать. Я думал, ночью я смог убедить её.

– Ха! Видно, дружище, ты неправильно убеждал!

– Видимо, я не смог найти правильные слова…

– Да не в словах дело! Ты порой как ребёнок! Дураку понятно, что эта баба бесится лишь оттого, что у неё мужика давно не было. Вот у неё голову и сносит. Мог бы быть понятливее, Хару, глядишь, уже избавились бы от неё.

Хару вспыхнул.

– Мэргэн, что ты такое говоришь! Я женатый человек!

Степняк с жалостью посмотрел на друга.

– Давай пройдёмся, – предложил Мэргэн и поднялся на ноги.

Двое мужчин прошли мимо разрушенных строений, где когда-то был маленький посёлок, мимо колодца в его центре, и поднялись на небольшой холмик, где росла одичавшая вишня. На деревьях ещё виднелись остатки высохших ягод, до которых не добрались птицы. Воины не обратили особого внимания на двух пленников. Люди находились в возбуждении, ожидая, чем закончится совет их командиров.

С холмика можно было видеть три тёмных силуэта на вершине башни: два крупных, и один тонкий и лёгкий.

– Хару, – начал Мэргэн, – послушай меня, так нельзя.

– Что нельзя? – сразу начал горячиться принц.

– То нельзя. Ты мужик в расцвете сил. Где твоя женщина?

– Моя женщина? Погибла. Соединилась с рекой. Нет её в этом мире. Она в мире духов. Вот где моя женщина, – односложно отвечал Хару. Его голос слегка звенел от злости. – Разве ты не знал этого? Мне казалось, я рассказывал.

– Ай, не кипятись! Я не хочу тебе делать больно, но ты должен кое-что понять. Кицунэ больше не с тобой. Умерла она или нет, я не могу понять, да и ты не можешь. В этом мире её больше нет. Так что всё равно, будто умерла. Сколько лет ты будешь изводить себя?

Хару закрыл уши руками, не желая слушать. Однако Мэргэн повысил голос, так что его жестокие слова всё равно долетали до слуха.

– Думаешь, ты всё делаешь правильно? Ни черта подобного! Как поступил бы другой мужчина на твоём месте? Погоревал бы с пару лет самое большее, да и женился бы вновь. А ты что такое удумал: десяток лет! Не хочешь жениться? Изволь, полно баб, которые с тобой и без женитьбы лягут. Я думал, ты хоть в Сатыше себе найдёшь кого-то. Ан нет, он всё верность хранит. По-моему, это глупо с твоей стороны. Я вот, к примеру, сейчас от своей Алтун отдыхаю, может, если кого по дороге встречу, с ней и заведу шуры-муры, может нет. Но ты-то! Ты же свободный мужик!

Хару отнял руки от ушей. В его глазах блеснули слёзы.

– Ну ладно, ладно, – спохватился кочевник, – что ты так расчувствовался!

– Чёрт тебя возьми, Мэргэн! – воскликнул принц. – По-твоему, я никогда не думал о том, чтобы найти другую женщину? Но я не могу, Кицунэ не отпускает меня. Я люблю её, и она меня любит.

– Ну и любите себе друг друга на здоровье, только вот заковыка, Кицунэ твоя не в этом мире. Я не говорю забыть её, просто начни жить дальше. Смотреть невыносимо на тебя!

– Да не могу я этого сделать! Она здесь! И здесь! – Хару дотронулся до груди и головы. – Она ведь не простая женщина была. С колдовством она пришла в мою жизнь, и не уходит.

– А ты хоть попробуй с другой бабой. Вспомни, как это.

– Не хочу, – вымолвил Хару, – не хочу. Ни вспоминать, ни пробовать.

Мэргэн покачал головой.

– Упёртый ты, хуже осла.

Хару устремил взор куда-то перед собой. Слова сами полились из его уст:

– Знал бы ты, как тяжко мне. Кицунэ не ушла совсем. Всё это проклятое путешествие я затеял из-за неё, а вы из-за меня вляпались в неприятности. Она приходила ко мне ночью, несколько раз. Пришла, когда уже столько лет прошло, а я увидел её – и вновь загорелся. Мне казалось, вот подрастёт Шима, станет юношей, женится, и мы будем спокойно доживать свой век за грядой холмов. Что искать? Зачем? Но Кицунэ вернулась, она касалась меня, я целовал её, обнимал. Всё вернулось. Хочу я этого или нет, всё возвращается, не отпускает.

Хару умолк. Его плечи опустились. Уставший и сникший, он сел прямо на землю. Пара слезинок скатилась по его щекам.

– Мэргэн, я очень устал. Мне кажется, что вся моя жизнь – ошибка. Я принц без престола и страны, муж без жены, изгнанник и беглец. Я смог спасти сына, мне казалось, что смог, но я вижу, как он меняется, вижу, что все годы, что он провёл рядом с Билигмой, теперь всё менее важны для него. Шима стал другим. Он говорит, что мать приходит к нему по ночам и учит его. Иногда она приходит и ко мне. Эти ночи сладостны и тоскливы одновременно. Сладостны от того, что моя любимая вновь рядом, но я понимаю, что она неминуемо покинет меня. Но самое главное: как найти Мунку? Где он? Что с ним? Он пострадал из-за меня. И тут я оказался не на высоте. Эта Лян Се, и с ней я не смог сладить. Мне кажется, Мэргэн, я ничего толком не могу сделать, а то, что могу, не имеет смысла и ценности.